— Скучаем? — поинтересовалась я томным голоском.

Он смотрел на меня так, как будто я была не я, а какой-то пришелец из иных миров или летающая тарелка, по непонятной причине выбравшая местом своего приземления салон его автомобиля.

— Слушай, может, подбросишь меня, я тут недалеко живу, — продолжила я свое наступление, попытавшись улыбнуться как можно более располагающе. И сразу поняла, что все мои опасения по поводу собственной непривлекательности были лишены основания, потому что он сразу же улыбнулся в ответ.

— Извините, это было немного неожиданно, я задумался, — ответил он с приятным акцентом. — Только, к сожалению, я не смогу вас сейчас подвезти, потому что… Дело в том, что я всего лишь водитель, а мой…

Его оправданиям так и не суждено было родиться до конца, потому что в этот момент дверца авто распахнулась, и я едва не подпрыгнула от неожиданности и возмущения, так как перед моим лицом снова возникла веснушчатая физиономия моего экс-соседа по скамейке.

— Татьяна Александровна, я вас не понимаю! — с искренним возмущением в голосе снова начал он наезжать на меня.

— Сами вы Татьяна Александровна! — рявкнула я. — Это я вас не понимаю, и вообще, закройте дверь с той стороны!

— Закрыть дверь с той стороны? — словно опешив, переспросил он. — Но, извините, это моя машина…

Почувствовав, как щеки мои медленно начинает покрывать предательский румянец, я перевела взгляд на водителя и сразу же поняла, что определенно села в лужу.

— Прошу прощения, я этого не знала, — пробурчала я себе под нос, попытавшись протиснуться мимо него с единственным желанием поскорее смыться с места своего позора. Но не тут то было! Рыжий веснушчатый субъект оказался настойчивым — схватив меня за рукав, он миролюбиво произнес:

— Татьяна Александровна, может быть, все же пойдем в кафе, здесь, неподалеку.

Я вздохнула. Похоже, ситуация требовала прояснения.

— Ответьте мне на два вопроса, — с расстановкой проговорила я. — Почему вы упорно называете меня Татьяной Александровной и на каком основании вы считаете, что я непременно должна идти с вами в какое-то кафе неподалеку?

— Но ведь вы сами мне сказали, что вас зовут Татьяна Александровна, у меня вообще на имена прекрасная память! А в кафе, я думаю, нам будет удобнее поговорить, или вы так не считаете?

— Я? Я вам сказала, что меня зовут Татьяна Александровна? Когда?!

— Час назад, по телефону… — он смотрел на меня уже с явным сомнением в здоровье моей психики. Но тут до меня наконец дошло. Он путает меня с Морозовой! Морозова — это еще одна женщина-сыщик, достаточно известная в нашем губернском городе.

— Послушайте… Вы меня, видимо, с кем-то путаете, и я даже знаю с кем. Насколько я понимаю, час назад вы имели беседу по телефону с частным детективом Татьяной Александровной Морозовой и договорились с ней о встрече в парке Клены. Так?!

— Так, — медленно, словно переваривая в голове полученную информацию и пытаясь уловить, в чем же смысл возникшей путаницы, произнес мой собеседник. — Она сказала, что будет в длинном кожаном плаще.

— Но дело в том, что я, хоть и частный детектив, но не тот, который вам нужен. Меня зовут Надежда Александровна Фролова, и наша с вами встреча произошла совершенно случайно.

Некоторое время он смотрел на меня недоверчиво, а затем, видимо, убедившись в том, что я его не обманываю, грустно произнес:

— Ну надо же, какое совпадение… А меня зовут Павел Сергеевич…

Тоскливая мысль мелькнула у меня в сознании, и я обреченно добавила:

— Гордеев.

— Ну да, Гордеев, — удивился он. — Откуда Вы знаете?

— У вас же на лбу написано! — ответила я, изо всех сил стараясь придать лицу серьезное выражение.

— Ну а если серьезно? — спросил он, не став проверять наличие надписи на лбу, на что я почему-то рассчитывала.

— Если серьезно, то вы сегодня мне звонили и успели представиться, но я сразу же дала Вам от порот поворот.

— А, так это вы в отпуске! А я еще подумал, неужели у частного детектива тоже может быть отпуск…

— А что, по-вашему, частный детектив не человек? — моментально снова перестроившись на агрессивный лад, поинтересовалась я.

— Да нет, почему же, я… Извините, я сказал, не подумав. Что ж, очень жаль…

— Чего вам жаль? Ушедшего лета? — задала я риторический вопрос с легкой издевкой, не в силах подавить снова возникшее раздражение.

— Что вы не сможете мне помочь, — ответил он без обиды, — а Татьяна Александровна Морозова меня, видимо, не дождалась, потому что я подъехал на пятнадцать минут позже, чем обещал.

Я усмехнулась.

— Не мудрено! Татьяна Александровна, насколько мне известно, слишком занятый человек, для того чтобы ждать вас даже лишнюю минуту.

— Но я никак не мог приехать раньше, у Аленки разболелся животик, и мне пришлось подождать, пока она заснет, а она долго не засыпала, все время спрашивала, где мама, и плакала. — Вздохнув, он пожал плечами и снова добавил: — Что ж, очень жаль…

— Аленка — это ваша сестра? — поинтересовалась я скорее из вежливости, а может, из жалости, потому что выражение лица у моего собеседника и в самом деле свидетельствовало о сильных переживаниях.

— Нет, Аленка — это моя дочка.

— Дочка?! — удивленно переспросила я, так как и представить себе не могла, что у этого человек может быть дочка — он и сам еще выглядел ребенком.

— Ну да, а почему вы так удивляетесь?

— И где же ее мама? — спросила я уже из чувства любопытства.

— Исчезла, — вздохнув и печально опустив глаза, ответил Гордеев, — еще вчера вечером, вот об этом-то я и хотел с вами поговорить.

Я с сомнением оглядела Гордеева. Ветер, несмотря на все свои попытки заигрывания, так и не смог нарушить идеальной формы его прически, видимо, он пользовался хорошим закрепителем и при этом его не экономил. Но в глазах у этого безупречного с виду парня было такое отчаяние, что я наконец его пожалела.

— Может быть, вам не следует так сильно переживать по этому поводу? Знаете, ведь не исключено, что с вашей женой не случилось ничего страшного, она просто заночевала у подруги.

— Это невозможно, — произнес он без всякого сомнения в голосе, и это, пожалуй, была первая фраза за все время нашего с ним общения, которую он произнес уверенно. — К тому же ее подруга, кажется, тоже исчезла… Надежда Александровна, вы мне поможете?

Мысленно скорчив гримасу, я собралась было решительно отказаться, но он, видимо предугадав мою реакцию, вдруг произнес уже совсем потерянным голосом:

— Аленка целый день сегодня плачет, она так привыкла к тому, что Марина всегда рядом.

Конечно,