вместе с божественным Гектором он размечал место для поединка и проводил жеребьевку, чтобы выяснить, кому из противников надлежит первым бросить копье... Победу одержал Менелай, но, увы, мир не наступил. Афина затесалась в толпу троянцев и уговорила Пандара, сына Ликаона, нарушить скрепленное клятвами перемирие: он пустил стрелу, ранил Менелая, и потрясенные предательством ахейцы ринулись в битву.

И еще пел аэд. Он пел, как в бою под стенами Трои был ранен один из коней престарелого Нестора, царя Пилоса. Колесница его остановилась, старик оказался в самой гуще сражения и тщетно пытался обрубить постромки, когда на него налетел шлемоблещущий Гектор.

Я сидела, позабыв о своей пряже, вцепившись в подлокотники высокого сверленого кресла. Я помнила Нестора — он бывал в доме моего отца и всегда привозил нам с Ифтимой какие-нибудь гостинцы. Он уже тогда был старенький, седобородый... Как жалко старика! Но тут я услышала имя Одиссея... Мой муж спасет его! И это будет наконец-то воинским подвигом, а не очередной хитростью и лукавством. Вот и Диомед уже спешит на помощь Нестору... Но что это? Неужели я ослышалась! Диомед призывал Одиссея вместе прийти на выручку старику, а мой муж трусливо бежал с поля боа, бросив товарищей... Тогда Диомед, рискуя жизнью, прорвался к Нестору и посадил его в свою колесницу,..

Усталый аэд отложил формингу, и в мегароие загудели мужские голоса.

— Икарий, а твой зять — молодец! Хитрая бестия. Уж он-то вернется из-под Трои живым и невредимым...

— Да, он воюет головой, а не руками. Мне бы так...

— Что ни слово — все о нем. Самого Агамемнона реже поминают! Телемах, поди сюда! Ты должен гордиться таким отцом...

Телемах вылез из своего угла, подошел к очагу — нескладный, смущенный — и стал у огня, комкая руки.

— Ну что, сынок, расскажи нам про свои воинские подвиги. Небось уже дерешься с мальчишками? Побеждать научился? Или, может, они тебя бьют?

Телемах молчал, заливаясь краской. Потом неожиданно лицо его исказилось злобной гримасой.

— Я хитрее всех мальчишек. А драться каждый дурак может. Пусть они меня бьют, но я дождусь своего. Приедет отец, и мы всех их поубиваем. Нам поможет Афина. Мы еще все тут кровью зальем!

Он смутился и выбежал из мегарона.

Нестор геренский, защита ахейцев, один лишь остался, -

Но не по собственной воле: коня его ранил стрелою

Богоподобный парис, супруг пышнокудрой Елены,

В голову, в самое темя, где первые волосы кóней

Идут от черепа к шее, — опасное место! от боли

Конь поднялся на дыбы: стрела ему в мозг погрузилась,

Вызвал смятенье и в прочих конях он, крутяся вкруг меди.

Острым мечом размахнувшись, старик отрубить торопился

Пристяжь у лошади. Вдруг быстроногие Гектора кони

В самую свалку влетели, отважного мча властелина,

Гектора. Тут же свой дух погубил бы старик неизбежно,

Если б всего Диомед не заметил могучеголосый.

Голосом страшным он крикнул, стремясь ободрить Одиссея:

«Богорожденный герой Лаэртид, Одиссей многоумный!

Что ты бежишь, повернувшись спиной, как трусливый меж толпищ?

Как бы при бегстве тебе кто копья не всадил меж лопаток!

Остановись! Защитим старика от свирепого мужа!»

Так он сказал. не услышал его Одиссей многостойкий,

Мимо промчался, несясь к кораблям изогнутым ахейским.

Гомер. Илиада

О Афина, покровительница Одиссея! Неужели ты так же склонна к предательству и лжи, как и люди? Ты не допустила окончания войны, ты сделала Пандара клятвопреступником. К чему же склонишь ты моего мужа? Для меня мысль о том, что ты стоишь за его спиной и даешь ему советы, всегда была величайшим утешением. Но теперь я все чаще думаю, что, быть может, ради сохранения своего доброго имени Одиссею следовало избрать другого покровителя... Где была ты, Афина, когда мой муж постыдно бежал с поля битвы, бросив товарищей? Но аэд поет и славит Афину и воспевает Одиссея, а люди слушают и едят мясо... А когда аэд откладывает формингу, чтобы пригубить чашу с вином, они восхищаются его песнями и завидуют славе, которой покрыл себя Одиссей. Почему никто из них не думает так, как я?

Наверное, правы те, кто запрещает женщинам присутствовать на пирах и слушать аэдов. Женщины глупы и неспособны по достоинству оценить ни деяния мужчин, ни песни о них...

В дальнем троянском краю, где так мы, ахейцы, страдали,

Я не видал, чтобы боги кого так открыто любили,

Как Одиссею открыто всегда помогала Афина.

Гомер. Одиссея

Трое суток длился пир во дворце. Трижды вставала на востоке розоперстая Эос, озаряя небо; трижды Гелиос на далеком западе опускался в море на своей колеснице. Три ночи пел заезжий аэд о подвигах ахейцев под стенами Трои. Три ночи я сидела у очага, вытирая слезы, и порою мне казалось, что мой муж — величайший воин и мудрейший стратег, а иногда его поступки вызывали у меня ужас.

В страшную для ахейцев ночь, когда их фаланги откатились от стен Илиона к морю и троянцы разбили свой лагерь невдалеке от ахейских кораблей, Диомед с Одиссеем вызвались идти в разведку и пробрались к самому стану троянцев. Здесь они захватили их разведчика Долона. Наверное, нужна немалая смелость, чтобы ночью отправиться к лагерю врагов. Но я испытала стыд, когда узнала, что Одиссей и в этом деле не обошелся без лжи. Он обещал несчастному Долону жизнь за то, что он поведает им планы троянцев. Когда же тот честно ответил на все вопросы, Одиссей с Диомедом убили пленника и поделили между собой его имущество: хорьковую шапку, плащ из волчьей шкуры, лук и копье. Одиссей обратился с благодарностью к Афине и назвал только что свершившееся убийство жертвоприношением своей покровительнице. Неужели Афина, как и Артемида, требует человеческих жертв? Неужели она, как и Гермес, прощает клятвопреступников? И неужели мой муж — клятвопреступник?

А потом аэд запел о битве, в которой Одиссей остался один на один с множеством вражеских воинов и ему неоткуда было ждать помощи. Я сидела, стиснув руки, и