В конце отчета был раздел под названием «В перспективе», в котором признавалось, что Facebook располагает огромным количеством информации, доказывающей, что иностранное правительство пыталось вмешаться в американские выборы. «Большая часть того, что обсуждается в этом документе, еще не обнародована, так как немногие организации имеют такую возможность наблюдать за деятельностью правительства в социальных сетях, как мы, – говорилось в документе. – Однако, учитывая двухпартийное требование Конгресса о проведении открытых слушаний и распоряжение президента Обамы провести проверку деятельности России во время выборов, вполне возможно, что Facebook будет публично идентифицирована как платформа для активных и пассивных информационных операций».

Угроза только возрастает, говорилось в отчете: «Мы предполагаем, что в 2017 году наша проблема с организованными кампаниями по дезинформации только усугубится».

Все молчали, пока Цукерберг и Сэндберг расспрашивали своего главного специалиста по безопасности. Почему их держали в неведении? Насколько агрессивными были русские? «И почему, – спросила заметно взволнованная Сэндберг, – она не знала, что Стэймос собрал специальную команду для изучения российского вмешательства в выборы? Должны ли они немедленно поделиться тем, что нашел Стэймос, с законодателями, и есть ли у компании юридические обязательства помимо этого?»

Стэймос оказался в щекотливом положении. Шраге и Стретч, которые месяцами получали его отчеты, сидели тут же за столом, но ни один из них не заговорил, а обвинять их, по его мнению, было неразумно. Стэймос понимал, что в дело вступают и юридические вопросы. Его расследование могло подвергнуть компанию юридической ответственности или надзору со стороны Конгресса, а Сэндберг как связующее звено между Facebook и Вашингтоном в конечном итоге будет вызвана в Вашингтон, чтобы объяснить Конгрессу выводы Facebook. «Никто не сказал этого вслух, но возникло ощущение, что нельзя признаться в том, что ты не знаешь», – говорит один из руководителей, присутствовавший на встрече.

Команда Стэймоса обнаружила информацию, о которой никто, включая правительство США, ранее не знал. Но в Facebook такая активность на опережение не всегда ценилась. «Расследуя российскую деятельность, Алекс заставил нас принимать решения о том, что мы собираемся заявить публично. Людям это не понравилось», – вспоминает один руководитель. «Он взял на себя решение заявить о существовании проблемы. Это всегда незавидная роль», – замечает другой участник встречи.

Со своей стороны Шраге был уверен, что Стэймос не обнаружил достаточно информации, чтобы окончательно доказать причастность России. «Я ушел со встречи с ощущением, что Алекс [Стэймос] поднял больше вопросов, чем дал ответов: насколько значительными были кластеры фальшивых новостей на Facebook? как мы можем их устранить? были ли они мотивированы финансовыми или политическими целями? если мотивы были политическими, то кто за ними стоит? – вспоминает Шраге. – Необходимо было найти больше данных, чтобы Facebook смогла разобраться, какие изменения в политике или публичные заявления следует сделать».

Стэймос считал, что он уже несколько месяцев пытается бить тревогу по поводу России. Для того чтобы попасть на прием к Цукербергу и Сэндберг, ему пришлось сначала представить свою оценку их главным помощникам. На этой встрече, состоявшейся накануне, Боз и Кокс отчитали его за то, что он не обратился к ним напрямую, когда его команда впервые отметила российское вмешательство. Оба они пользовались относительной автономией в своих отделах, но их власть напрямую зависела от того, насколько успешно они управляли Facebook: Цукерберг доверял им быть его глазами и ушами и выполнять его миссию. Однако Стэймосу и в голову не приходило, что ему нужно подключать их к расследованию, ведь он подчинялся Стретчу. «В мои полномочия входило расследование иностранной деятельности на платформе. И мы соответствующим образом проинформировали вышестоящих лиц, – сказал он. – После этого стало ясно, что этого недостаточно. Проблема в том, что команды разработчиков не участвовали в этом разговоре».

Боз обвинил Стэймоса в том, что он намеренно держал российское расследование в тайне. Кокс поинтересовался, почему его команда не была подключена к расследованию раньше. Стэймос ответил, что у него не было прямой связи ни с кем из них. Он понял, что слишком доверился структуре отчетности Facebook. Он был еще новичком в компании и почти не общался с Цукербергом и Сэндберг. «Я не вошел в их внутренний круг доверия: это было моей ошибкой. Возможно, кто-то другой, с другим характером смог бы добиться их расположения лучше, чем я, – сознавался Стэймос. – Я не был вхож в узкий круг». Бозу и Коксу не нравилось то, с чем их познакомил Стэймос, и они были обескуражены, что не знали об этом раньше. Но они понимали, что дело серьезное. Пришлось незамедлительно поменять расписания Цукерберга и Сэндберг на следующий же день, чтобы освободить время для встречи со Стэймосом.

И вот теперь в Аквариуме Стэймос дал мрачную оценку их положения, признав, что никто в компании не знал всех масштабов российского вмешательства в выборы. Цукерберг потребовал от руководителей дать ему ответы на вопросы, и они пообещали выделить лучшие инженерные кадры и ресурсы для расследования действий России на платформе. Но поскольку приближались рождественские и новогодние праздники, потребовался почти месяц, чтобы собрать всю команду экспертов по безопасности.

За несколько недель до вступления Трампа в должность разведывательное сообщество и члены Белого дома Обамы, полномочия которых истекали, провели избранному президенту брифинг, на котором однозначно заявили о вмешательстве России в выборы104. Однако на публике Трамп уходил от прямых заявлений о причастности России. Хотя в одном интервью он признал, что за взломом стоит Россия, в других он отрицал, что русские имеют отношение к его победе. Он говорил о России и Путине в теплых, даже хвалебных выражениях. Вашингтонские лоббисты Facebook передали в Менло-Парк четкое сообщение: информация о том, что Россия могла как-то повлиять на выборы, не будет воспринята администрацией Трампа положительно и будет расценена как прямая атака на самого президента. Кроме того, существовали опасения по поводу того, как это будет выглядеть, если компания начнет удалять ложные новости с платформы. Консерваторы все чаще утверждали, что Facebook подавляет их мнения. Хотя доказательств их утверждений было немного – неоднократные исследования показали, что в течение последних лет консервативные голоса на самом деле становились все более популярными на Facebook, – эти обвинения подогревали враждебность в администрации Трампа.

В конце встречи Цукерберг и Сэндберг согласились, что Стэймос и другие должны удвоить усилия, чтобы как следует разобраться в том, как Россия вмешалась в выборы. Новая группа, созданная для изучения этого вопроса, в которую вошли Стэймос и несколько его экспертов по безопасности, инженеров и сотрудников рекламного отдела, и возглавленная одной из самых первых сотрудниц Facebook Наоми Глейт, начала регулярно собираться в офисе в Менло-Парке. Они называли себя «Проект П», где «П» означало «пропаганда». Группа собиралась ежедневно и обсуждала прогресс на защищенной странице в Facebook. На баннере была изображена сцена из фильма 1950-х годов по классическому роману Джорджа Оруэлла «1984» – антиутопии, изображающей будущее, в котором большая часть мира живет под постоянным наблюдением правительства. Ирония была налицо. «Проект П» пытался выявить пропаганду, распространяемую через платформу Facebook, и именно они в данном случае вели слежку. Фраза «Большой брат следит за тобой» стала их лозунгом: она же красовалась в верхней части страницы группы в Facebook и стала внутренней шуткой среди сотрудников службы безопасности компании.