— Как бы мне хотелось все эти три недели оказаться в твоих объятиях, милый…

— А обо мне и говорить нечего. Если бы ты знала, что со мной творилось…

— Ах, дорогой… — Мейбл принялась лихорадочно снимать с мужа рубашку, сгорая от желания поскорее прижаться к его телу. — Возьми меня прямо сейчас… Ты нужен мне…

Виктор оглянулся на дверь, потом поднялся, нехотя отпустив жену, и закрыл задвижку.

— Больше я никогда не отпущу тебя, — сдавленно прошептал он, стягивая с Мейбл футболку. От нежного аромата женской кожи его ноздри чувственно расширились. За футболкой последовал белый кружевной бюстгальтер. Виктор опустил взгляд на открывшуюся упругую грудь, и его глаза засияли таким восторгом, словно ему не приходилось видеть ничего подобного.

— Какая ты красивая!.. — зачарованно выдохнул он. — Мне даже кажется, что ты стала еще краше. Только немного похудела… — Он провел ладонью по талии жены.

— Ну вот, говоришь красивая, а сам критикуешь мою внешность! — воскликнула Мейбл с напускным возмущением.

— Извини… Но ты действительно похудела, солнышко. Если так будет продолжаться дальше, я начну волноваться. — Он прижался лицом к теплой груди, затем стал целовать соски, и Мейбл задохнулась от удовольствия.

Через минуту Виктор бережно уложил жену на кушетку, стянул брюки и, быстро раздевшись, устроился рядом. Мейбл скользнула восхищенным взглядом по стройному мускулистому телу мужа.

— Наверное, ты предпочитаешь более пышных женщин? — поинтересовалась она с лукавинкой в глазах.

— Я предпочитаю тебя, дорогая, — невозмутимо ответил Виктор, стягивая с жены трусики и принимаясь целовать нежный бархатистый живот. Поначалу дыхание Мейбл участилось, но потом она вдруг застыла, словно к чему-то прислушиваясь. Виктор сразу поднял голову.

— Что случилось, солнышко? С тобой все в порядке?

— Да! — со смущенной улыбкой ответила Мейбл. — Ты не поверишь, но твой приезд подействовал на меня так сильно, что я забыла о самом главном…

— Дорогая, — с любопытством взглянул на жену Виктор, — ну-ка, что ты там от меня скрываешь? Рассказывай поскорее.

Мейбл нежно обняла мужа за плечи.

— Могу заверить, что тебе не стоит беспокоиться насчет моей худобы. Я очень скоро потолстею…

Виктор бросил на нее изумленный взгляд.

— Ты беременна?!

Она важно кивнула, переполненная горделивого чувства материнства.

— И ты забыла об этом?!

— Просто твое появление так взбудоражило меня, что…

— Глупышка, — усмехнулся Виктор и принялся целовать жену. — Я так счастлив, дорогая. — А к врачу ты ходила?

— Разумеется! У меня все в порядке. Даже лучше, чем в первый раз.

— Гэри уже знает?

— Нет… думаю, мы вместе скажем ему об этом.

— Господи, как я рад, что у нас будет еще один ребенок. А ты? — Виктор нежно провел ладонью по плоскому пока еще животу жены.

— Ну конечно, милый. Ведь это наше с тобой дитя… — Мейбл прильнула к мужу всем телом. В ней снова проснулось желание.

Виктор ощутил охвативший ее трепет, и его дыхание стало тяжелым. Он властно раздвинул ее ноги бедром и вошел в нее. Она обняла мужа еще крепче. С губ Мейбл слетел первый стон удовольствия. Она блаженно закрыла глаза и всецело отдалась страстному ритму любви…

Насладившись долгожданной близостью, супруги какое-то время умиротворенно молчали. Первым тишину нарушил Виктор.

— Признайся честно, ты действительно собиралась сообщить мне о беременности? Меня мучает мысль, что если бы я не приехал, то так ничего и не узнал бы…

Мейбл сначала не поняла, о чем идет речь, а потом тихо рассмеялась.

— Дорогой, я просто не хотела говорить тебе об этом по телефону. Мне нужно было видеть твои глаза, понимаешь? И еще раз убедиться, что ты любишь меня не только из-за того, что я являюсь матерью твоих детей…

— Солнышко, ведь я…

— Ты мой муж, — прервала его Мейбл. — И отец Гэри. И снова станешь отцом братишки или сестренки нашего сына. Неужели ты мог всерьез подумать, что я повторю былую ошибку и не поделюсь с тобой такой важной новостью?

— Нет, но во мне еще свежа память прошлых лет, — глухо произнес Виктор.

— Понимаю. Ты не можешь забыть, но простить-то хотя бы сумеешь?

— Да. Уже простил. И сейчас я самый счастливый человек на свете! — Он ласково прижал жену к груди и новыми поцелуями выразил все, чем была переполнена его душа.

На очередные крестины в семействе Корте собрались многочисленные родственники чуть ли не со всей Франции. А уж с Корсики приехала целая делегация от тамошней родни. Не удержался в этот раз от поездки во Францию и Патрик Эггертон. Видно, самой судьбой было предписано ему смириться с необъяснимой тягой женской половины его древнего рода начать вдруг смешивать холодную английскую кровь с горячей французской. И последнюю точку в этой истории поставила Лорна. Год назад она вышла замуж за видного парижского адвоката Мишеля и уже готовилась стать матерью.

Да-а, рассуждал про себя Патрик, видит бог, что мысли и представления его сводной сестры и дочерей о семейной жизни и потомственных корнях странным образом отличаются от его собственных. Ну что же — се-ль-ави, как говорят французы. Такова жизнь. А самое главное это то, что его девочки, кажется, счастливы.

Типично английская сдержанность Эггертона после смерти его второй жены превратилась просто в замкнутость, отпугивающую многих людей, но только не разговорчивых и ищущих приключений французов — особенно южан. Таких, например, как Шарль Корте.

Два главы породнившихся семейств сидели за столиком в тени платана во дворе виллы Виктора Корте. Семейный обед по случаю крестин их с Мейбл дочери Симоны уже закончился. Хозяева и гости, разбившись на группки, лениво бродили по саду или, разомлев от жары, обильной еды и несметного количества выпитого вина, сидели в тенечке и о чем-то неторопливо беседовали. Предвечернюю тишину нарушали лишь звонкие голоса детей.

Итак, Шарль Корте… Ну разве устоишь перед таким! Сколько бокалов прекрасного французского вина уже выпито, а немолодой уже корсиканец никак не уймется.

— За вашу красавицу и умницу дочь, сэр. — Корте подливает искристое божоле в бокал Патрика. Оба пьют до дна и англичанину уже ничего не остается, как предложить тост за сына Шарля, растопившего неприступное сердце чопорной Мейбл.

— О-ля-ля, — заливисто смеется подвыпивший папаша Корте, — тогда ваш тост за нас с Виктором вдвоем. Ведь мы оба сумели растопить сердца английских девушек. Так выпьем же за всепроникающую радиацию французской страсти и темперамента!

Обычно строгий, сухой и скупой на улыбки Патрик Эггертон не в силах устоять против неотразимого юмора развеселившегося вовсю Шарля, и тосты, один лучше другого, продолжаются.