Вечером мне стало плохо, и я, чувствуя головокружение, с трудом добрался до телефона и вызвал «Скорую помощь», ощущая нарастающую боль в боку. Врачи долго звонили, прежде чем я сумел дойти до дверей и впустить их в квартиру. Меня сразу забрали с собой и отправили на рентген. Выяснилось, что два ребра сломаны. Я отдал последние деньги за какие-то анализы и на той же «Скорой помощи» уже под самое утро вернулся домой. Мне сделали в больнице болеутоляющий и снотворный уколы, поэтому, закрыв дверь, я прямо в одежде лег на кровать и сразу заснул. Проспал часов двадцать, не меньше. Проснулся от боли в боку – сломанные ребра ужасно болели. Дернул же меня черт вмешаться в эту драку! Вот такая неприятность… Я пролежал дома целых три недели. Когда боль становилась нестерпимой, я вызывал «Скорую». Питался тем, что оставалось в холодильнике. И только через месяц, снова сильно исхудавший и с трудом передвигающийся, пошел к соседу и занял у него триста рублей, чтобы купить себе хлеба и молока.

Что и говорить, мое участие в драке обернулось мне боком в самом прямом смысле этого слова – два сломанных ребра и почти месячное пребывание дома без денег и без еды. Когда я попробовал немного ходить, ребра еще болели, но выживать все рано как-то нужно, и я отправился на соседнюю улицу, где находилось туристическое бюро. Я точно знал, что им требуются «люди-плакаты», которым они платили ежедневно живые деньги. Это такие рекламные агенты, которые нацепляют на себя картонки с предложениями о покупке горящих путевок и ходят по улицам, завлекая потенциальных клиентов. Конечно, работа для студентов, желающих подзаработать, но в тот момент я меньше всего думал о своей гордости. Дома не было денег вообще, а я еще должен помогать Игорю, который не понимал, почему я так долго к нему не приходил и даже не открывал дверь, когда он приезжал ко мне. Я же не мог принимать его в таком виде, с пустым холодильником и пустыми карманами. Мне не хотелось, чтобы он меня видел в таком состоянии. Поэтому я придумал историю о том, что уехал куда-то на Север в экспедицию, и целых два месяца не подходил к городскому телефону. Обмануть Игоря я еще мог, но выкарабкиваться из сложившейся ужасной ситуации все равно надо. Поэтому я и отправился в это туристическое агентство.

Там сидела женщина лет сорока пяти. Добрый человек, она почему-то решила, что я профессиональный алкоголик и поэтому готов работать за гроши на такой смешной и малопочетной работе. Она даже участливо посоветовала мне бросать пить. Я потом понял, почему она так решила. Я делал спиртовые повязки, и от меня разило спиртом. Но самое главное, что в этом туристическом агентстве платили живые деньги по итогам каждого дня. А мне нужно было получать деньги сразу, я не мог ждать, просто не протянул бы до получки. А за день такой работы давали около трехсот рублей, что составляло примерно десять долларов. И я, конечно, согласился, только надевал темные очки и бейсболку, чтобы меня никто не узнал. Я стал ходячей рекламой, и иногда меня даже просили повернуться в анфас, чтобы прочесть надписи на моих рекламных щитах, которые я носил на себе.

Так продолжалось около месяца, до тех пор, пока я случайно не встретил Ольгу с Аллой. Это был самый унизительный и страшный день в моей жизни – даже врагу такого не пожелаешь. Но обо всем по порядку…

В этот день Леонид Дмитриевич Кудлин пригласил к себе Илью Некрасова. В кабинет вошел довольно высокий мужчина, немного сутулившийся, с уже поседевшими висками, несколько покатым черепом и уставшими глазами. Кудлин знал, что Некрасову было чуть больше пятидесяти, но выглядел он гораздо старше.

– Садитесь, – кивнул Леонид Дмитриевич, с некоторым любопытством глядя на вошедшего в его кабинет человека. – Мне говорили, что вы работаете у нас уже почти два года, – начал он, – и работаете настолько хорошо, что вас уже назначили руководителем отдела.

Некрасов молчал. Он вообще производил впечатление достаточно замкнутого человека.

– Вы раньше работали в концерне «Весна» и занимали там высокую должность, – продолжал Кудлин.

– Да, – ответил глухим голосом Некрасов, – я был заместителем генерального директора по закупкам. Правда, совсем недолго, около двух лет или чуть больше.

– И еще вы работали начальником цеха на ЗИЛе.

– Это было еще в советские времена.

– Тем более. Сколько лет вам тогда было? Ведь ЗИЛ считался флагманом советской индустрии.

– Около тридцати. Но и начальником цеха я был недолго. Когда началось кооперативное движение, я ушел с завода.

– Да, я читал вашу биографию, – кивнул Кудлин. – А где вы работали в девяностые годы? В анкете указано место работы в каком-то непонятном ОАО.

– Я там просто числился, – признался Некрасов. – На самом деле работал обычным «челноком». Возил текстиль и кожу из Турции.

– Интересно, – оживился Леонид Дмитриевич. – Значит, вы ездили туда за оптовым товаром. И у вас есть опыт?

– Лучше бы его не было, – мрачно пошутил Некрасов, – это не очень приятные воспоминания. Живешь как бомж, все время думаешь о товаре, ночуешь где попало, ешь когда придется, даже в туалет не можешь отлучиться. И тебя все обирают и обманывают – продавцы, покупатели, таможенники, пограничники, полицейские, налоговики, даже санэпидемстанция… Вот так и жил.

– Значит, не понравилось, – понял Кудлин.

– Разве такая жизнь может понравиться нормальному человеку? – вздохнул Некрасов.

– И тем не менее вы занимались этим делом достаточно много лет, – напомнил Леонид Дмитриевич.

– Да, пришлось. Я тогда выплачивал алименты на дочь после развода со своей первой… простите, со своей второй женой. А у меня в это время была уже другая семья. Хотя мы не были официально зарегистрированы, но ее сына я усыновил.

– Я слышал, что она погибла во время трагических событий на Дубровке, – уточнил Кудлин.

– Да, – чуть запнувшись, ответил Некрасов, – мы тогда не успели ее вытащить и спасти.

– Вам нравится работать в нашем страховом бизнесе? – спросил Кудлин, резко меняя тему разговора.

– Интересно, – сдержанно ответил Некрасов, не вдаваясь в подробности.

Чем больше они разговаривали, тем больше гость нравился хозяину кабинета. Немногословный, много повидавший, спокойный, выдержанный, достаточно интеллигентный.

– Сколько вы получаете? – задал неожиданный вопрос Леонид Дмитриевич.

– Восемнадцать тысяч рублей, с вычетами, – ответил Некрасов.

– И на эти деньги вы купили себе внедорожник «Мицубиси Паджеро»? – уточнил Кудлин. – Кажется, он стоит около сорока тысяч долларов. А ваша зарплата только шестьсот долларов в месяц. Если даже считать, что вы питаетесь воздухом и не тратите денег на одежду и жилье, то и тогда для того, чтобы купить такую машину, вам нужно было проработать у нас больше трех лет. Можете рассказать мне, в чем секрет такого экономического чуда?

– У меня были некоторые сбережения, – ответил Некрасов. – Вы же сами прочли, что я был заместителем генерального директора.