– Ну, пора, – сказал оборотень, собрав наши пожитки.

– Да… Я бы дал тебе голубей, чтобы связь держать, да всех королевских выпустил, – посетовал Лод.

– Куда нам еще и голубей? Тут бы самим добраться куда надо. И вообще – прощайте, что ли?

– Прощай, Евгения.

Граф Лод пристально на меня посмотрел, словно запоминая. Махнул нам рукой.

– Прощай.

Мы шли через пустой город, не оглядываясь и не жалея. Да и при свете дня столица горного королевства не казалось больше такой зловещей. Может, это потому, что у него появилась надежда? Хотелось бы верить.

Акатош больше не запинался – шел ровно, да и встал рано. Бодрый, улыбчивый – правда, улыбка сильно диссонировала с его перевязанной головой. А может, наоборот? Дурачки – они всегда улыбчивые.

Мы уходили все дальше от столицы – оборотень вел нас уверенно, и спустя час мы вышли из города.

– До стоянки каравана пять часов езды, если на лошадях. Если пешком, то чуть больше дня. Идти придется до ночи, а к утру будем на месте.

Мы с Акатошем кивнули и приготовились к дальнему переходу. Бешеной собаке и семь верст не крюк!

***

Игор был прав – в пути нам никто не повстречался. Пустые, вымершие дороги. Ни пешего человека, ни всадника. Ночь тоже прошла спокойно – если вас стережет оборотень, то за сохранность собственной тушки можно не переживать.

А вот утром, стоило нам ступить на большой тракт, начался аншлаг. Люди из провинций горного королевства из страха за свою жизнь покидали насиженные места. Это были по большей части горняки издалека с семьями, с гружеными повозками и прочим скарбом. Тут же и нас подцепили добрые люди с нагруженной телегой. Бабка с перевязанным до глаз парнем и наемником никому не внушали подозрений. На них-то я и отработала свои актерские наработки.

Я сидела на краешке телеги, стараясь не болтать ногами – очень уж хотелось. И вживалась в образ.

– Ты, ить, касатик, сыночку-то береги-и-и… Я вот, старая, не сберегла, вот теперь ужо и едем за надеждочкой последней, – плакалась я бородатому мужику, поглядывая с тоской на Акатоша, который молча, как бедный родственник, притулился на облучке.

– А чего-то с ним сталось? – спрашивал мужик, сочувственно разглядывая Акатошеву белую макушку.

– Да годок прошел уж, как с лошади свалился, горемычный… И семья была, и деточки ужо, а ему неймется – возьмет да поскачет, головы не жалеючи. Как рухнул, так во и болит, и болит… Уж женку свою не узнает, детишек малых смотрит как чужих. Ох, горе… Едем вота в караван, чтобы, значица, вылечить. Женка-то с детишками осталась, а я ж мать! Я ж за кровинушкой пригляжу! Вот собрали чего было по сусекам, авось люди милосердные не оставят, возьмут с собой, а ежели денег не хватит, то сама в ноги упаду, останусь, прислуживать буду до смертушки в благодарность.

Мужик кивал, сопереживал, а его жена, что рядышком сидела, сочувственно протянула Акатошу сдобную пышку.

Бог растерянно на меня посмотрел.

– Бери, бери, сыночек мой, касатик мой, бери, горемычный… С добром люди дают. Кушай, лапушка моя, – причитала я, бессовестно моргая опухшими глазами.

– Издалече едете?

– Да почитай с Карпат.

Во брякнула! Дура! Как мы с оборотнем этот момент проглядели? Мужик задумчиво нахмурился, пожевал губами.

– Далече, вестимо. Я даже и не слыхал.

Уф, пронесло. Главное, чтобы не придирался. Но мужик ответом оказался удовлетворен. Только нагнулся ко мне поближе и шепнул:

– А с вами-то? Наемничья душа?

Я тяжело вздохнула, подсела к мужику поближе.

– Тут ишь дело какое… На одну бабку да на одного дурачка много ли надо? Страх то ехать в даль такую, а тут к нам кораблик занесло, на нем – морячки опосля шторма. Вот одного вытянули, остальные все померши. Вызвался помочь, за жисть благодарить. Проведет и по своим делам пойдет.

– А-а-а… Это хорошо, это ладно, – протянул мужик, заметно расслабляясь, – это честь по чести.

На этом неудобные вопросы кончились, слава богу.

Так мы и ехали полдня, пользуясь человеческой добротой.

Мне было даже немного неловко, поэтому я тихонько, пока никто на меня не смотрел, сунула под отрез ткани, сложенной в крепкую стопку, золотую монетку – оборотень еще вчера деньжат каждому выдал, на непредвиденный случай.

– Нам сюда, – наконец сказал Игор, кивая на тропку, которая сходила с тракта. – По ней с час и будем на стоянке. Если повезет, то сегодня и отправимся – караванщики любят в ночь идти.

Я кивнула. Попросила остановиться. Тронула Акатоша за плечо.

– Идем, яхонтовый. Идем, сыночек, пора.

Акатош встал, бойко соскочил с телеги, а я поморщилась. Он нам своими кульбитами всю историю испортит.

– Не скачи, касатик мой, не прыгай, не то свалишься. Головка закружится, как тогда, на мостике.

Я укоризненно погрозила ему пальцем. Вроде бы внял и понял, во всяком случае, голову покаянно опустил.

Мы тепло распрощались с нашими попутчиками и ступили на протоптанную тропинку – к каравану.

***

Оборотень уже издалека слышал разговоры, смех, ржание лошадей. Тянуло походной кухней. Значит, караван на месте. В глубине души Игор боялся, что с гибелью короля и разрушением города караван больше не будет здесь стоять, а где его искать дальше, не имел ни малейшего представления. Но вроде бы обошлось.

Дело близилось к вечеру, и вскоре они вышли к высоким кострам. Как же много людей! Три, четыре… Шесть десятков! Как бы в дороге не застрять…

– А ну стой!

Острый слух оборотня уловил звук натягивающейся тетивы. Луки… Хорошо охраняют, нечего сказать. Уже на подступах.

– Стоим, стоим! Мы к вам в караван, возьмете?

– Караван полон, больше не берем!

Тетива ослабла, и оборотень вышел вперед.

– Так мы и не затрудним. Или вам лишние руки в охрану помешают?

– Чего за руки? Ну добро… Идите.

Бог, иномирянка и оборотень подошли к кострам.

***

Я с любопытством осмотрелась. Стоянка была разбита на совесть – видимо, не одно поколение караванщиков тут тусовалось. В специальных, хорошо оборудованных костровищах – огонь. Походная кухня вовсе даже не переносная – добротная, каменная. В деревьях – шарики рассы. Чуть дальше, видимо, самые настоящие денники – лошади не привязаны и не стреножены. И люди, очень много людей, рассевшихся группками у костров. В отдалении – пара больших шатров. Для больных или для главных караванщиков? Вопрос…

На который я очень скоро получила ответ. Пара мужчин мягко скользнули к нам за спины, один пошел впереди, махнул рукой, подводя к большому шатру.