— Лаура! — радостно кричу я, открыв дверь. Я всплескиваю руками и обнимаю ее — и одновременно смотрю за ее плечо на Стиви. Моего мужа. Не могу не признаться, что мне очень любопытно, каким он стал. Он как раз отвернулся — смотрит на «ягуар» Филипа, еще не поставленный в гараж. Он медленно поворачивается, чтобы поздороваться со мной.

Бедный Стиви. Кого он ожидал увидеть? Подругу своей новой девушки. Хорошую хозяйку? Бывшую официантку, ставшую теперь неработающей женой богатого человека? Много ли они обо мне говорили? Интересно, составил ли он уже мнение о Белле Эдвардс? Может быть, он полагает, что она слегка испорчена жизнью в большом красивом доме в Уимблдоне? Или Лаура рассказывала ему только о нашей с ней дружбе? Знает ли он, что я никогда не бросала ее в беде; что я хорошая подруга; что я работала изо всех сил — и развлекалась тоже изо всех сил? Знает ли он, что я вышла замуж за Филипа по любви, а не из-за денег? Не знаю. Но кого бы он ни ожидал увидеть — это точно была не Белинда Макдоннел.

Стиви поворачивается и встречается со мной взглядом. Глаза его раскрываются шире. Он узнал меня, но не верит своим глазам и, без сомнения, думает, что ошибся. Я ставила все на этот момент шока.

— А ты, наверное, Стиви. Лаура столько рассказывала о тебе.

Я обнимаю его с той же теплотой, с какой только что обняла Лауру. Вообще-то это для меня слишком, но я надеюсь, что Лаура решит, что я просто стараюсь показать свою супергостеприимность. Мое тело мягчеет от соприкосновения с его мускулистым торсом. Он пахнет так же, как раньше. Он пахнет моей молодостью. Не «Импульсом» и дешевым лаком для волос, но тем присущим ему запахом, который я отлично помню и спустя столько лет. Я всегда думала, что это запах мальчишеского пота, превращающегося в мужской пот и смешанного с «Клерасилом» и «Империал Ледер», — но, как я понимаю, он вряд ли до сих пор пользуется ими. Значит, это был просто запах его кожи. Просто Стиви. И, почувствовав запах «просто Стиви», я понимаю, что последние восемь лет мне его очень не хватало.

Надеясь, что Лаура этого не заметит, я прижимаюсь к нему еще плотнее и делаю глубокий бесшумный вдох через нос. Я дрожу. И он тоже.

Черт.

— Ничего не говори! — шепчу я ему прямо в ухо и медленно и — Господи, помоги мне — неохотно отстраняюсь.

Стиви выпрямляется и смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд проникает в мои зрачки, как нож в масло, и взрывается у меня в голове. Стиви выглядит растерянным, обиженным и сердитым. Но вдруг лицо его проясняется — такой реакции я никак не ожидала.

— Входите, входите. Не стойте на пороге, — говорит Филип, появившийся у меня за спиной.

За этим следует десять минут обычной суеты, когда все приветствуют друг друга и говорят, что будут пить. Лаура вручает мне огромный букет цветов. Обычно она не приносит цветы, когда приходит к нам в гости. Мне кажется, это еще одно свидетельство в пользу того, что легкость и доверительность исчезла из наших отношений. Я, естественно, благодарю ее, но я меньше всего на свете хочу идти сейчас в кухню и ставить их в воду. Я прошу Амели заняться ими. Она неохотно выполняет просьбу — ясно, что она бы предпочла остаться в центре событий. Стиви отдает Филипу бутылку вина. Он ведет себя несколько скованно. Без сомнения, Филип объяснит это тем, что Стиви немного неловко знакомиться с друзьями Лауры — мужчины в таких ситуациях редко чувствуют себя в своей тарелке, — но я-то знаю, что при нормальных обстоятельствах он держал бы себя совершенно свободно и у него не возникло бы никаких проблем во взаимодействии с незнакомыми людьми. Он давным-давно вырос из подростковой застенчивости и научился спокойно и доброжелательно вести себя в обществе.

Я смотрю на них, стоящих рядом, и поражаюсь, как они похожи и в то же время — насколько они разные. Они оба примерно одного роста, выше шести футов. Может быть, Стиви на дюйм ниже Филипа. У них обоих темные волосы и зеленые глаза. В волосах Филипа серебрится седина, и это неудивительно — он на восемь лет старше Стиви. В глазах Стиви светится оживление и вечное ожидание чего-то — как всегда. Глаза Филипа спокойны, они заявляют миру о том, что он уверен в себе и многое может. Филип массивнее. Больше всего они отличаются одеждой. На Стиви супермодная футболка «Дизель» и джинсы с низким поясом. Мне видно его нижнее белье.

От этого у меня пересыхает во рту. Я делаю большой глоток из бокала.

На Филипе бежевые вельветовые брюки и рубашка с коротким рукавом «Гэп». Я всегда считала, что в этой паре он выглядит неброско и современно, — но сейчас я вдруг с досадой думаю, почему он никогда не наденет что-нибудь принадлежащее переднему краю моды. Эта поверхностная мысль вгоняет меня в краску.

Я люблю Филипа.

А Стиви — давно уже история.

Я двигаюсь как в замедленной киносъемке, но сердце у меня бешено колотится. Мне кажется, что такие противоречивые физические реакции могут довести меня до обморока. Я подношу бокал ко рту и проливаю напиток на платье.

— Дорогая, с тобой все нормально? — спрашивает Филип.

— Да, — бормочу я и, стараясь скрыть смущение, стираю жидкость с платья.

— На тебя это не похоже. Обычно ты не проливаешь выпивку на новое платье.

— Оно не новое.

— Ну брось, конечно, оно новое. Зачем ты отрицаешь? Ты выглядишь сногсшибательно.

Филип всегда перебарщивает с комплиментами. Он считает меня гораздо более красивой, чем я есть на самом деле. Обычно я поддерживаю его в этом заблуждении, но сегодня я просто хочу, чтобы он заткнулся.

— Стиви, разве она не великолепна?

— Да, очень мило, — бормочет Стиви. Неужели его смущение всем заметно?

— Филип, перестань, — предупреждаю я.

— Тебе же нравится хорошо выглядеть — почему ты стесняешься комплиментов? Разве я не могу спросить, что думает о тебе другой мужчина? Лаура ведь не против.

Лаура добродушно улыбается. Она в жизни не выглядела лучше — еще бы ей быть против того, чтобы ее мужчина сделал комплимент другой женщине. Ведь сама она в полной безопасности. Могу догадаться, что придает ей это свежее, как роса на траве, сияние. Филип тоже его замечает:

— Лаура, ты выглядишь просто великолепно. И ты, Амели, естественно, тоже.

Амели улыбается. Ее ничуть не задело то, что комплимент Филипа похож скорее на запоздалый жест вежливости.

— Нам со Стиви очень повезло — мы окружены такими красавицами.

Я знаю, что Фил старается, чтобы все чувствовали себя как дома, но, честно, сейчас мне хочется, чтобы он заткнулся. Его неумеренные комплименты выглядят надуманными и неискренними.

— Давайте поедим, — бормочу я и направляюсь в столовую.

Стиви

Черт побери… Черт меня побери! Белинда Макдоннел. Белинда вдрызг Макдоннел. Моя жена — уже бывшая, я так полагаю — протягивает мне… И что же такое она мне протягивает? Я выхожу из ступора и беру у нее из рук тарелку склизких улиток. Выглядят они примерно как выделения из носа при очень сильной простуде — еще и с игрушечными вилочками. Устрицы? Белинда Макдоннел кормит устрицами друзей, пришедших к ней в гости в субботу вечером?