портрет. Где бы я ни находился в комнате, все время встречаю взгляд мудрого владыки, с которым когда-то имел честь быть знакомым.

Пятый пункт

Москва и национальный вопрос. Не надо говорить, что его в те времена не было. Выступления, конфликты были, драки по этому поводу на бытовом уровне были, а вопроса не было? И вопрос был, и национализм наблюдался. Конечно, не в таком виде, как сейчас: уродливый, злобный, смертельно опасный – катастрофически опасный.

Откуда это все пошло? От дурацкого предложения: «Берите столько суверенитета, сколько сможете»? А может быть, и мы в свое время неверно подошли к этой проблеме? Вероятно, вначале шли за событиями, проблема не была нами предусмотрена? Сколько вопросов…

В голове было четко сформулировано: у нас есть единая общность «советский народ», который живет в мире и согласии, и думать о национальных проблемах не следует.

Национальный вопрос встал остро с приходом перестройки.

Был ли национальный вопрос решен в нашей стране, занимались ли им в советское время? Безусловно, им занимались – постоянно и глубоко. Именно поэтому он не стоял так остро.

Национальный вопрос в такой многонациональной стране, как Советский Союз, конечно, существовал всегда, но он достаточно умело регулировался и решался. Именно поэтому у нас существовало – не только юридически, но и фактически – равенство всех наций и народностей, проживающих на территории нашей страны, какой бы численности эти народы ни были. Если вспомнить национальный состав нашего правительства на протяжении лет существования советской власти, Верховного Совета, руководящих органов КПСС, то это были многонациональные объединения.

Более того, специально создавался режим наибольшего благоприятствования для народов национальных республик. Например, вводились специальные квоты приема в университеты для абитуриентов из республик Средней Азии, Закавказья, по которым выделялись места в престижные, как сейчас принято говорить, учебные заведения – в Физико-технический институт, МВТУ им. Баумана, Московский государственный университет им. Ломоносова, Государственную консерваторию и т. д.

У нас была по-настоящему многонациональная культура. Ежегодно в Москве проводились фестивали культуры той или иной республики – Дни культуры Молдавской Республики, Дни азербайджанской культуры и т. п., когда лучшие коллективы той или иной союзной или автономной республики – ансамбли, театры – приезжали на гастроли в Москву. В свою очередь, московские, свердловские, ростовские и другие коллективы российских городов, отдельные артисты выезжали на гастроли в национальные республики. Шел постоянный обмен достижениями культур. Именно поэтому талантливых представителей культуры и науки любого народа знали во всем Советском Союзе.

Большую объединяющую роль играл русский язык, который был государственным языком на территории всего СССР и наряду с национальными языками был широко распространен по всей стране. Именно поэтому произведения национальных поэтов и писателей, труды ученых имели возможность издаваться на русском языке и таким образом получали не только всероссийскую известность (имея в виду весь Советский Союз), но и в других странах мира. Ведь скажем прямо, если бы академик Амбарцумян издавал свои труды только на армянском языке, то в мире мало кто мог бы их прочитать. А они издавались на русском языке, который читался практически во всех цивилизованных странах мира, и фамилия академика Амбарцумяна стала всемирно известной.

Русские школы были и во всех национальных образованиях, и в них учились также и дети коренного населения.

Мне рассказывал мой знакомый Вильям Карпович Сарьян (он вырос в Тбилиси, хотя сам армянин), что в русских школах, которые существовали в Грузии наряду с национальными школами, учились и армянские, и грузинские, и азербайджанские дети. Там они приобретали знание русского языка, но там же обязательно преподавались со второго класса грузинский язык, с третьего – география и история Грузии. Такой культурный и языковой обмен существовал в советское время.

Я не могу назвать точно год, когда было принято это закрытое постановление, но это было в то время, когда генсеком был Л. И. Брежнев. В нем говорилось о необходимости пропорционального соблюдения представительства при выборах в местные Советы и партийные органы власти с тем, чтобы учитывался национальный состав населения той или иной республики, скажем, той же Башкирии. Там проживало значительное число и татар, и русских, и если бы в состав властных структур входили только башкиры, это была бы дискриминация и татарского, и русского населения.

Кроме этого, создавалось большое количество рабочих мест для коренного населения, чтобы решить проблему занятости населения в тех же среднеазиатских республиках и в Закавказье. Там строились современные заводы и фабрики, поэтому и пришлось значительному числу русскоязычного населения перекочевать на национальные территории, чтобы не только работать, но и делиться богатым опытом русского рабочего класса. А коренным народам требовалось время, чтобы освоить новые производства, создать свой квалифицированный рабочий класс. Ведь рабочий класс там был не очень силен.

Но тут, как говорится, палка о двух концах. С одной стороны, когда строился в Ташкенте завод по производству самого современного радиооборудования, готовых кадров не было, потому значительную часть там составляли русские рабочие и инженерно-технические служащие. Узбеки, работая бок о бок с русскими, таким образом приобщались к высоким технологиям. Но, может быть, надо было больше учитывать интересы местного населения и строить такие предприятия, которые соответствовали бы национальным особенностям региона. На них с успехом бы работало местное население, например, предприятия перерабатывающей промышленности – текстильные, ткацкие, по выработке ковров и т. д. То есть того, что было характерно для данного народа. Может быть, вместо авиационного завода надо было построить несколько предприятий легкой, перерабатывающей промышленности. Вопросы эти решались на правительственном уровне. Я не скажу, что они всегда абсолютно правильно решались, но они решались.

Однако к 90-м годам появились совершенно новые тенденции. Поясню на примере. Когда в 1990 году я был в Узбекистане, я практически весь его проехал в течение месяца. Здесь столкнулся с недоумением людей, которым навязывали, что теперь бригадиром надо было поставить обязательно узбека, вместо хорошего русского бригадира, и только потому, что он недостаточно знает узбекский язык. Меня с удивлением спрашивали: почему они теперь должны плохо относиться к русским? Этого никогда не было! Посмотрите, говорили мне, в Ташкенте стоит памятник семье узбекского кузнеца, которая во время войны приняла одиннадцать детей разных национальностей – и русских, и украинцев, и прибалтов, – всех приютили, обогрели, и никто не спрашивал, какой национальности ребенок, – все были свои. Теперь же проблема национальности навязывалась искусственно – национальный вопрос поджигался целенаправленно.

Причем не все вопросы были хорошо изучены, не определены болевые точки. Скажем, при установлении границ между Арменией и Азербайджаном не учли ситуацию с Карабахом. Передали территорию Азербайджану, хотя