Единственное, что меня немного отвлекало, так это усталость в ногах от того, что мы уже несколько часов катаемся на лошадях, а так как сидеть приходится, раскинув ноги по сторонам, оттого и ощущение небольшого неудобства.

Когда мы вернулись к конюшне, на улице было уже практически темно, от чего сама прогулка казалась еще более волшебной и изумительной. Клим помог мне слезть с лошадки и придержал для равновесия, когда я пошатнулась и чуть не упала, едва мои ноги коснулись земли. Немного придя в себя, я отошла от мужчины, тем самым показывая, что могу сама передвигаться, и в состоянии дойти до машины.

- Завораживающий пейзаж. Багряного цвета закат, отражающийся в синем озере. Что может быть прекраснее? И на душе спокойно, так, как не было спокойно последние полгода. Все же, природа творит чудеса…

- Если захочешь, я буду тебя каждый день сюда привозить.

- Я смогу каждый день любоваться закатом, прогуливаясь на лошадях, и ни о чем не думая?

- Верно.

- Для меня это будет совершенно бесплатно? Хм… А какую выгоду с этого иметь будешь ты?

- Рядом с тобой мне не нужна выгода. Просто так ты всегда будешь рядом со мной. И, что самое главное, я буду видеть твою улыбку.

- Я ведь могу улыбаться наигранно.

- Настоящую улыбку невозможно сыграть, ее нужно чувствовать душой. Если душа улыбается, и уста не останутся равнодушными.

- Ты романтик…

- У тебя обалденная задница, ты руки в карманы убрал, и брюки обтянули твой орешек.

- Лика, что за слова? – он резко обернулся, прищурившись и смотря на меня своими зеленными глазищами.

- Ты чего? – я остановилась, чтобы носом не удариться о крепкую грудь. – Никогда раньше не слышал, чтобы зад называли орешком?

- Не выражайся, ты же из воспитанной семьи.

- Это же не маты, так что можно. Задница у тебя действительно впечатляющая.

Облизав нижнюю губу, я замерла взглядом на его губах, и не сразу поняла, что он смотрит мне на грудь, высоко поднимающуюся от тяжелого дыхания. Да, рядом с Богословским, я действительно дышала тяжело, но не от того, что он перекрывал мне кислород, а от того, что так сладко и волнительно было находиться рядом с ним.

- Булат, признайся уже в конце концов, что я тебе нравлюсь, признайся, что хочешь меня, и тогда мы дождемся друг друга, раз тебя так сильно смущает мой возраст.

- Девочка, - прошептал он, и подняв руку, заправил мои волосы за ухо, неотрывно смотря мне в глаза, - я не собираюсь ждать тебя целый год. Жизнь монаха не для меня.

- Но ты же сам не хочешь до моего совершеннолетия ко мне прикасаться, - тихо ответила я, так же заглядывая в его глаза.

- Нет, конечно, и поэтому я встречаюсь со взрослыми женщинами.

От услышанного меня всю покоробило, и я скривилась, тут же разрывая наш зрительный контакт, ибо я могла не сдержаться и начать ругаться. А сейчас это было совершенно не к месту. А еще понимала, что он говорит о других женщинах для того, чтобы меня оттолкнуть, да только пусть не надеется, что мои чувства так просто пройдут.

- Богословский! Так тебе нравится? Не по имени? Фамилия устраивает?

- Устраивает, Байер. И так, я тебя слушаю.

- Я хочу кофе.

- Приедем в ресторан, хоть упейся им.

- Я сейчас хочу. Вон машина стоит, можно у них купить. У тебя есть с собой деньги?

- Ты уверена, что хочешь этот кофе?

- Уверена, - и обойдя мужчину, я прошла к машине, в которой продавался кофе, для таких вот прогуливающихся по набережной, как мы. – Добрый вечер. А сделайте мне латте.

- Пару минут, - ответил молодой симпатичный парниша, скользнув взглядом по моему телу.

Следом подошел Булат, и как настоящий дикарь запахнул на мне свой пиджак, чтобы никто не посмел глазеть на грудь. Интересно, а что он будет делать в ресторане, где полно людей, и даже молодежи? Тоже будет натягивать пиджак и застегивать на все пуговицы?

- Ты будешь кофе?

- Нет, я пью только сваренный в турке. Ты не замерзла?

- Твой пиджак хорошо меня укутал. Угу, спасибо, - кивнула я парню, который подал мне мой стаканчик. – Сколько с меня?

- Думаю, обойдемся номером телефона, - сладко улыбнулся молодой человек, не отводя от меня взгляда.

- Номер частной клиники подойдет? – строго произнес Богословский, и всунув купюру в мужскую руку, схватил меня за локоть и повел прочь от машины.

- Девушка, вам может помощь нужна?

- Нет что вы, просто муж у меня очень ревнивый, но зато какой горячий! – обернувшись, произнесла я, подмигивая парню, чтобы он понял, что я в безопасности.

- Совсем малолетки охренели…

- Булочка, ну прекрати ревновать, и перестань меня тащить силой, я все же с кипятком, - посмотрела на стаканчик, радуясь, что на нем оказалась специальная крышечка.

- А ты прекрати меня злить!

- Я? - ошарашено произнесла я, вытаращив на него свои глаза. – Я вообще молчала. А даже если бы и дала свой номер! Что такого? Мне что, личной жизни не хочется?

- Парень совершеннолетний, ты нет.

- Пфф, опять двадцать пять. И что?

Мы наконец-то остановились у парапета, и я смогла сделать первый глоток достаточно неплохого латте, учитывая его место приготовления.

- Я не пойму, у тебя что, настолько играют гормоны, что тебе не терпится попробовать мужчину?

- Мне не терпится попробовать тебя, - тихо прошептала я, и протянула ему стаканчик, чтобы он тоже попробовал напиток.

Булат отпила латте, а я как завороженная смотрела, как его губы сначала обхватили пластик, а потом слегка приоткрылись, и он языком мазнул по ним, слизывая остатки сладости.

- Гадость! Ты варишь кофе намного вкуснее!

- Но это же не просто черный кофе. Эй, Булат, ты чего? – он выбросил стаканчик в близь стоящую урну, и схватив меня за руку, потащил к своему автомобилю.

- Нечего гадость пить. Поехали, нам уже пора, - ответил он, помогая мне сесть в салон.

И уже через несколько секунд мы мчали по пустой дороге в сторону ресторана, в котором намечалось празднование дня рождения.

***

Уже битый час я сидел за барной стойкой и наблюдал за Ликой, мило воркующий со всеми, кто к ней подходил. И что больше всего меня бесило, что большинство из ее собеседников были мужчины. Некоторые из них даже старше меня, и не стесняясь в наглую клали свою лапу ей то на спину, то на талию, и у меня возникало огромное желание свернуть их клешни, чтобы больше никогда не прикасались к тому, что принадлежит мне. Да, черт возьми, именно мне! Ангелика со своими вечными разговорами о нас, убедит любого, что я чертовски хочу ее, не просто как женщину для секса, а что-то большее, сильнее. Но меня чертовски пугал ее возраст, ибо трогать девушку до восемнадцати лет я не посмею. А еще она была девственницей и это жутко меня пугало, ибо никогда прежде не имел дел с невинными девушками. Да, мне нравилось, что у Лапы еще никого не было, потому что дикий собственник во мне кричал, что задушит любого посмевшего к ней прикоснуться. Только если она сама того не захочет. Мне было приятно, что девочка решила отдаться именно мне, подарить самое драгоценное, но я не был готов жить без секса целый год, а потому признаваться в своих чувствах ей не собирался. И до последнего буду надеяться, что она перерастет и ее привязанность ко мне, пройдет в силу ее возраста.