в том, чтобы установить, когда эмбрион приобретает моральный статус, обязывающий не причинять ему намеренного вреда. С учетом этого в докладе рекомендовалось взять эмбрионы под защиту и только при наличии лицензии разрешать их использование в экспериментах. На мой взгляд, подобная мера необходима и в наши дни.

Но как долго можно культивировать эмбрионы человека в лаборатории? В истории человеческой жизни нет ни одной главы, которая была бы важнее других глав, поскольку наше развитие — это непрерывный процесс самоорганизации. Энн Макларен посоветовала установить в качестве предела срок в четырнадцать дней после оплодотворения, когда человеческий эмбрион начинает формировать первичную полоску (структуру для миграции клеток, строящих собственно эмбрион), а также закладывать оси «голова — ноги» и «спина — живот», шаг за шагом превращаясь в ребенка.

Этот период — важная веха онтогенетического развития [24]. Клетки мигрируют вдоль первичной полоски во время процесса, называемого гаструляцией, когда эмбрион принимает форму овального диска, содержащего три «генеративных слоя клеток»: энтодерму, которая создает желудочно-кишечный и дыхательный тракт; мезодерму, которая формирует сердце, соединительные и мышечные ткани; и эктодерму, из которой образуется нервная система и эпителиальный слой кожи, покрывающий эмбрион.

Энн настаивала на использовании термина «пре-эмбрион» до срока четырнадцати дней, чтобы подчеркнуть отличия от более позднего, сложного организма — собственно эмбриона. Помню, я поспорила с Энн по поводу этой идеи, потому что она мне не нравилась, как и Мери Варнок, переживающей, как бы люди не начали возмущаться, что «мы превращаем допустимость экспериментального использования человеческих эмбрионов в терминологическое жонглирование» [25].

Говоря упрощенно, ранний эмбрион можно представить как «родителя» первых трех типов стволовых клеток, один из которых будет творить новую жизнь при поддержке двух остальных. Способность раннего эмбриона к гаструляции и, что важно, к самоорганизации в сложную структуру настолько выдающаяся, что термин «пре-эмбрион» умаляет его значимость. Я чувствовала, что «эмбрион» — гораздо более подходящий термин, воплощающий все эти невероятные способности к росту и трансформации.

Поначалу в качестве крайнего срока выращивания человеческих эмбрионов для исследований было принято начало гаструляции. Но Мери Варнок хотела установить однозначный временной лимит (четырнадцать дней), а не стадию развития, которую можно по-разному интерпретировать в случае поздно развивающихся эмбрионов. Таким образом, комитет Варнок обозначил шкалу, по которой моральная ценность эмбриона возрастает вместе с его биологическим развитием, то есть очень поздний эмбрион больше похож на ребенка, чем ранний, а поздний выкидыш более огорчителен, чем ранний, о котором женщина может даже не знать [26].

Хотя ранний эмбрион не является человеком, я уверена, что он заслуживает защиты, и я полностью осознаю, что найти баланс между этой защитой и научными исследованиями не так-то просто. Замечание, сделанное Мери Варнок в начале доклада несколько десятилетий назад, по сей день остается актуальным: «Поднятые проблемы затрагивают фундаментальные вопросы морали и зачастую религии, и эти вопросы на протяжении веков не дают философам покоя. Невозможно, чтобы доклад, подобный этому, был одинаково хорошо принят во всех кругах, учитывая некоторые спорные темы, которые нам пришлось рассматривать. Обязательно посыплется критика, что мы перешли все границы или, наоборот, не дошли... Короче говоря, мы изо всех сил старались учесть аспекты как публичной, так и частной морали» [27].

Сегодня доклад Британского комитета по расследованию вопросов оплодотворения и эмбриологии человека 1984 года, больше известный как доклад Варнок, считается образцовым примером анализа этических аспектов ЭКО и искусственного зачатия с помощью донорской яйцеклетки и донорского эмбриона, а также суррогатного материнства, заморозки мужских и женских половых клеток, выбора пола и использования человеческих эмбрионов в исследованиях.

В своем докладе Мери Варнок искала способы примирить тех, кто считал ранний эмбрион человеком, с теми, кто рассматривал его как набор клеток. Однако доклад восприняли неоднозначно. Пожалуй, самым яростным ее оппонентом был главный раввин Иммануил Якубович, раз за разом атаковавший рекомендации комитета. В результате в Times вышла статья под заголовком «Варнок разрушает мораль» [28]. Она вспоминала с иронией, в каком восторге от этого заголовка был Джеффри, ее муж и коллега-философ, позже ставший вице-канцлером Оксфордского университета.

В шестилетний период между этим докладом и парламентскими дискуссиями Мери Варнок и Энн Макларен «гастролировали» по стране, разъясняя свои соображения. В конце концов, когда был поднят юридический вопрос, парламентарии оказались перед выбором: запретить любые исследования эмбрионов или разрешить их при определенных обстоятельствах. К тому времени общественные дебаты перешли к новой теме, сфокусировавшись теперь на возможностях приспособить ЭКО к скринингу эмбрионов, выявляющему наличие генетических заболеваний [29]. Осознавая эти возможности, парламентарии разрешили проведение ЭКО и экспериментов, но законодательно запретили культивировать или использовать эмбрионы по истечении четырнадцатидневного срока.

Таким образом, Мери Варнок создала консенсус между публикой, СМИ, парламентариями и учеными по поводу регулирования этой деятельности. Великобритания по-прежнему соблюдает рекомендации ее комитета, закрепленные Законом об оплодотворении и эмбриологии человека 1990 года. Варнок как-то обмолвилась, что если она впадет в уныние, то непременно взбодрит себя мыслями об этом докладе: «По крайней мере, я это сделала».

С годами, когда общественность и органы, финансирующие науку, осознали потенциальную пользу ЭКО в борьбе с бесплодием, от которого страдают более 10% пар, первоначальное отвращение к «неестественным» детям из пробирки сменилось одобрением. В 2010 году Эдвардс (Стептоу умер в 1988-м) был награжден Нобелевской премией в знак признания его роли в развитии ЭКО.

Сегодня процедура ЭКО распространена во всем мире, и благодаря ей родились как минимум шесть миллионов детей (а может, и больше). В противном случае этих людей не было бы на свете вместе с примерно двенадцатью миллионами счастливых родителей, двадцатью четырьмя миллионами гордых бабушек и дедушек, а также прабабушек и прадедушек (среди которых сама Варнок), и вдобавок десятью и более миллионами друзей и родственников [30].

Методика ЭКО неоднократно совершенствовалась. Сегодня, например, сперматозоид можно вводить прямо в яйцеклетку в чашке Петри, а генетические тесты можно выполнять с использованием всего нескольких клеток, извлеченных из эмбриона для отбора экземпляров без генетических аномалий. Прогресс в этой области за последние сорок лет просто поразительный.

Существуют ли на сегодняшний день альтернативы использования человеческих эмбрионов в лабораторных исследованиях? С учетом важных отличий в развитии мыши (самая распространенная модель для изучения эмбрионов млекопитающих) и человека для полного понимания нашего собственного развития работа с человеческими эмбрионами незаменима.

И все же мы действительно должны уважать и защищать этот драгоценный ресурс. Например, из 763 509 эмбрионов, созданных в результате ЭКО с 1991 по 1998 год в Великобритании, 238 000 были уничтожены как непригодные к переносу [31]. Прагматики настаивают, что лучше не выбрасывать, а использовать этот