Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Нанесла бы этот девиз себе на герб, если бы он был. Потому что я никак не рассчитывала, что ночь закончится так.

Дорогу до поместья мы с Данилой молчали. Прикрыв глаза, мне даже удалось подремать на его плече. Или сделать вид.

– Надеюсь, наша молодежь не покоряет сейчас притоны Стамбула. – Пробормотала я, выйдя из такси.

– Они получили четкие инструкции на этот счет. – Охотник усмехнулся.

– Вернуться в казарму до полуночи? – мой язык жил собственной жизнью. Впрочем, как всегда.

– Именно. Или батогами битыми быть и нужники драить.

– Ты трезвеешь! – констатировала я, поднимая глаза вверх и утопая в звездах. – Как все кружится!

– Не хочу трезветь! – он вовремя подхватил меня. – Не сегодня!

Сухие губы вновь коснулись моих. Вдалеке опять послышалось сдавленное рычание. Ветер продолжал издеваться над именинницей. Я со вздохом повернула голову и, как обычно в последнее время, напоролась на испепеляющий яростью взгляд Горана.

– Еще и галлюцинации, ясно. – Смиренно выдохнула я.

– Что? – Данила проследил за моим взглядом и рявкнул во всю мощь легких,  – какого… ты тут забыл?!

Черт! Так это реально?

– Стой! – мне вовремя удалось схватить Охотника за руку. – Не смей! Я сама поговорю с ним.

– Саяна!

– Будем ругаться? – мои глаза сузились до щелочек.

Хмель выветрился моментально. Не санклит, а протрезвин какой-то!

– Как хочешь. – Данила раздраженно мотнул головой.

Я повернулась лицом к Горану, исподлобья буравящему меня полыхающими глазами и медленно подошла ближе, бормоча под нос:

– Наконец, сбываются все мечты. Лучший мой подарочек – это ты.

– Если бы ты так думала на самом деле! – прошипел он.

– Это песня из мультика «Ну, погоди!». Там волк не дает покоя зайцу. Ничего не напоминает?

– Ты вовсе не зайчик!

– Сам догадался?

– Жизнь помогла.

– Рада за вас, господин Драган! И спасибо вам за потрясающее звуковое сопровождение сегодняшнего вечера! Надеюсь, вы получили незабываемые впечатления!

– Саяна, зачем ты так?

– Я? Серьезно? Ты не понимаешь никаких слов и не можешь уяснить, что я хочу одного – чтобы меня оставили в покое!

– Нам нужно поговорить.

– Думала, ты уже все сказал.

– Саяна, ты невозможно красива этой ночью! – тихо прошептал Горан. – Я думал, что уже достиг мыслимого предела боли, но сегодня…

– Прекрати.

– Не могу. Ты мой воздух, родная. И это не просто слова. Я физически задыхаюсь без тебя. Поэтому никогда не смогу быть вдалеке. Буду унижаться, умолять… Все, что угодно. Потому что «есть такой предел боли, когда теряешь всякую гордость».

– Фредерик Бегбедер. – Прошептала я, сдерживая слезы.

– Если хотя бы крошечная капля любви осталась в твоем сердце, дай нам последний шанс, родная! – почти неслышно произнес он, подойдя вплотную и сплетя мои ледяные пальцы со своими – огненными. – А если нет – убей. Из милосердия.

Не сдерживая слез, я уткнулась лбом в его грудь, чувствуя, как он  дрожит всем телом.

– Не могу без тебя. – Его голос тоже задрожал. – Жизнь моя…

– Саяна! – рявкнул Данила.

Я вздрогнула, подняла голову и волшебство рассеялось. Но в  глазах Горана, блестящих от слез, по-прежнему безраздельно царила любовь.

– Молчи. – Попросила я, высвобождая руки. – Пожалуйста. – Моя ладонь скользнула по его щеке, вытерев мокрую дорожку.

Он застонал, потянувшись за ней, и пришлось отступить, качая головой.

Никогда и ни с кем у меня не было ощущения единения душ в нечто несравненно большее, чем просто я и он. Мне удавалось быть цельной только с ним. Но словно весь мир был против, вставал на дыбы, пытаясь уничтожить, развести в разные стороны, развеять нас, как дым, будто наша любовь являлась преступлением. Почему?..

Мне пришлось заставить себя отвернуться. На дрожащих ногах я дошла до сжимающего кулаки Данилы. Из особняка вышла Юлия. Одарив нас гневным взглядом, она направилась к Горану. Он с трудом перевел глаза на нее.– Что это было? – бесцветным тоном спросил Охотник.

Все еще чувствуя рядом тепло моего санклита и его, вернее, мой, или теперь уже наш запах, я промолчала.

– Выходит, я не достоин даже ответа?

Похоже, что так.

– Саяна?

– Не требуй у меня отчета. У тебя нет никаких прав на это! – огрызнулась я, глядя, как Юлия уводит Горана к выезду.

– Ого! Не ожидал. Спасибо! – Данила скрипнул зубами.

Круто развернувшись, он ушел в особняк, небрежно задев плечом Наринэ.

Ей-то какого лешего тут надо? Да и черт с ней, впрочем. Гораздо важнее, что разговор директрисы и Драгана идет на повышенных тонах. И в этом, очевидно, моя вина.

Долго волноваться на этот счет не пришлось. Потому что взвизгнули шины и черный BMW ракетой стартанул из гаража. Судя по стилю вождения, за рулем находился хорватский Шумахер. Следом вылетел второй такой же автомобиль. Наверное, его вела Юлия. Что вообще у них происходит?

Додумать эту мысль мне было не суждено. Прямо на моих глазах машины сравнялись на выездной дороге и, когда я перестала их различать, раздался оглушительный взрыв. Один из автомобилей взлетел в воздух, объятый пламенем, и, перевернувшись, рухнул на свою крышу. Второй сразу же дал по тормозам.

Я настолько оцепенела, что не могла даже думать. В голове билась только одна мысль – «Кто?»

– Данила! – истеричный крик Наринэ вывел меня из транса.

Охотник промчался мимо меня к горящей машине.

– Не стой, звони пожарным! – бросила я девушке и помчалась за ним.

Нагнать мужчину удалось, когда огонь уже начал нестерпимо жечь лицо. Думать времени не было, я просто повалила его на дорогу и не дала подняться. Едкий дым заполнил наши легкие, вызвав дикий кашель. Из глаз хлынули слезы. Сквозь них с трудом удалось разглядеть чью-то фигуру.

– Горан… – Облегченно выдохнула я.

И только когда Данила закричал в голос, поняла, что это означает – Юлии больше нет.

Он рванулся к горящей машине, отталкивая меня. Помню, что говорила ему что-то, обнимала, прижимала к себе, лишь отдаленно представляя, как ему больно.

Драган стоял в стороне, молча глядя на нас.

Услышав сирены экстренных служб, Охотник затих. Медики попытались нас поднять, но он едва не задушил одного из них.

– Мы сами, – отталкивая их,