и чрезвычайная наблюдательность, в которой было какое-то особое чутье, заставлявшее его вглядываться в то, мимо чего все проходили безучастно, соединялись в нем со спокойною сдержанностью, большим юмором и своеобразным лукавым добродушием. Умное лицо, обрамленное длинными густыми бакенбардами, проницательные карие глаза, мягкие манеры и малороссийский выговор были характерными наружными признаками Путилина. Он умел отлично рассказывать и еще лучше вызывать других на разговор, и писал недурно и складно <…> К этому присоединялась крайняя находчивость, причем про него можно было сказать qu’il connaissait son monde (он знал людей, с которыми приходится иметь дело), как говорят французы <…> В Петербурге в первой половине 70-х годов не было ни одного большого и сложного уголовного дела, в розыске по которому Путилин не вложил бы своего труда».

На счету Путилина значилось огромное количество раскрытых преступлений. Особую гордость составляли громкие уголовные дела, бывшие на слуху у жителей столицы и в целом Российской империи: убийство иеромонаха Александро-Невской лавры Иллариона, серия убийств извозчиков в окрестностях Санкт-Петербурга, совершенных шайкой разбойников-душителей, массовая подделка кредитных билетов, убийство австрийского военного атташе Людвига фон Аренсберга и многие другие. Истории о своих наиболее значимых делах Путилин изложил в автобиографической книге «Сорок лет среди грабителей и убийц», вышедшей в свет уже после его смерти. В книге знаменитый сыщик рассказал о «внутренней кухне» сыскной полиции, подходах и методах, которые были им использованы при раскрытии преступлений.

В 1889 году после многолетней службы в полиции Путилин вышел в отставку. Петербургский градоначальник П. А. Грессер в последней характеристике подвел итог славной карьере сыщика: «Состоя в течение упомянутого долгого периода под начальством обер-полицмейстеров и градоначальников, г. Путилин одинаково не щадил своих сил для оправдания важного назначения Сыскной полиции, вследствие чего неоднократно подвергал свою жизнь несомненной опасности, а здоровье — постоянному испытанию. Такого рода результаты, как возвращение более чем на миллион ограбленного и украденного как казенным учреждениям, так и частным лицам, открытие сотни убийств, обнаружение десяти фабрик (Московской губ.) подделывателей фальшивых кредитных билетов, предупреждение многих злодеяний и удаление из общества тысячи вредных личностей, занимавшихся преступными промыслами, не могли быть достигнуты при постоянном личном руководстве г. Путилиным важнейшими розысками и открытиями без явной опасности для жизни и без крайнего напряжения физических и нравственных сил».

Кошко — новатор сыскного дела

Не менее заметной личностью в истории отечественного сыска был начальник Московской сыскной полиции, а позднее делопроизводитель Департамента полиции А. Ф. Кошко. Нередко фамилии Путилина и Кошко упоминались вместе, когда говорили об уголовном сыске в Российской империи. При этом Кошко являлся самостоятельной, полновесной фигурой, которая не терялась в тени великого Путилина. Аркадий Францевич служил в Рижской полиции, сыскной полиции Санкт-Петербурга и Московской сыскной полиции, последнюю из которых возглавил в 1908 году. На посту начальника московского сыска Кошко достиг наиболее внушительных результатов в борьбе с преступностью.

Несомненной заслугой Кошко стало внедрение системы идентификации личности преступников на основе опыта француза А. Бертильона. Разработанная французским криминалистом система бертильонажа основывалась на гипотезе об уникальности антропометрических данных каждого человека. Если основные метрики преступника (рост, длина ступней, окружность головы и др.) занести в специальную картотеку, то при повторной поимке опознание преступника будет происходить довольно легко. Воспользовавшись этими наработками, Кошко организовал картотеку точных данных о преступниках. Сведения поступали по результатам фотографирования внешнего вида, антропометрических измерений и сбора отпечатков пальцев. Соединение всех доступных методов идентификации помогало надежно и быстро установить личность преступников.

Еще одной важной новацией в полицейской работе стало создание разветвленной агентурной сети. Кошко добился создания на территории Москвы стройной системы агентурного контроля. Низовую часть этой системы составляли рядовые агенты и осведомители, часть из которых являлись профессиональными штатными сотрудниками полиции (филеры), в остальной же части осведомители вербовались из числа простых дворников, извозчиков, горничных, приказчиков, телефонисток, чиновников и других работников или служащих. Помимо основного рода деятельности, такие агенты-любители вели тайное наблюдение по поручениям полиции. Их труд вознаграждался чаще хлопотами полиции по подысканию им какой-либо работы, бесплатными билетами на поезд, в театры, чем деньгами.

Деятельность рядовых агентов при каждом московском полицейском участке контролировалась надзирателем. Группу из нескольких надзирателей возглавлял чиновник особых поручений сыскной полиции. Тот, в свою очередь, с помощью особых секретных агентов контролировал работу подчиненных надзирателей. Но и деятельность чиновников не оставалась без внимания. Кошко собрал штат из 20 преданных ему секретных агентов, которые по его заданию следили за чиновниками особых поручений. Так в рамках московской полиции появилась устойчивая система агентов-осведомителей, в которой деятельность каждого звена находилась под надзором вышестоящих служащих и лично начальника сыскной полиции.

В Москве Кошко ввел в практику применение особого метода розыска — внезапных облав во время проведения праздников. В праздничные дни, как правило, Москва наводнялась толпами торговцев и покупателей, да и просто любопытствующим народом, который приезжал в древнюю столицу по своим делам. Это привлекало окрестных воров и разбойников, активно промышлявших в торговых рядах, магазинах или уличной толпе. Кошко тщательно готовил облавы, держал в секрете дату, время и место проверок. Участники облавы узнавали о ней только в день проведения, и до самой ночи они уже не выпускались из помещения, им не разрешалось говорить по телефону. Такие предосторожности приносили ощутимый результат: в руках полиции оказывались десятки воров и разбойников, а преступность в такие дни существенно снижалась.

Новаторские методы Кошко благотворным образом сказались на работе Московской сыскной полиции. Уже по итогам первого года руководства сыскным ведомством раскрываемость преступлений выросла более чем в 3 раза, тайные агенты обезвредили несколько десятков воров, обчищавших пассажирский багаж и товарные вагоны на московском железнодорожном узле, практически исчезли случаи подкупа среди служащих сыскной полиции. На волне успеха в 1914 году Кошко возглавил уголовный сыск всей страны. Но революции 1917 года вынудили его оставить высокий пост, удалиться от дел и в конечном счете эмигрировать во Францию. За границей он взялся за написание мемуаров, которые вышли в свет под названием «Очерки уголовного мира царской России. Воспоминания бывшего начальника Московской сыскной полиции и заведывающего всем уголовным розыском Империи». Книга подвела своеобразный итог жизни выдающегося сыщика.

Достижения сыскной полиции

Несмотря на постоянный рост преступности, ограниченность кадровых и материальных ресурсов, на закате империи сыскная полиция достигла значительных результатов. Из разрозненных сыскных отделений появилась система, замыкавшаяся на Департаменте полиции МВД. Количество сыскных частей выросло в несколько раз, хотя и не позволяло охватить ими каждый уголок страны. Только крупные города удостоились чести заполучить сыскные отделения полиции.

В городах присутствия сыскной полиции были созданы справочные регистрационные бюро, состоявшие из фотографического, антропометрического и дактилоскопического