Вел заседание Чернозёмов. Вопросов много. А времени, как всегда, мало.

– Первый вопрос, – сказал он. – Противники нашего кандидата. Сильные и слабые стороны. Докладчик Юрий Зарубский.

Консультант достал из папочки стопочку разноцветных листочков и разложил их на столе.

– Ну что можно сказать о ваших противниках на этих выборах? Их пока шестеро. Наиболее сильный из них – Людмила Ивановна Бойкова. Она политик известный. Ее роль – такой народный заступник, трибун. Два срока является депутатом городской думы. Один из руководителей оппозиции нынешнему главе города. Выиграла суд у мэрии по возврату населению средств с коммунальных платежей, увеличенных в марте месяце. Вообще, она человек конфликтный. Сильные стороны: публичность, крепкий характер. Слабые: скандалистка, склочный человек.

Второй претендент – фермер-спецназовец. Некто Степан Бубликов. Такой связанный с властями фермер. В одной руке винтовка, в другой плуг… Он имеет хорошие связи в верхах. Легендарная личность.

– Пожалуйста, огласите весь список! – попросил Чернозёмов.

Кабинет оживился. Все засмеялись.

– Пожалуйста! – ответил крупный специалист. И зачитал список, стараясь коротко охарактеризовать людей. – Женщина-вамп, хозяйка большого магазина сантехники, претенциозно названного «Империя дома» или что-то в этом роде. Герой России. Еще один спецназовец. Главный врач одной больницы. Преподаватель мединститута – судя по всему, технический кандидат.

Он взял паузу. Поднял еще один листочек:

– Но есть и серьезный человек. Коммунист старой закалки. Некто Сипунин. Этот из «бывших». Они у нас еще не вывелись до конца.

В разговор влетела Сорокаумова:

– Даже сами коммунисты долго сомневались, стоит ли его выдвигать. Он два срока отсидел. И ничего не делал.

– Я думаю, в ближайшее время мы получим еще немало желающих влиться в ряды депутатов, – заметил Зарубский. – Список пока не закрыт. Готовятся «грушовцы», «Союз мощных сил». Может вылезти на сцену и кое-кто из бывшей администрации.

– Переходим ко второму вопросу повестки дня, – поторопил всех начальник штаба. – Газеты – это, конечно, прекрасно. Но сегодняшние выборы без телевизора не проходят. Нужно, чтобы наш кандидат светился на экране.

– А как это сделать? – заметила начальник службы медиапланирования госпожа Булкина. – У нас ведь нет никаких специалистов в области телевидения. Ни операторов, ни режиссеров.

– Будем делать сами! – самонадеянно ответил Дубравин.

– У меня есть еще одно интересное предложение, – вступил в диалог Бес. – Тут нашему кандидату надо бы, как и другим, стать покровителем и спонсором какого-либо спортивного общества и учредить боевой турнир, на котором, собственно говоря, и выступить.

Я знаю такую организацию. У нас тут образовалось общество традиционного каратэ «Фудокай», что значит «прямой путь». И оно очень даже неплохо себя проявляет. Хотелось бы, чтобы наш кандидат его поддержал.

– Рассмотрим этот вопрос! – смело заметил Чернозёмов. И добавил:

– Хотелось бы перейти к следующей теме нашего совещания. Это анализ исследований и опросов, проведенных независимой фирмой относительно предпочтений и известности нашего кандидата.

– Подожди! – заспорил юрист. – Есть тут еще один очень острый вопрос, и по нему надо тоже посоветоваться. Он касается доверенных лиц нашего кандидата…

– А у меня вот отчет по цветовому тесту. Мы провели опрос среди населения. И сделали анализ того, с какими цветами ассоциируются разные кандидаты в депутаты! – вклинилась Булкина.

– Ну и с какими цветами ассоциируюсь я? – поинтересовался Дубравин.

– Вы – с синим! Это цвет надежности, – заметила она. – А вот Бойкова – с красным.

Тут в кабинете поднялся гвалт.

– У меня важный вопрос! – завопил Петков. – Вот письмо от администрации Семипольского района.

– В чем проблема? – спросил Чернозёмов.

– Они просят.

– Что просят?

– Зачитываю: «В ночь с шестого на седьмое ноября в районном Доме культуры произошла крупная кража. Утрачена часть звукопроизводящей аппаратуры. И весь банк музыкальных записей…»

– Короче, Склифосовский!

– Просят десять тысяч материальной помощи.

– Так бы сразу и сказал, – заметил Дубравин. – Дадим!

– Так, что еще?

– Нам надо утвердить список доверенных лиц кандидата.

– И смету надо утвердить! – заметил главный финансист штаба Петков. – Я не могу просто выдавать деньги на разные мероприятия. Вы же потом с меня спросите. Почему, мол, давал. Смета – это очень важное дело.

– Стойте! Я зачитаю вам письмо от Союза писателей России, они тоже поддерживают Александра Алексеевича. Вот оно, – влезла Сорокаумова.

…Решая все эти вопросы, штабисты просидели до глубокой ночи.

* * *

На следующий день Чернозёмов пришел к Дубравину с хитрой улыбкой на лице.

– Вот, Александр Алексеевич, я привел к вам известного знатока русского языка профессора Ершова.

Дубравин, естественно, удивился. Косноязычием вроде не страдает. А тут ему предлагают научиться говорить. Что ж, пусть будет так.

И старый профессор не замедлил явиться. Галстучек селедкой. Седой ежик волос. Палочка. Хромает. Но человек юркий, пронырливый и свою работу, судя по всему, знающий:

– Нам надо научиться трем вещам, – сказал он, поставив костылик в угол и присев на стул. – Первое – говорить короткие речи, занимающие не более одной минуты.

Второе – доступно и ясно излагать свою программу. Причем излагать ее надо ровно за двадцать минут. На большее время вы не рассчитывайте.

И третье важное дело. У вас будут встречи с народом, на которых придется отвечать на вопросы. Причем вопросы могут быть самые разные. В том числе и провокационные. Отвечать надо будет быстро. Поэтому, я думаю, мы проведем с вами несколько занятий по разной тематике…

Дубравин был весьма заинтересован и заинтригован. Он вспомнил своих университетских преподавателей русского языка. Оба были личностями. Фамилия одного была Нелисов, другого – Барчунов.

«Спасибо вам», – подумал он об этих абсолютно разных людях, попивших, честно говоря, немало его кровушки. Теперь их уроки пригодились. В таком вот неожиданном деле.

Глядя на задумавшегося Дубравина, профессор Ершов заметил:

– Вы не бойтесь, я учил говорить даже такого тупого парня, как Андрей Серов. Правда, повозиться с ним пришлось немало. Ох, как немало! – и старый профессор с редкой бороденкой тяжело вздохнул.