тонком ремне. Волосы уложены в гладкую ракушку, идеальный макияж, умело подчеркивающий все ее достоинства и скрывающий недостатки. Она на ходу расстегивает крупные пуговицы пальто и захлопывает за собой дверь. Прихожая наполняется ароматом ее тяжелого парфюма.

Лидия Владимировна поворачивается и упирается в меня взглядом. Ее глаза проходятся по моим голым ногам, тонкой футболке без белья, мокрым волосам. Она удивленно округляет глаза и приподнимает брови. Быстро берет себя в руки, и ее лицо кривится от презрения. Уверена, что она неспециально: это ее естественная реакция на «мне подобных».

Фунтик радостно гавкает и семенит к ней, виляя хвостом.

— Здравствуйте, Лидия Владимировна. — Обреченно говорю я.

22

— Здравствуйте, Инна.

— Инга.

— Непринципиально.

Вот, мегера. Как там ее сотрудники фирмы называли, Горгона Владимировна? В точку.

Она снимает лаковые сапоги, собрав их гармошкой на голени. Аккуратно, носок к носку, ставит их рядом с подставкой для зонтиков и прямо в пальто проходит в гостиную. — Оденься, надо поговорить. — Небрежно бросает через плечо.

Иду в комнату, быстро натягиваю джинсы и бежевый кардиган. Застегиваю его на все пуговицы. Пальцы не слушаются, интуиция подсказывает, что ничем хорошим наш разговор не закончится. Когда я возвращаюсь в гостиную, Лидия Владимировна сидит посередине дивана, намеренно заняв все пространство: с одной стороны она положила сумочку, а с другой — чешет за ухом развалившегося на животе Фунтика. Я не хочу стоять перед ней по середине комнаты, как провинившаяся школьница, поэтому за неимением другой мебели просто сажусь на подоконник большого окна. Поясницу обдает холодом через стеклопакет.

Лидия Владимировна закидывает ногу на ногу и показательно — снисходительно рассматривает меня.

— Вот не пойму — или у моего сына нет вкуса, или его постоянно на благотворительность тянет: тащит в дом всякий сброд. Хочет сделать доброе дело — подал бы милостыню на улице и все. Зачем так усердствовать?

По лицу прокатывается неприятная вибрация и оседает где-то в районе солнечного сплетения. С трудом проглатываю ее оскорбление, пытаюсь абстрагироваться и сконцентрироваться на самой сути. Понять, что ей от меня надо.

— Вы мне что-то конкретное сказать хотите, или просто пришли к сыну покопаться в его отсутствие в его вещах? — подтягиваю одно колено к животу.

— Девочка, — она растягивает губы в улыбке, если бы кобра могла улыбаться, то это выглядело бы именно так. — Я пришла по делу, но раз ты решила пойти по стопам своей сестры, заняв место в постели моего сына, я решила сделать доброе дело и предупредить тебя: Марк не твой уровень, надорвешься. Тебе ничего не светит. Ты для него не более, чем напоминание о сестре.

Она попадает в цель, одним выстрелом, как профессиональный стрелок. Она беспощадно бьет меня по самому больному. Сует под нос то, от чего я так старательно отворачивалась. Мне очень хочется плакать, но такого удовольствия я ей не доставлю. Смотрю в пол и пытаюсь очень медленно выдыхать, потому что внутри так щемит, что больно дышать.

— Для меня всегда было загадкой — что он нашел в оборванке из провинции. Красивое личико, но не более. В его окружении было полно красавиц, не уступающих твоей сестре. Дочь заместителя мэра чего стоит. Мудрая не погодам, амбициозная, а внешность — греческая богиня.

— Вы тратите свое и мое время, чтобы сидеть здесь и оскорблять мою сестру. — Мой голос скрипит, как старый рояль. Мне хочется отвечать ей также цинично, показав всю глубину презрения, но я не она. Я не прожжённая стерва. Как у такой матери выросли такие дети? Как же она пережила появление Дельфина в «клане» Федорцовых?

Она физически давит на меня, заполнив пространство комнаты гнетущей энергетикой. По какой-то причине я представляю для нее угрозу, поэтому она ни на секунду не щадит мои чувства.

— Нет-нет, у Анастасии был вкус, и желание жить красиво тоже было. Она слишком сильно мечтала о легкой и беззаботной жизни. Только что она для этого сделала? Ни-че-го. — Произносит по слогам. — Вы же с ней, как паразиты.

— Чего?

— Что ты глаза выкатила, дорогая? — она откидывается на спинку дивана и вытягивает руки по сторонам. — Ты думаешь сама в свой ВУЗ поступила? Девочка из Зажопинска? С дипломом этого заведения людям потом все двери открыты. А гранты, дополнительные факультативы с носителями языка, повышенная стипендия, думаешь, это все просто так? Думаешь, ты такая талантливая? Да там конкурс сто человек на место? Раскрой глаза? — Она вытягивает руку вперед и щелкает пальцами.

— Это все Марк?

— Нет, добрый волшебник в голубом вертолете. Ты думаешь, картины твоей сестры стали бы такими популярными без проекции Марка? Ее мазня была бы похоронена среди кучи таких же художников, как она. Знаешь, сколько я таких видела? — Она бросает взгляд на золотые часики и смотрит на меня: хищные, бездушные, красивые глаза. — Я это все к чему? Ты — не ровня Марку. Не трать свое и его время. Ему нужна статусная, образованная девушка из хорошей семьи, а не ты, дворняжка безродная. Вы — Беловы — и так в его жизни натоптали.

Как же сильно она ненавидела мою сестру. Она ведь не сделала ей ничего плохого. Чем заслужила такое презрение, думаю я, через головокружение и тошноту.

Она поднимается и идет на выход, оставив меня в комнате на полу. Разбитую и совершенно дезориентированную. В прихожей шуршит одежда, слышен стук набоек. Я, собрав всю волю в кулак, подскакиваю, несусь за ней в коридор.

— Знаете, почему вы так ненавидите нас? Потому что мы вечное напоминание вашей юности. Это вы тоже безродная дворняга. Где бы вы сейчас были, Лидия Владимировна, если бы не вышли замуж за Николая Павловича? У вас ведь тоже ничего не было, кроме красивого личика. — Выпаливаю на одном дыхании, сжав руки в кулаки. Сердце грохочет так, что вот-вот проломит ребра.

Настя говорила мне как-то раз, что Лидия Владимировна родом из Саратовской области из простой семьи, а все остальное — плод моего воображения.

Но мне чудом удается пробить ее несокрушимую броню. Тонкая шея стремительно краснеет в тон пальто. Она вздергивает подбородок, поправляет ремешок сумочки и выходит из квартиры. А я остаюсь с ядом и желчью, которые она насильно влила мне в душу.

23

Стыдно признаться, а я и правда очень гордилась собой. Верила, что моя подготовка и оплаченные Настей репетиторы дали вот такие замечательные результаты.

Мне нравилось мое произношение, я изучала много материалов, сидя в нашей малюсенькой, пыльной библиотеке, часами корпела над