если сомнительно все вообще гонение Нероново, тем более сомнительно его беспричинное углубление в провинцию, которая, ведь, не горела.

Начиная с XVII века, когда возможность провинциального гонения при Нероне отверг англичанин Генри Додвел (Dodwell), оно оспаривалось такими авторитетами, как Баснаж и Гиббон (XVIIвек), Мериваль, Овербек, Геррес, Дюрюи (XIX век)... Последний указал, что два, весьма усердных в легковерии, христианских писателя V века — Орозий и Сульпиций Север, повидимому, никогда и не слыхивали о Нероновом гонении вне Рима».

По мнению Гошара, приписывать апостолам мученичество христиане начали в результате этимологического недоразумения: по мере того, как, с течением времени, в веках действительных преследований, латинизировалось и изменяло свой смысл греческое слово δ μαστυο:: официальный свидетель, очевидец, добросовестный, понятой. Слово это, переродившись значением в литературе позднейшей христианской церкви, употребляется в Евангелиях, Деяниях Апостольских, в Посланиях, Апокалипсисе еще в старом своем смысле, как мы его встречаем у Демосфена и Лукиана. Ныне оно у всех народов, принявших христианство от Рима, обозначает мученика (le martyr, il martiro, the martyr, der Märtyrer), но в первом христианском веке обозначало только «свидетеля», включая в свою категорию: 1) учеников Иисуса и очевидцев Его воскресения, 2) удостоенных видениями, 3) пророчествующих. Во II и III веке свидетельствовать стало равносильным тому, чтобы подвергаться мученичеству, и идея мученичества, как более яркая и глубокая, заслонила мало-помалу, в современном понимании слова martyr, идею свидетельства. Сперва заслонило, потом затушевало и, наконец, вовсе вытеснило из понятия. А тогда получило и силу обратного действия, окрасив новой идеей мученичества множество старых рассказов, легенд и притч, где, в действительности, речь шла лишь о том, что такие-то вот и такие-то лица свидетельствовали, как очевидцы или галлюцинаты, о таких-то и таких-то словах и событиях. Любопытно в этой остроумной догадке то бесспорное указание, что латинский язык так и не выработал своего оригинального речения для понятия о христианском мученичестве, а «сохранил греческую квалификацию, которой, если нужны были соответствующие эквиваленты, то говорилось: testis (свидетель) или, в особенности часто, confessor (исповедник)». Это укоренение греческого слова, не потребовавшего себе замены латинским, выразительно говорит о движении мученических легенд с сиро-эллинского востока на латинский запад. В числе таких окровавленных, экстатических путешественниц, пришли и те, о которых мы теперь говорим. Пришли очень кстати для слагавшейся в Риме христианской общины и были ею не только радостно усыновлены, воспитаны, но и развиты и приспособлены к потребностям века, церкви и паствы.

III

Что касается апостола Павла, хронологию последних лет его жизни легко установить с удовлетворительной точностью даже без косвенных доказательств, с помощью одних лишь данных Нового Завета. В 58 году Павел издал «Послание к римлянам». Дальнейшие два года уходят на путешествие его из Коринфа в Иерусалим и арест в Цезарее. В 60 году он завершает свой религиозно-политический процесс с фарисеями апелляцией к императору. В начале августа Павла посадили на корабль и повезли в Рим, а Обэ полагает, что даже в 61 году, — что еще удобнее для последующих выводов. Да о годе разницы в таком вековом деле не стоит поднимать больших споров, раз мы видим впереди такую неопределенность дат, как откроется нам — после прибытия ап. Павла в Рим. Что касается его плавания, оно исследовано в мельчайших деталях и историками, и знатоками морского дела. В Англии этому вопросу посвятил исследование Джемс Смит, в Германии — Брейзинг, во Франции — Трев и т.д. Плавание было самое несчастное; даже два месяца спустя — на судный день, yom kippour, в конце сентября, — мы застаем Павла еще только в водах о. Крита. Затем, после двухдневной бури, корабль выброшен 15 ноября на о. Мальту. Здесь апостол зимовал три месяца, с половины ноября до половины февраля. Неделю взял переход с Мальты в Путеоли, ныне Поццуоли, на Неаполитанском заливе. Неделю Павел провел среди путеоланских христиан и потом, пешим переходом в 245 верст, был отправлен в Рим. Таким образом, всего в пути он был около шести месяцев и в Рим вошел в половине марта 61 года. Последний стих Деяний Апостольских ясно говорит, что ап. Павел «жил в Риме целых два года на своем иждивении и принимал всех, приходивших к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно». Приложив эти два года к марту 61 года, мы будем уже довольно близко к дате великого римского пожара и вызванного им гонения, всего за шестнадцать месяцев, а если принять хронологию Обэ и Фу- ара, то и вовсе в этой дате: за три, за четыре месяца до пожара. Однако можно смело стоять на вероятии, что Павел оставался в Риме и далее. Не должно забывать, что Деяния Апостольские — труд незаконченный, явно прерванный посреди действия, которое он повествует. «Целых два года» обозначают в стихе Деяний не общую сумму времени, проведенного Павлом в Риме, но лишь срок, покуда он проповедывал «невозбранно». Потом же свободу его стеснили и проповедь стали возбранять, — почему, как и чем, — автор Деяний, не успел доказать. Зато послания ап. Павла из римских уз его объясняют это весьма прозрачно. Образцовое римское градоначальничество не терпело беспорядков. Если Павлова проповедь, публичная, «со всяким дерзновением», вызывала чересчур бурную оппозицию, то Павлу — даже совершенно не касаясь его убеждений и образа мыслей, — могли запретить религиозные митинги, подобно описанному в последней главе «Деяний», просто потому, что они нарушали общественную тишину и спокойствие. Ап. Павел был любим далеко не всеми христианами в Риме. Он имел ожесточенных врагов из иудействующего толка, которые весьма желали завязать рот великому апостолу языков и пресечь доступ к нему, возбудив против него неудовольствие администрации. В Послании к филиппийцам ап. Павел открыто жалуется на каких-то agents- provocaturs, проповедующих Христа «нечисто», «по любопрению », думая увеличить тяжесть уз моих" (Фил. I. 16). Павла хотели «подвести» и, вероятно, подвели таки, добились отягчения уз. И тогда, вместо проповеди явной, апостолу пришлось перейти к тайным собеседованиям с верными, проникавшими к нему уже под страхом административного взыска. Переводя сказание последней главы Деяний на язык современных понятий, проще сказать, что в течение двух лет ап. Павел жил как подследственный обвиняемый на поруках, обязанный лишь подпиской о невыезде, а потом за ним был учрежден более стеснительный полицейский надзор[23].

Если Павел был в Риме летом 64 года, он, как самый популярный из местных христиан, при том единственный, открыто известный властям за проповедника гонимой