Грузовик со скрежетом остановился.

— Зачем ты это сделал? Колин, скорее! Мы должны заставить его двигаться!

Колин посмотрел на него сквозь открытую кабину грузовика:

— Хорошо. Скажи мне наконец, что это за игра?

Рой разозлился. Его голос стал холодным и твердым, он четко выговаривал каждое слово:

— Заруби... себе... на носу... Это... не... игра...

Они уставились друг на друга.

— Ты мой кровный брат? — спросил Рой.

— Конечно.

— И мы будем вместе против всего мира?

— Конечно.

— Должны кровные братья делать все друг для друга?

— Абсолютно все.

— Все. Колин! Все! Никаких «если», "и", «или», «но»! Только не кровные братья! Ты мой кровный брат?

— Я же тебе уже сказал!

— Тогда толкай, черт тебя возьми!

— Рой, это зашло уже достаточно далеко.

— Это не зайдет достаточно далеко, пока мы не столкнем его с вершины холма.

— Это опасно тащить его так.

— У тебя что, бетон в мозгах?

— Мы можем случайно повредить поезд.

— Это не будет случайно. Толкай!

— Ты выиграл. Я сдаюсь. Мы не будем больше толкать грузовик. Ты выиграл, Рой.

— Какого черта?

— Я просто выхожу из игры.

В голосе Роя послышались высокие истеричные нотки. Глаза его были дикими.

— Ты поворачиваешься ко мне спиной?

— Конечно, нет.

— Ты хочешь предать меня?

— Слушай, я...

— Ты — ублюдок, такой же, как и все эти чертовы притворы, предатели и лгуны!

— Рой...

— Что?

Вдали в темноте загудел поезд.

— Вот! — неистово закричал Рой. — Машинист всегда сигналит, когда поезд пересекает Рэнч-роуд, у нас только три минуты. Помоги!

Даже в слабом пурпурно-оранжевом свете он ясно различил ярость, написанную на лице Роя, и сумасшедший блеск в его глазах. Колин остолбенел. Он еще на шаг отступил от грузовика.

— Ублюдок! — повторил Рой.

Он попытался сам толкать «форд».

Колин вспомнил, каким был Рой в гараже, когда они играли с поездами мистера Бордена. С каким яростным весельем он создавал крушения. Как он вглядывался в окна перевернутых вагонов. Как он воображал, что это настоящие тела, настоящая кровь, настоящая трагедия, — и находил удовольствие в этих безумных фантазиях.

Это была не игра.

Это никогда не было игрой.

Толкая, отдыхая, снова толкая, снова отдыхая, в напряженно-быстром ритме Рой раскачивал грузовик, пока не преодолел инерцию. Грузовик сдвинулся с места.

— Нет! — закричал Колин.

Земное притяжение помогло опять. Неохотно, медленно колеса грузовика повернулись. Они скрипели и стонали. Металлический обод скрежетал по тяжелой покореженной колее. Но они поворачивались.

Колин обежал вокруг грузовика, схватил Роя и с силой оттолкнул его от грузовика.

— Ты, маленький ублюдок!

— Рой, ты не сделаешь этого!

— Катись!

Рой вывернул Колину руку, толкнул его и бросился назад к грузовику.

Грузовик опять замер. Склон был не настолько крут, чтобы грузовик мог сам катиться по нему.

Рой снова начал толкать.

— Ты не можешь убить всех этих людей.

— Увидишь.

На этот раз понадобилось меньше времени, чтобы сдвинуть грузовик. Или сумасшествие Роя придало ему силы. Через несколько секунд «форд» покатился снова.

Колин прыгнул на Роя и опять оттолкнул его от грузовика.

В ярости, ругаясь, Рой повернулся к нему и ударил его кулаком два раза в живот.

У Колина потемнело в глазах. Полусогнутый, он попятился от Роя и, шатаясь, упал. Боль была непереносимой. Он чувствовал весь путь, который проделали кулаки Роя. Ему казалось, что у него в животе дыры. Он задыхался.

Очки его свалились. Без них он различал только смутные очертания свалки. Кашляя и давясь, он пошарил рукой по траве, пытаясь отыскать очки.

Внезапно Колин услышал звук: чук-чук-чук-чук.

Поезд.

Далеко. Но не очень.

Приближается.

Колин нашел очки и надел их. Сквозь застилавшие глаза слезы он увидел, что грузовик находится уже меньше чем в двадцати футах от края и Рой продолжает толкать его.

Колин попытался встать. Он поднялся на колени, когда резкая боль пронзила его насквозь, пригвоздив к месту.

Грузовик был в двадцати футах от края холма, медленно продвигаясь вперед. Медленно, но неотвратимо.

Судя по звуку, поезд достиг поворота.

Грузовик был в восемнадцати футах.

В шестнадцати.

В четырнадцати.

В двенадцати.

Внезапно он съехал с покореженной полосы металла, уперся в сухую землю и остановился. Если бы они толкали его вдвоем, с двух сторон, то сила распределялась бы равномерно и грузовик не сошел бы с металлической колеи. Но поскольку сила была приложена только с левой стороны, «форд» неотвратимо клонился направо, и Рой не смог достаточно быстро вывернуть ведущее колесо так, чтобы выровнять его курс.

Колин ухватился за дверцу разбитого «доджа», находившегося рядом с ним, и встал на ноги.

Снизу раздавался сильный скрип рельсов, как будто оркестр под управлением двигателя поезда издавал эти какофонические звуки.

Колин бросился к краю холма. Он посмотрел вниз на проходивший поезд.

Меньше чем через минуту шум поезда стал затихать. Последний вагон проходил поворот, он мчался в сторону Сан-Франциско.

Многочисленные шорохи спустившейся ночи заполнили холм. На мгновение Колин как бы оглох. Постепенно он стал слышать шелест травы, крики птиц и стук собственного сердца.

Рой закричал. Он посмотрел вниз на рельсы, которые были уже пусты, поднял руки к небу и закричал дико, как зверь, находившийся в агонии. Он повернулся и двинулся на Колина.

Футов тридцать разделяло их.

— Рой, я должен был это сделать.

— Ненавижу.

— Брось.

— Ты как и все остальные.

— Рой, ты попал бы в тюрьму.