– А чего остаётся? Про Ельцина и Горбачёва ему рассказывать, что ли?

– Хорошо, – Владимир склонился к уху сидящего справа Сазонова.

Афанасий, насытившись, уже дремал за столом. Разговоры его более не интересовали, и десятник, отпросившись, полез спать на полати ещё тёплой печки.

– Пётр Иванович, так что там с данниками… брацкими, да?

– Брацкими, – кивнул Бекетов, – мне жалился князёк брацкий с Уды, именем Немес, что де казачки крепко побили одно из его двух кыштымов, а всех, кто остался живой, забрали себе.

– Второй кыштым – это Хатысма, брат Тутумэ-Ползающего, – кивнув, вставила туземка.

– Ясно, Галдана. Так, Пётр Иванович, врёт ваш князёк, как сивый мерин. Во-первых, насколько я понял, это именно он натравил на нас своих данников. Они атаковали нас, но воины из них получились никудышные. Побили мы их сильно, а жён и детей забрали к себе в посёлок, чтобы они с голоду не поумирали, так как мы почти всех мужиков у них убили.

– Что ж, уразумел я, Вячеслав Андреевич. Тут мне всё ясно. Меж прочим, я сам в начале лета уже плавал усмирять тунгусов, что напали на отряд нашего енисейского атамана Максима Перфильева сотоварищи. Тогда побили немного казачков. Так я взял с них аманатов, ясака, а тунгусцы обещали больше не нападать.

– Что за аманаты?

– Заложники, – объяснил Кабаржицкий.

– Владимир, ты у нас не кандидат исторических наук, случаем? – рассмеялся Сазонов.

– Нет, товарищ майор, – Владимир вежливо ощерился в ответ.

– Майор? У вас полки иноземного строя? – удивился Бекетов.

– Нет, полки у нас самого русского строя, просто некоторые воинские звания пришли к нам из других стран.

– Так где же ваше государство, Вячеслав? И много ли там бояр, таких как ты?

Соколов, посмотрев на Кабаржицкого, сокрушённо покачал головой и предложил тому самому рассказывать. Владимир начал с того, что напомнил Бекетову становление Московского царства и походы москвичей на Новгород. Тот кивал, подмечая, что псковские и новгородские земли и сейчас имеют некоторые вольности и привилегии. Владимир продолжал о том, что несколько тысяч сторонников новгородской вольницы решили уйти из-под руки Москвы и жить согласно своим желаниям на новом месте. Которое они нашли за Синским царством, за далёким студёным морем, да за горами высокими.

– Там и есть наша страна, – капитан закончил свой рассказ.

– А тут вы зачем? Ох, не верю я тебе, Володимир, хоть и складно ты сказываешь.

– А тут мы для порядка и контроля. Разведываем, что да как, – неожиданно вставил Сазонов. Вячеслав кивнул, подтверждая сказанное. Дарья лишь хмыкнула.

– Ладно, други, пора и мне на боковую, а то ишь, как Афанасий храпит. Выспаться мне надо, а под вечер и обещанную вами баньку опробовать.

Бекетов, сняв лёгкий зипун, полез на полати к своему десятнику, сразу пихнув того в бок, чтобы он перестал храпеть. Помогло. Туземки убирали со стола, а Соколов с Сазоновым вышли из избы на крыльцо.

– Курить охота, Алексей, аж жуть. – Вячеслав мечтательно закатил глаза.

– Нет уж, раз такие дела, пора бросать, Андреич! Меня вот волнует, как там наши Карпинский с Коломейцевым, добрались ли до первой базы?

Посёлок Новоземельский. Ранняя осень

Тем временем оба бойца уже подруливали к знакомому белому пляжу. На шум мотора лодки сбежались практически все обитатели первого лагеря, или уже, как и Белая Речка, вполне себе посёлка. Тут периметр поселения также был отстроен частоколом, поставлены башенки, сделаны двое ворот – в сторону Байкала и по направлению течения Ангары. Поставлен кирпичный ангар, куда таскали хорошую глину с речушки в двух километрах от посёлка. Конечно, она была не так хороша, как на Белой речке, но всё же для кирпичей и черепицы она годилась вполне. Смирнов принял бойцов в только что отстроенной просторной избе, где была жарко натоплена печь. Так что пришлось стаскивать верхнюю одежду, садясь за стол. Смирнов без помощи туземцев наладил в посёлке рыбную ловлю и охоту, поэтому еды хватало, да и запасов пока оставалось немного. Он всё сокрушался, что де нету овощей на рассаду, да хорошо бы организовать огородики и свинарник.

– Что-что, но вы, полковник, в председатели колхоза сгодились бы! – пошутил профессор Радек, уже давно пришедший в себя после глубокой депрессии.

– Николай Валентинович, рад что вы уже шутите!

– А что, Пётр, дальше убиваться смысла нет, будем жить, – подошёл Фёдор Сартинов.

– Парни, вы давайте не шуткуйте, а выкладывайте, не так просто же примчались под вечер. Лясы поточить и потом можно будет.

– Короче, – начал Карпинский, – держитесь, мужики! Объявились тут русские казачки на Ангаре, конец нашему милому затворничеству настал.

Капитан БДК аж присвистнул, присутствующие за столом перестали жевать. Тяжёлая пауза держалась довольно долго. А потом посыпались вопросы. Карпинский отдувался за двоих, а Ванька тем временем уплетал солёную рыбу. Оставив посёлок под начало сержантов Зайцева и Васина, Смирнов, Петренко и Радек, за шиворот оторвав Коломейцева от рыбы, погрузились в моторку и отбыли на вторую базу, чаще именуемую Белой речкой, в багровом свете вечернего солнца.

В Белореченский посёлок моторка пришла в закатном сумраке, на башне уже горел маяком огонь, а на ночное патрулирование периметра посёлка выходили три тройки морпехов. Казаки, отоспавшись днём, уже попарились на славу в бане и сейчас сидели у костра в центре посёлка.

– Где Вячеслав? – спросил Смирнов у бойца на воротах, установленных между двумя башенками у входа в посёлок со стороны причала на реке.

– Женька! – крикнул тот в приоткрытую дверь нижнего яруса более крупной башни. – Проводи полковника к Соколову. Они с сотником в избе сидят, как из бани вышли.

Смирнов, пересекая внутреннюю площадь посёлка, удивлённо мотал головой, насколько же здесь стало многолюдно. Отовсюду доносится говор и детские звонкие голоса.

– А это что? – Смирнов указал на груду тряпья у костра, которую палками поддевали и кидали в огонь.

– А-а, Андрей Валентинович, это сейчас тунгусов после казачков в баню запускаем группами. Сегодня у нас банный день получается, у туземцев просто блох много, да и пахнут они того… не очень. А тряпьё их Вячеслав приказал сжечь к чёртовой матери, чтобы заразу не разносить. Потом и чумы их разберём в костёр, чтобы в посёлке этого добра не было. Вон у них два барака есть, пускай обживают, там места навалом.

– А одежда как же? У них есть разве ещё?

– Есть, есть. Меха у них есть, кожа тоже, ткани имеются, кое-чего мы подкинем. Пускай шьют. Зато чесаться не будут.

– Как с мылом?

– Есть немного, варим. Но нам жира надо больше, тунгусов растрясём на жир, – улыбнулся Евгений и, видя удивлённое лицо полковника, добавил: – В смысле на материал, зверя какого, например.