на пути к бару. Он грубо схватил меня за локоть, силой повернул к себе. Я испуганно вскрикнула и облилась соком.

– Я не привык, чтобы мне отказывали.

Он был изрядно накачан спиртным. Ярик мгновенно вмешался:

– Э, полегче. Это моя девушка.

– Заткнись, – пробасил неуправляемый тип, уставившись на мою грудь, едва не роняя слюни, – Пойдём танцевать, крошка.

– Отпусти, – попыталась вырваться, но хватка оказалась нереально крепкой. В теле борова было не меньше 100 кг. Видимо работал охранником-вышибалой в похожих заведениях. Когда он сдёрнул мою тушку с барного стула, еле удержалась на ногах.

Дальше всё произошло так быстро, что толком ничего не поняла. Пока Ярик перепрыгивал через стойку, пьяного маргинала кто-то развернул и наградил ударом в красное потное лицо. Голова парня дернулась, пальцы разжались.

Потеряв опору, пошатнулась, и грохнулась на мраморный пол, больно ударившись мягким местом. Меня под руки подхватил Ярослав, стараясь поднять на ноги. Но когда откуда-то сверху донеслось раскатистое грозное «Отвали от неё!», конечности сменщика расцепились.

Лишившись равновесия, я опять пикировала на пол. Но в ту же секунду была поднята своим защитником. Мне можно было сказать кто это, даже если бы я ослепла, перестала дышать, слышать, ощущать кожей. Настолько глубоко Он въелся в душу, что его присутствие ощущалось, словно нечто материальное.

Андрей. Взбешенный, почти как в ресторане. Коротко остриженные волосы топорщились на макушке, ноздри раздувались, ещё немного – и начнёт метать молнии или выпускать клубы пара из ушей как кипящий чайник. Грудь под чёрной футболкой часто вздымалась, кулаки сжались, желваки ходили ходуном.

Хватило мгновения, чтобы меня пронизало сотнями нервных импульсов. Сердце перестало биться, а кровь застыла в жилах. «Как же я ненавижу и люблю тебя», прокричала мысленно, глядя в серебристые, потемневшие от злости глаза. Как он отреагировал, не узнала, так как боров успел подняться и послать мощный ответный удар.

Андрей

– Сидите смирно, не дёргайтесь, – молоденькая медсестра мазала рану чем-то пекучим и вонючим. По внушительному количеству окровавленных тампонов, брошенных в кучу, понял, что кровотечение было не слабое. В голове звенело и трещало. Ухо заложило, из-за чего слова девушки доносились как из могилы.

Пашка метался по коридору, Марго рыдала под кабинетом. Врач давно объяснил другу, что всё в порядке. Но тот не унимался. Двое охранников из клуба тоже за каким то хреном попёрлись с нами, создавая толпу «озабоченных моим здоровьем болельщиков».

– Готово, – закончила манипуляцию девушка, собирая баночки и инструменты в железный лоток. Достал из кармана джинсов бумажник, выудил купюру:

– Благодарю.

– Что вы, не нужно. Это экстренная помощь, мы её обязаны всем оказывать на бесплатной основе, – сказала, пряча деньги в карман зелёного халатика.

– Да-да, спасибо вам ещё раз – встал с кушетки, направляясь в коридор.

– Доктор сейчас придёт, не уходите. Ещё нужно рентген сделать.

– Угу.

Вышел, хлопнув дверью. Ненавижу больницы. А тут вместо отдыха пришлось вдохнуть запах лекарств и полежать в кабинете хирурга. Лет 45-ти, весёлый, энергичный, в белом халате, со снисходительной улыбкой на лице, тот нарисовался в коридоре.

– Куда это мы торопимся? – Терпеть не могу врачей с их саркастическим юмором. Они общаются с пациентами как с малыми детьми, явно показывая, что знают больше о человеке, чем все остальные.

– На выход, – сообщил на полном серьёзе.

Павел подлетел, будто ужаленный:

– Какой выход? А рентген? – заорал вместо хирурга.

– Тут царапина, – отмахнулся, – раньше и не такое бывало. Подумаешь, в морду получил. Некогда мне по больницам валяться. Дел по горло.

Зло покосился на врача. Тот, спрятав руки в карманы халата, спокойно изучал меня.

– Рентген – это не долго. Посмотрим, не задето ли чего. Нет ли гематомы. Через пару недель МРТ сделаете. До того времени таблеточки пропьёте для улучшения мозгового кровообращения, чтоб не было последствий.

Поморщился, ощутив себя дряхлым стариком после рекомендаций доктора.

– Да-да-да, – Павел как ребёнок поддакивал, – Давай Андрюх, мы подождём. – И потянул в сторонку всхлипывающую Марго.

Рентген ничего не показал. Просто ублюдок ударил бутылкой и сильно рассёк кожу. Голова гудела, но не треснула. Я практически остался цел и невредим. После завязавшейся драки и ответного удара с моей стороны, малышку больше не видел. Кровь залила глаза, саднил ушиб. Мне удалось вырубить пьяного идиота, и одного из его дружков.

Потом подоспела охрана во главе с перепуганным Пашкой, благодаря чему тяжёлых травм выхватить не успел. Хотя мог, так как пьяную агрессивную компашку имбицила охранники успокаивали долго и весьма поучительно.

Марго орала, увидев кровь на мне и руках друга. Шокированные люди расступились, возникла небывалая суматоха. Хорошо, что музыка продолжала играть. Но слышал я её плохо. Пытался протереть веки и разглядеть, куда убежала Аля, но заботливый Павел потащил меня к машине. Пока на всех парах мчали в дежурную больницу, тот распинался и орал почём зря:

– Бля, какого хера тебя драться понесло? Сидели же нормально, никого не трогали! Ты с цепи, что ли сорвался? Что там за мухи в Италии летают, что тебя покусали? У нас в клубе ни одного замеса не было с момента открытия, и вот те на! Подмочил репутацию!

– Надо же. За целый месяц ни одного замеса, – закрыл глаза, силясь не морщиться от боли, придавливая к ране пропитанный кровью платок, – вот и размочил счёт. А то скукота у тебя там, Паш, хоть на стенку лезь.

Марго то плакала, то хихикала, слушая нашу перепалку. Какого она и двое лбов поехали с нами, я так и не понял. Видимо, Павел думал, что я вырублюсь, и меня придётся нести, как раненого бойца с поля битвы прямо в морг.

Рану зашили и обработали. Доставили домой, снабдив какими-то таблетками и флакончиками, купленными по рецепту доктора. Глянул на не разобранный чемодан и поплёлся в душ. Мочить голову нельзя, спиртное пить тоже, спать разрешено только через два часа, к гаджетам прикасаться нежелательно.

А ведь ещё вчера я был в Италии. Перекатывал на языке дивное вино урожая 75 года, заедая безумно вкусной пастой, под ненавязчивую музыку и теплый ветерок вечернего города. Но тогда я был просто доволен жизнью. Яркие эмоции отравляла смерть отца и отсутствие малышки.

Сейчас усталый, в кровоподтёках, с перевязанной головой и разбитыми костяшками, чувствовал истинное счастье. Я увидел её. Этого хватило, чтобы жизнь заискрилась и забурлила как раньше. Зелёные глаза. Опять злющие, но такие родные и близкие.

Захотелось сжать девчонку в объятиях, зацеловать, замучить в ласках. В паху напрягся член. Вот и приехали. Снова дрочить? Интересно, раненые в голову бойцы чувствуют