Следующие два дня Лина, передвигаясь по городу, зорко смотрела по сторонам, но ничего подозрительного не видела: серые «Лады» попадалась на каждом шагу, а регистрационный номер отец плохо разглядел: не то «169», не то «158». Потом Лина собралась поехать в коттеджный поселок, чтобы выяснить про водоотвод, но сразу заметила «хвост» – «Лада» – фургон с затемненными стеклами и с номером «136» приклеилась к ней намертво. Конечно, Лина на своем «Хаммере» легко могла уйти от преследования, но подумала немного и свернула в другую сторону, решив двинуться к офису. Лина была уверена, что это Алекс, и считала, что справится с ним, а в случае чего охрана офиса подстрахует. Подъезжая, Лина набрала номер Макса и попросила, чтобы он как можно быстрее спустился к главному входу.

Офис располагался в двух зданиях, состыкованных друг с другом: двухэтажный «предбанник» и высотка. Обычно Лина въезжала за шлагбаум на парковку и проходила через служебный вход. Но сейчас она притормозила у главного входа, пропуская преследующую машину, которая бодро проехала вперед, словно вовсе не за Линой сюда притащилась. На самом деле злоумышленники в тот день и не планировали похищение, а просто следили за Линой, так что все произошедшее стало неожиданностью и для них. Переулок оказался тупиком: с одной стороны офис, с другой длинный забор с припаркованными около него автомобилями, а в конце глухая стена здания с большим рекламным баннером. Пока водитель «Лады» сообразил, что попал в ловушку, Лина успела поставить свой «Хаммер» поперек переулка. Макс что-то задерживался, и тогда Лина выскочила из джипа и побежала к машине – она была полна ярости и ничего не боялась.

А Макс совершенно погряз в домашних проблемах: с утра ему по очереди звонили то жена, то старшая дочь, поэтому он пропустил мимо ушей слова Лины насчет главного входа и спустился во внутренний двор – огляделся, не видя «Хаммера», и вдруг услышал из переулка крики. Он подхватился и побежал за шлагбаум, на ходу доставая пистолет из кобуры. Джип Лины блокировал проезд, а сама Лина стояла около серой «Лады» с открытыми дверцами. Вернее, не стояла, а брыкалась и отбивалась: кто-то изнутри держал ее за руку и пытался втащить в салон. Макс подбежал и ударил рукояткой пистолета по руке, державшей Лину.

– Беги! – крикнул он ей, а человек в салоне взвыл от боли и направил свой ствол на Макса, но человек, сидевший на заднем сиденье, заорал:

– Не надо! Витёк, не смей!

Все произошло в считаные секунды: Витёк выстрелил в Макса, но промазал, выскочил в другую дверь и выстрелил еще пару раз из-за машины. Макс с силой толкнул Лину, которая грохнулась на асфальт, и упал на нее сверху, продолжая стрелять по машине. Лина не видела, что происходит, только слышала выстрелы, крики и топот, потом взревел мотор ее джипа. Лина попыталась подняться и подвинула Макса – он был без сознания. Лина сидела на асфальте, слезы застилали ей глаза, и она видела все как в тумане: вот медленно отъезжает ее «Хаммер» с Витьком за рулем, подплывают охранники из офиса, а из «Лады» вываливается мертвое тело Алекса. И словно со стороны слышала она собственные рыдания: «Макс! Макс, не умирай…»

– Почему ты мне сразу не рассказала?! – гневно спросил Илья.

– Я думала, сама справлюсь, – жалобно пробормотала Лина. – Илюша, не сердись на меня, пожалуйста. Мне и так плохо…

– Конечно, я сержусь! А ты как хотела? Чтобы я сказал: «Молодец, всегда так поступай»? Слава богу, обошлось! Более-менее. Но больше никогда так не делай, хорошо? Сразу обо всем говори мне. Ну, не плачь, не плачь. Тебе вредно так переживать.

Илья понимал, что Лине невероятно повезло. Как же он испугался, услышав о происшедшем! На пару мгновений даже отключился, но все-таки сумел взять себя в руки, только ярился, что невозможно мгновенно перенестись в Москву из Челябинска. Он мучительно жалел Лину и одновременно так на нее злился, что с трудом удерживался от попреков, поэтому на следующий день уехал из дома с утра пораньше. Вернулся Званцев ближе к вечеру, успев поговорить со следователем и врачом: Витька пока не задержали, а Макс еще не вышел из искусственной комы. Ольга Петровна сразу наябедничала ему на Лину:

– Целый день плачет! Я специально Павлика пораньше из школы забрала, при нем она держится. И не ест ничего! Илюша, ты уж будь с ней помягче, а то девочка переживает!

Илюша только вздохнул, подумав: «Отлупить бы эту девочку как следует. Полезла разбираться, вы подумайте! Да еще беременная». Илью охватило ознобом и опять на секунду потемнело в глазах: он представил, что могло случиться. «Не случилось же! Так что успокойся», – велел он сам себе и решил для начала пойти к Павлику. Тот при виде Ильи расплылся в улыбке, растаял и Илья: мальчик был так похож на Лину. У них сразу сложились дружеские отношения. Илья рос довольно одиноким ребенком и теперь словно наверстывал упущенные возможности, с увлечением играя с Павликом.

– Привет! – сказал Илья, улыбаясь. – А у меня кое-что есть для тебя.

Он не мог удержаться и все время покупал Павлику разные игрушки, хотя бабушка с дедом хором пели, что он избалует мальчика. Но Илья смотрел на Павлика и видел себя маленького: он прекрасно помнил собственный восторг от красной пожарной машины, купленной ему дедом Селезневым. И сейчас, отдавая Павлику коробку с радиоуправляемой машинкой, он предвкушал такую же реакцию.

– Ух ты! Это ж трагги «Химото Катана»! Супер! – завопил потрясенный Павлик, увидев игрушку. Потом смущенно покосился на Званцева, страшно покраснел и тихо продолжил:

– Спасибо… папа.

Илья подхватил Павлика и прижал к себе, а тот обнял его за шею горячими руками и прошептал в ухо:

– Я же могу так тебя называть, правда?

– Правда, – голос Ильи дрожал.

– Это не потому, что трагги, честно! Ты хороший!

– А ты так просто замечательный, – сказал Илья, опуская Павлика на пол. Тот спросил, доверчиво глядя снизу вверх серыми Линиными глазами:

– А ты когда-нибудь придешь ко мне в школу?

– Обязательно! Хочешь, буду отвозить тебя по утрам?

– А ты можешь? Здóрово! А вот еще чего: правда, что ли, мы отсюда уедем?

– Правда. Коттедж почти готов, так что…

– Жалко! Мне тут нравится.

– Ну, брат, мы с тобой оказались в меньшинстве. Все хотят на природу.

А сам подумал: может, не продавать пентхаус? Оставить для Павлика? Сдать пока в аренду, а когда Павлик повзрослеет, подарить? Надо посоветоваться с Линой.

– Конечно, там свежий воздух, деревья всякие, – рассудительно сказал Павлик. – Для маленького хорошо.

– Мама тебе сказала?

– Ага! Только она не знает, кто получится. Я хочу братика! А ты кого хочешь?

– Я на все согласен.

Илья вышел из детской и… заплакал. Совершенно не мог себя контролировать, слезы просто ручьем полились. Последний раз он плакал в детском доме. Нет, еще на похоронах Старика. И вот опять! Илья сознавал, что происшествие с Линой совершенно выбило его из колеи. Он зашел в одну из ванных и умылся. Посмотрел на себя в зеркало и покачал головой: да, брат, никуда ты не годишься. Ладно, надо идти утешать Шанежку – Илья почувствовал, что вся его злость против Лины испарилась, словно вытекла вместе со слезами. Шанежка при виде мужа поспешно состроила улыбку, но видно было, что она тоже только что плакала. Отек с лица немного спал, но синяк светился всеми цветами радуги. Илья сел рядом: