Так начался новый этап их содружества. В одной из комнат, о существовании которой нельзя было догадаться, оборудовали «лабораторию». Здесь проводился спектральный анализ, готовились краски по рецептам старых мастеров, установили мощный холодильник, способный работать в режиме особо низких температур. Словом, поставили производство на поток. Мари давным-давно бросила мыть посуду. Денег, присланных отцом, ей хватило не только на оплату всего курса университетского обучения, но позволяло и безбедно жить. Вот к этому человеку Рене собирался повезти возлюбленную. Осторожная и хитрая Натали быстренько придумала предлог, чтобы избежать знакомства с бывшим фальшивомонетчиком – береженого бог бережет:

– Милый, я вам буду только мешать. Я давно не была в Фонтенбло и с удовольствием погуляю по парку, схожу на экскурсию во дворец.

Ей совершенно незачем туда соваться. Пусть Рене организовывает все исключительно самостоятельно – за это он получит свои сорок процентов. «Я же всегда могу сказать, что понятия не имела о том, где и как производятся фальшивки». Перспектива для Рене оказаться в тюрьме в случае неудачи ее совершенно не волновала, более того – она об этом даже не думала. Равнодушную к людям вообще и безжалостную, если дело касалось ее интересов, Натали на данный момент беспокоило лишь одно: насколько надежен художник?

– Скажи, милый, твой друг не сможет всучить нам вместо подлинника копию?

– Не волнуйся, дорогая. Алан ничего не знает о специальной изотопной метке, которую я оставляю на подлиннике. Ее можно обнаружить только особым прибором.

– Однако если Алан такой умелец, то где гарантия, что он не сумеет сконструировать нужное приспособление? – резонно спросила Натали.

– Ему незачем рубить сук, на котором сидит, – объяснил Рене. – Я единственный, кто связывает его с этим крайне замкнутым рынком. Ко мне он привык, чувствует себя в безопасности. Да не станет Алан рисковать – вряд ли его привлекает перспектива сесть на второй срок.

Решив, что причин волноваться не осталось, Натали отправилась гулять. Как же чудесно здесь!..

Через три недели она так же, как в свое время Рене, стояла напротив обеих икон и – Бог свидетель – не могла отличить одну от другой. В конце концов, взмолилась:

– Рене, перестань мучить меня – покажи, где прабабушкина икона!

Все – до мельчайшей сети паутинок – на иконах было идентично. Рене утверждал, что любой, самый тщательный химический анализ красок покажет сходство их состава. То же относилось к старому дереву с трещинками. Состаривать дерево почти не пришлось. Доска, с изготовленной копией, была примерно такая же старая, как и подлинник. Возможно, что в свое время на ней также был изображен шедевр древнерусской иконописи, безвозвратно утерянный в хаосе революционных преобразований и варварского обращения со святынями.

Что касается оклада, то с ним все было значительно проще. Мастерство бывшего фальшивомонетчика и тут оказалось на высоте. К тому же Рене имел выход на одного «чистодела», который обладал набором печаток с клеймом известных старых ювелиров, включая марку Фаберже. В свое время он со смехом поведал Рене, что три четверти пасхальных яиц из коллекции известного миллиардера Форбса помечены этим его «парижским» клеймом, привезенным во Францию еще в первую иммиграцию. Что касается драгоценного металла, эмали и камней, то с этим также не было проблем. Чего и говорить: копия иконы «фрейлины Ольги» оказалась достойной оригинала.

Спустя пару дней Рене позвонил возлюбленной:

– У меня есть кое-что интересное для тебя, дорогая. Не выпить ли нам кофе на набережной Анатоля Франса?

В библиотеке Рене на столике эпохи позднего Ренессанса лежала стопа русских журналов «Нива» за 1911 год.

– Смотри сюда, дорогая. – И Рене раскрыл тот, что находился сверху. – Хроника придворных событий в фотографиях.

На одной из них крупным планом была запечатлена русская монаршая чета – Николай и Александра – в каюте императорской яхты во время плавания их величеств по Ладожскому озеру. К своему величайшему удивлению, в верхнем углу каюты Натали отчетливо увидела свою икону! Она не могла поверить своим глазам. Значит, она каким-то сверхъестественным образом смогла сквозь десятилетия разглядеть истинных хозяев иконы, когда рассказывала Рене свою историю. Невероятно! Натали не могла оторвать взгляд от журнала.

– Неплохо, не правда ли? – риторически спросил Рене.

– Где ты это взял? – только и могла произнести Натали.

– Напечатал, cherie.

Натали непонимающе уставилась на Рене.

– Вряд ли ты сможешь заметить, но эта страница искусно перепечатана и так же искусно вставлена в подлинный журнал.

– А как же бумага? – Натали продолжала разыгрывать невинное удивление.

– Бумагу еще легче состарить, чем холст. А в старых типографиях хранятся образцы любой бумаги начала века.

– Ну а печать, шрифты? – не унималась Натали.

– Собственно страница тоже практически подлинная. Только на фотографии царя и царицы появилась маленькая деталь. Журнал будет служить убедительным доказательством подлинности иконы и ее принадлежности царской фамилии. И этот факт станет гарантией того, что обладатель копии не рискнет афишировать ее приобретение.

– Это почему же?

– Понимаешь, cherie, икону я продам одному ливанскому богатею из христиан. Между прочим, он последователь византийской церкви. Ливанцу незачем показывать или продавать ее частным коллекционерам, выставлять на «Сотбис» или заниматься чем-то подобным. Икона больше никогда не покинет его дворца. Его потомки будут хранить ее как зеницу ока. Лучшего способа для тихой и дискретной сделки быть не может.

Натали с неподдельным интересом слушала Рене.

– Так вот, после того как ливанец насладится видом иконы, я ему покажу журнал, который якобы взял у одного старого друга и должен ему вернуть. Ливанец будет вне себя от радости. Что касается ксерокопии, которую он, несомненно, попросит, то я великодушно разрешу ему ее сделать. Это безотказный прием, который я изобрел сам по этому случаю.

– Ты гений!!!

Натали порывисто обняла и нежно поцеловала Рене в губы. Она не отпускала его. В следующее мгновение они оказались на диване. Терпения у Рене хватило только на то, чтобы снять брюки. Натали же на этот раз не нужно было никакого вступления. Секс был стремительный и агрессивный. Как будто они не виделись вечность. Наконец они замерли в объятиях друг друга.

– Ради этого, дорогая, я готов изготовить копию «Плейбоя». А в нем снимок Армстронга на фоне лунного пейзажа с твоей иконой в руках, – только и смог произнести Рене.

Фальшивая икона и копия страницы «полуподлинного» журнал «Нива» с восхищением и благодарностью были приняты новым владельцем «исторических реликвий». Мадам Легаре пополнила один из своих счетов солидной суммой, позволяющей официально начать собственное дело.