– Вы слишком добры, спасибо за ваши слова. – И замолчала, глядя на волны у своих ног.

Она не знала, что можно добавить, слова упорно не шли, и Джексон, к счастью, заговорил сам:

– Эту бухту называют Горелой, должно быть, вы слышали?

Элизабет кивнула.

– Лишь только название. И, полагаю, оно дано неспроста?

Джексон погладил прядающую ушами кобылку по лоснящейся морде, поглядел на парящую над водой чайку.

Произнес в задумчивости:

– Вы правильно полагаете. Есть тому верная причина... Лет сто назад, может, чуть меньше, хозяева замка разводили на этом берегу сигнальные костры: заманивали заплутавшие в шторм корабли вот на те прибрежные скалы, – он указал на гряду скал, вдающуюся в море, – добивали выживших в кораблекрушении моряков и присваивали себе прибитые к берегу грузы.

Лиззи невольно побледнела.

– Это просто ужасно! – выдохнула она. – Зачем бы им делать подобное?

– Доподлинно не скажу, – отозвался Джексон, – но, кажется, тогдашний хозяин замка испытывал финансовые трудности. Жена его, будучи фрейлиной королевы, недешево обходилась для кошелька, вот он и придумал способ подзаработать.

– Ужасный, отвратительный способ!

– Не могу с этим не согласиться, однако именно потому бухта и прозвана Горелой. В честь горящих костров на берегу... – И вдруг переменил тему, так быстро, что Лиззи, едва успев опомниться от предыдущей, поразилась по новой: – И вам бы лучше не гулять здесь одной, миссис Аддингтон. В округе нынче не спокойно: суеверные люди рассказывают о странных вещах, разуму подчас недоступных. И мне бы не хотелось, чтоб вы...

Элизабет сказала:

– Я вас не совсем понимаю. О чем говорят в округе?

Казалось, Джексону не совсем хотелось об этом говорить, он явно испытывал неловкость, когда произнес:

– Об оборотнях, миссис Аддингтон. И охотнике, нанятом целой деревней для их поимки...

– Об оборотнях? Здесь, в долине?

– Я сам едва могу в это поверить, но бедные люди суеверны и уверяют, что те существуют. Нашлись даже очевидцы, видевшие одного из этих существ. Наверняка, бедняга перепил в таверне, вот с пьяных глаз ему и примерещилось всякое... Однако люди действительно испуганы, не пожалели расстаться с кровно заработанными деньгами ради нанятого охотника.

– Охотника на оборотней? – уточнила девушка.

Подобное никак не укладывалось в ее голове: она полагала, что, уехав из Колчестера, оставила эту тему далеко позади, в прошлом, и вот она следовала за ней по пятам. Словно преследовала...

Одно необъяснимое событие за другим.

Одно за другим...

– Нелепица, я понимаю, однако крестьяне настроены весьма решительно, – говорил, между тем, молодой человек. – Рассказывают, овцы в полях пропадают... Да странный человек нет-нет да мелькает где-то неподалеку. Они испуганы и ссылаются на старые легенды...

Много старых легенд пришлось выслушать Лиззи за последнее время: про папоротники в полях, про обернувшихся дикими животными людях, про пиратскую бухту... И все, так или иначе, было связано с древним Рагланом, замком, в котором она жила. И хозяйкой которого являлась по нелепой насмешке судьбы...

Она ощутила себя ответственной за происходящее на этой земле...

Испытала неожиданный стыд, словно была причастна к каждому из событий, здесь приключившихся.

– Полагаю, мне лучше вернуться в замок, – сказала она. – Меня, должно быть, хватились. – И поспешила сгладить это улыбкой: – Уверена, мы еще свидимся, лейтенант Джексон, возможно даже, в ближайшем будущем. Вы могли бы нанести нам визит...

Молодой человек покачал головой.

– Не уверен, что ваш супруг одобрил бы подобного гостя. Он, кажется, не очень расположен ко мне, да и с братом моим у них негласная конфронтация.

– У вас есть брат? – удивилась Элизабет. – Вы никогда о нем не упоминали.

– К слову не пришлось, – произнес Джексон. – Он старший из нас двоих и управляет имением, тогда как я добиваюсь славы своим красным мундиром.

– Который вам очень к лицу.

– Благодарю сердечно.

Они оба замолкли, несколько смущенные высказанными признаниями, и вскоре распрощались в надежде на новую встречу, ниспосланную им счастливой случайностью.

Элизабет искренне на это надеялась: присутствие старого знакомца напоминало о доме, отце, горячо любимом и брошенном за мили дороги отсюда... О жизни, которой у нее больше не будет.

В последний раз оглянувшись на берег, Элиза захлопнула тайную дверцу и побрела в сторону башни. Ей столько предстояло осмыслить, столько вместить... И новая встреча с супругом совсем ее не обрадовала.

Он шел размашистым шагом, в своих привычных уже черных очках, шел прямиком на нее, и девушке захотелось укрыться, юркнуть хотя бы в сарай, только бы не видеть его снова.

– Где вы пропадали, скажите на милость? – строгим голосом осведомился мужчина. – Я обыскал весь замок.

– Могу спросить о том же у вас, – огрызнулась Элизабет против всякого обыкновения. – Вы, в отличии от меня, пропадали с прошлого вечера. К счастью, я вижу, нашлись.... С чем вас и поздравляю.

Аддингтон, казалось, опешил от такого напора, замер, устремив на нее стекла очков, и вдруг улыбнулся, широкой, мальчишеской улыбкой.

– А вы, я вижу, скучали по мне, – произнес не без самодовольства, и Лиззи подивилась подобной реакции на свою дерзость.

Не сразу нашлась, что ответить...

– Вы... вы слишком много о себе воображаете, – молвила наконец. – Мне дела нет, где вы... и с кем проводите свободное время.

– Так ли, Элиза?

Он подошел совсем близко, коснулся ее волос и даже завел непослушную прядь за ухо. У Лиззи ускорилось дыхание, что-то сладко заныло под ложечкой... Она прижала вспотевшие ладони к телу, замерла, страшась шевельнуться.

Опять ощутила то самое... непонятное, испытанное в объятиях мужа позапрошлой ночью: истому, легкость и... тишину. Казалось, весь мир остановился, сузился до булавочной головки, сконцентрировался в кончиках ласкающих ее пальцев...

А потом закричала чайка. Пронзительно... Словно предупреждающе, и волшебство вдруг рассыпалось, уступив место реальности. Реальности со стонущей Джейн верхом на каким-то мужчине...

Конечно же, Аддингтоне.

И Лиззи брезгливо отпрянула, утерлась руками, словно прикосновения мужа измарали ее, побежала прочь в сторону башни.

Он больше не улыбался, когда наблюдал за ее стремительным бегством...

Аддингтон понимал, что виноват сам: оставил супругу одну на целую ночь. И слова ей не сказал...