Нас встречал уже ночной Париж. Как-то очень быстро мы оказались в самом его центре. Видна Эйфелева башня, освещенная по контуру огнями. Мы проезжаем Площадь Звезды, где знаменитая Триумфальная арка. И тут мои новые друзья мне заявили, что им очень понравилась моя музыка, и они тоже хотят сделать мне подарок: предлагают пожить в самом центре Парижа. Здесь, около Триумфальной арки в квартире-офисе их представительства, где сейчас можно было остановиться, там есть для этого все условия. Такого подарка от судьбы я и не ожидал. Мне отдали ключи. Было уже поздно. Мои друзья уехали к себе домой, пожелав приятного общения с городом моей мечты.

Это было чудо! Значит, моя музыка имеет свойство вызывать у людей чувство доверия и расположенности ко мне. Они считают ее подарком и хотят тоже как-то отблагодарить за это.

«Я испытал огромное наслаждение. Это сверхъестественно, огромное спасибо».

«Я очень благодарна Вам за чувства, пробужденные во мне Вашей музыкой».

«После такой музыки хочется творить и созидать».

Значит, хорошая музыка, настоящее творчество — это огромного масштаба подарок для людей. Они меняются, душа открывается навстречу потокам любви, понимания, сочувствия, осознания себя. Человек раскрывается для космических потоков, и таких людей потом трудно вернуть в прежнее состояние невосприимчивости этих потоков — резонанса внешнего и внутреннего человеческого космоса.

Я получил подарок за свою музыку. Нахожусь в самом центре Парижа, даже не нужно ехать никуда на метро, которое, как меня предупредили, имеет 240 станций, и в нем сразу сложно разобраться, так как на указателях обозначаются только номера линий с конечными станциями. Надо иметь на руках карту метро, так как в поездах названия станций не объявляются, да и в вагонах двери поезда просто так автоматически, как у нас в Москве, никогда не откроются, пока ты сам этого не сделаешь. В общем, пока парижское метро было для меня загадочным местом. Я решил без надобности туда не спускаться.

Площадь Звезды, на которую я вышел, соединяла улицы-лучи. Я потом понял, что этот город имеет очень сильный энергетический потенциал, по-видимому, из-за того, что он как сплетенная паутина из площадей, с выходящими из них лучами. Все это создает узор какой-то неразрывности и осмысленности. Такое, мыслящее само по себе, многоклеточное существо может расти до бесконечности! Но почему-то новые дальние районы Парижа и его пригороды не имеют такой паутинной структуры, и город как бы застыл в своем развитии.

Первая ночная встреча с Елисейскими полями — много людей, много огней и много машин. Мотоциклисты на дороге живут отдельной жизнью. Они пронизывают любой поток машин, и проносятся между ними с диким шумом, даже если весь поток машин остановился. Огромное количество кафе — открытых и закрытых, рестораны и магазины — все работает, везде много народа, а уже глубокая ночь. Люди говорят на всех языках, слышно много русской речи, никто не обращает ни на кого внимания, у каждого свой праздник. Показываются шумные компании, в основном пеших «мотоциклистов», много студенческой молодежи. Париж поражал меня своими контрастами. Стоит уйти куда-нибудь от ярких центральных улиц в сторону, и ты уже где-то в темных улочках почти без освещения. Еще одна особенность Парижа из-за его паутинной структуры: если вдруг захочется пойти от какой-то площади по параллельной к нужной улице, то, чем глубже двигаться по ней, тем дальше в сторону уходишь от цели.

Прожив несколько дней в Париже и набродившись, я стал понимать, что этот город состоит из определенных сакральных объектов. Обелиск на площади Конкорд (Площадь Согласия) вывезен из Египта, и он как воткнутый штырь, дающий еще большую устойчивость этому разгульному городу, который разношерстной толпой может раскачаться и пуститься в пляс, расчищая место для своего магического танца. Но египетский обелиск-штырь удерживает его. Сакральной мне показалась и знаменитая Эйфелева башня. Это тоже обелиск — антенна, нацеленная на Космос. Стоишь под ней и смотришь вверх сквозь уходящие в небо пространства, которые упираются в острие самой верхней точки, держащей на себе Небо Парижа. Это какой-то женский символ. Париж — город-женщина, очень самолюбивая, красивая и неверная. Город любви в ярких вспышках: огромными прожекторами с прогулочного корабля на Сене ночью на короткое время освещаются его достопримечательности, чтобы туристы могли увидеть яркую красоту города. И каждый час, когда Эйфелева башня вдруг начинает сверкать массой переливающихся огней, завороженная публика на площади Трокадеро наблюдает это зрелище…

С десяток дальнейших посещений этого города не охладило моей мечты — видеть Париж, обожествлять его и создавать свою иллюзию добрых отношений между нами.

А Париж дальше раскрывает свои объятия. Складываются хорошие отношения с парижским Русским культурным центром. И через год я был приглашен для участия в V Международном славянском фестивале, проходящем в этом центре. Были исполнители из разных славянских стран. Я выступал в один день вместе с музыкантами из бывшей Югославии. Концерт проходил в красивом уютном зале. Мне вручили диплом фестиваля; всем понравились мои фортепианные композиции, и особенно и эмоциональность исполнения.

«С большим удовольствием познакомились с Вашим творчеством. Больших творческих успехов в новом тысячелетии, в котором Вы так необходимы с Вашим пониманием и чувствованием».

Я остаюсь в Париже, живу вместе с нашими художниками в прекрасных условиях в гостинице Русского центра. С ними сложились добрые отношения. Особенно я подружился с талантливым Андреем Герасимовым из Москвы и Николаем Насоновым из Тамбова.

И вдруг опять чудо! Из программы всего фестиваля выбирают только мою программу для участия в фестивале, который сразу на следующей неделе открывается в парижском Югославском центре. А ведь в V Международном фестивале участвовали сильные исполнители разных музыкальных направлений и стилей. Но вот выбрали только мою программу, и я, наверное, впервые по-настоящему ощутил признание моего творчества.

Концерт проходил при открытых окнах — был теплый май месяц. А в окна виден Центр современного искусства имени Жоржа Помпиду с его ярко выкрашенными трубами и лестницами. Югославский центр расположился буквально напротив Центра Помпиду.

«Спасибо много! У меня нет слова выразить все, что я чувствую после Вашего концерта. Я удивлена. Вы великий!»

«Я очень удивлена! Вы прекрасно играете. Желаю Вам много счастья и успехов».

Успех был настоящий. В Русском центре мне предложили выступить с сольным концертом в Парижском клубе композиторов. Мы наметили этот концерт на ноябрь 2001 года. Вся программа прошла на одном дыхании. «Новый романтизм из России» — так она называлась. После концерта на фуршет собрались у меня в прекрасных многокомнатных апартаментах, которые предоставил парижский Русский центр.