– Вы чем думаете, Жанна Викторовна? – вопросом на вопрос ответила директор. – Нас же по стенкам размажут за такое! Дети будут стесняться, а какой-нибудь борзописец напишет, что наши ученики колются в туалетах и потому дирекция вынуждена пойти на крайние меры! Вы бы лучше вникали в отношения между учениками в своем классе.

– Ну это же подростки, Эмилия Леонардовна, им одно слово не так скажи, и все!

– А то, что у вас ученики с кастетами в школу ходят, это что – нормально?!

– Я их обыскивать не уполномочена! – парировала Аветисова. – Может, кто-то и с пистолетом ходит, я не знаю. У нас есть руководитель службы безопасности – пусть он и решает эту проблему!

Если бы третья участница дискуссии, преподаватель английского языка Бургомистрова, не упала бы от переизбытка чувств в обморок, дискуссия длилась бы еще долго.

Обморок был недолгим и прошел сразу же, как я поднес к носу Бургомистровой ватный диск, смоченный раствором нашатырного спирта. Проверив давление, пульс и основные рефлексы, я разрешил ей вернуться к своим обязанностям.

Оба участника драки не появлялись в школе, но зато появлялись их матери. Возбужденные, готовые в любую секунду броситься в бой, и обе приезжали не одни, а с адвокатами. Напрасно Эмилия Леонардовна надеялась на то, что инцидент завершится без ее участия. В конце концов ей пришлось собрать у себя в кабинете всю четверку и твердой педагогической рукой привести ее к согласию. Ей удалось невозможное – добиться перемирия и сохранить обоих учеников. Гайдамака раскаялся, попросил прощения, Подвигины, хоть и без особого воодушевления, его простили, и все вернулось на круги своя до следующего чрезвычайного происшествия. Совсем забыл – драчунам пришлось несколько раз посетить школьного психолога, такое вот своеобразное покаяние, чтобы впредь неповадно было драться.

– Нам еще повезло, – спустя несколько дней сказала мне директор, – что обе семьи занимают примерно одинаковое положение. Иначе бы тот, кто сильнее, начал бы гнобить слабого, раздувая эту историю до небес! А так пободались немного и решили пойти на мировую.

Простецки-жаргонное «гнобить» в устах Эмилия Леонардовны меня удивило, но следующие ее слова удивили еще больше:

– Совсем как в песне: «В сумке сигареты, цепь, учебник и дневник, ты идёшь с кастетом в школу, ты скрываться не привык…» («Ангел дня», автор Виктор Бондарюк). Помните такую, Сергей Юрьевич?

– Помню, Эмилия Леонардовна. Когда-то «Русский размер» был одной из моих любимых групп.

– Хорошо, что помните. А теперь вернемся к нашим баранам, то есть к вашему отчету…

Нет, когда у директора гимназии более-менее сносное настроение, с ней очень даже приятно работать.

Даже в отчете копаться не стала – проглядела, убрала в папку и отпустила меня на все четыре стороны, поскольку рабочий день уже закончился. Люблю, когда начальство мое пребывает в добром расположении духа. Жаль только, что это случается не часто. Впрочем, если бы этого не случалось никогда – было бы еще хуже.

– Работал у нас такой менеджер, Витя Ореховский, так он от покупателя мороженой курицей по физиономии получил. За замечание, что не стоит, мол, сморкаться на пол в торговом зале.

Услышав подобную фразу, невольно прислушаешься к чужому разговору.

– Ничего себе, ты не шутишь?

– Какие шутки, очки Витьку разбил, хорошо, что нос не сломал. Мороженая курица – это ж полутора-килограммовый камень!

– И что сделали покупателю?

– Ничего, тем более что он заявил, что курица случайно выскочила у него из рук. А вот Ореховский получил по полной…

– «Станция „Новокузнецкая“. Переход на станцию „Третьяковская“ Калужско-Рижской и Калининской линий», – объявил женский голос.

Два паренька, сидевшие слева от меня, встали и вышли из вагона. Так я и не узнал, что именно получил незнакомый мне господин Ореховский.

Среди родительниц моего участка была менеджер из крупной сети гипермаркетов, женщина, словоохотливая до невозможности. Она руководила секцией кулинарии и при каждой встрече щедро делилась со мной своими впечатлениями и профессиональными тайнами. Совершенно не стеснялась – рассказывала все как есть.

Благодаря ей я узнал много полезного, например – состав раствора для вымачивания протухших кур. По утверждению доброй женщины, вымачивание кур в течение трех-четырех часов позволяло им впоследствии пройти через гриль в обновленном качестве и быть без жалоб и недовольства съеденными покупателями.

– Такие курочки нравятся даже больше, потому что у них мясо нежнее.

Горячий плов, который полагалось продавать за два часа сорок пять минут или выбрасывать, продавался от рассвета до заката, то есть с открытия гипермаркета и до его закрытия. Периодически его заливали водой и подвергали операции под названием «перекипячивание», то есть кипятили до тех пор, пока вода не выпаривалась. Добавляли пряностей, и плов часа на два-три обретал новую жизнь.

– Хуже всего с беляшами, – сетовала менеджер. – Беляши и хранятся недолго и реанимации поддаются плохо. В печи при разогреве подсыхают. Но вечером, в час пик идут неплохо, можно весь дневной запас продать.

Я слушал, слушал, со мной еще и не такими тайнами делились, а однажды не выдержал и все же спросил:

– Неужели вам доставляет удовольствие продавать людям еду, которой они запросто могут отравиться? Представьте себе, что среди покупателей могут оказаться ваши родные или друзья…

– А что мы можем сделать, Сергей Юрьевич? Взять тот же плов – если не продашь его за три часа, то положено списывать, так ведь? Это убыток, который ложится на мою секцию. Раз списала, два списала, а потом и на улице оказаться можно, ведь те, у кого плохие коммерческие показатели, в нашей фирме не задерживаются. А у меня детей двое. И так сложилось, что к нам в кулинарию, так же как и в столовую для сотрудников, часто отправляют… не вполне свежие продукты. Надо же как-то выручать другие секции, где все это не смогли продать. Там же работают наши коллеги, наш гипермаркет – это одна большая семья. Вот и приходится постоянно выходить из положения.

– Но есть же другие методы достижения показателей… – возразила моя медсестра.

– Есть, конечно, – согласилась родительница, – но и особенности работы тоже надо учитывать. А своим родным и близким мы уже объяснили, что у нас ничего покупать не стоит! Лучше уж консервами питаться. Только наглухо закупоренными, а не теми, у которых крышка свинчивается.

– Почему? – одновременно спросили мы.

– Потому что наши покупатели любят втихаря свинтить крышку, сунуть в банку палец и с его помощью попробовать вкус содержимого.

– Да ну! – не поверил я.

– Почти каждый день видим такие сцены! Моя секция расположена как раз напротив «Консервов». Если не верите, то спросите у других родителей, что работают в магазинах, они подтвердят.