– А вы разобрались в ситуации! Я не могу отрицать, что я повиновался желанию Файфа, поскольку служил ему. Но я говорю только о себе. Я не знаю истинных причин согласия вашего отца на наш брак.

Она хмыкнула.

Саймон косо посмотрел на нее и покачал головой, потом сказал:

– Сэр Малькольм действительно разговаривал с графом Файфом перед свадьбой. Ноя тогда только лишь достиг совершеннолетия. Для меня в том возрасте казалось самым важным в жизни быть верным своему сеньору и выполнять любые его поручения. Но с тех пор прошло много времени, и я понял: у каждой правды есть обратная сторона.

– И что это была за обратная сторона?

– То, что в любом деле следует иметь в виду и противоположную точку зрения, а если участвуют двое, то надо уметь принять во внимание интересы другого человека.

– В вашем случае этим человеком стала я? Я правильно понимаю?

– Поскольку теперь мы с вами разговариваем начистоту, то да. Вспомните хотя бы о том, что я не говорил никому в семье о нашей несостоявшейся свадьбе.

– Вы боялись, что они рассердятся?

– Была ссора между вашими родителями и моими, – сказал Саймон и пнул кончиком ботинка круглый камень на дороге. – Я не знаю, что именно произошло, но мой отец всегда отзывался о семействе Каверсов весьма пренебрежительно. Это произошло до того, как Файф решил поговорить со мной о браке с вами. Но Файф никогда не говорил на эту тему с моим отцом. Вместо этого он выждал время, чтобы я вырос, поступил к нему на службу, достиг совершеннолетия, и только после этого обратился непосредственно ко мне.

– Вы думаете, что он знал о ссоре между нашими отцами? – спросила Сибилла.

– Может быть, знал, может быть, и нет. Но поскольку у нас с вами ничего не вышло, Файф постепенно отдалил меня от себя.

Сибилла кивнула. Она поняла его. Молодые люди, которые хотели чего-то достичь в этой жизни, часто выбирали себе кумира и повиновались ему во всем. Таким был и Хью, он восхищался Джеймсом Дугласом и делал все, что тот ему приказывал.

После нескольких лет жизни при Изабелле она поняла, что не встречала ни одного человека, который бы любил Файфа. Не говоря уж о том, чтобы кто-то восхищался его поступками. Наоборот, вокруг Изабеллы всегда собирались люди, недовольные его правлением и самодурством.

И теперь перед ней стоял неглупый мужчина, который когда-то прежде восхищался силой Файфа как правителя Шотландии и считал, что все его действия направлены только на защиту и укрепление земель.

Они продолжали идти к вершине холма в тишине. Слева открывалось прекрасное, глубокое и озаренное закатом озеро Эйкермур. Оно было овальным, в милю длиной. Сибилла встала рядом с Саймоном, глядя на то, как солнце быстро опускается на западе в холмы, а последние золотые лучи освещают высокий холм, на котором они стоят. Саймон посмотрел на Сибиллу. Ее каштановые волосы теперь блестели как золото, обрамленное лентами, и глаза казались темными, как у него.

Сибилла улыбнулась ему и направилась вниз, к озеру, по крутой, усыпанной сосновыми иголками тропе.

Саймон сказал, чтобы прервать тишину:

– И где ваш отец и Элис остановятся, когда приедут в Эдинбург?

– Я напомнила ему, что у меня есть доступ к комнатам Изабеллы в замке. От такого предложения он не сможет отказаться.

Саймон засмеялся:

– Вы любите ходить по тонкому льду, Сибилла. Даже если он до сих пор не знает, что Изабелла не предоставляет никаким мужчинам жилище в своих палатах, то он поймет это, когда приедет в Эдинбург.

– У моего крестного отца тоже есть комнаты в королевском замке.

– Ах да, я совсем забыл, что вы можете попросить своего крестного обо всем, а Дуглас вам наверняка поможет.

Сибилла раздраженно сделала следующий шаг по крутой неровной тропе, ее нога, наступившая на сухие сосновые иглы, поскользнулась, и Сибилла чуть не упала под крутой откос.

Саймон в последнюю секунду поймал ее и прижал к себе. Он не надел плаща, и она с такой силой ощутила притяжение его сильного тела, что у нее неистово забилось сердце, она почувствовала, что вся горит, невидимые молнии пронзают ее. Упершись ему обеими руками в грудь, чтобы оттолкнуть, не думая уже, что это опасно, она взглянула на него с вызовом.

У него странно вспыхнули глаза, и это стало единственным мгновенным предупреждением того, что произошло позже. Он прижал ее сильнее, наклонил голову и прикоснулся губами к ее рту.

Саймон почувствовал, что ее мягкие губы уступили под его напором, и все мужские инстинкты проснулись в нем.

Он ожидал сопротивления, но, к его удивлению, она прижалась всем телом к нему – грудь к груди, бедра к бедрам, и ее губы раздвинулись, приглашая и маня его.

Он понял, что она не оттолкнет его, и закрыл глаза, смакуя удивительный и неожиданный момент ласки. Он горел изнутри, жаждал сорвать с нее всю одежду и увидеть вновь ее обнаженное тело, как тогда, при лунном свете на озере в Элайшоу. Его руки скользили по ее спине к плечам и обратно.

Он трогал ее лопатки и ложбинку между ними. Его левая рука гладила ее шею. Он проник под сетку на голове и заблудился в ее чудных шелковистых волосах, а его правая рука в это время гладила ее плечо и вскоре двинулась к груди.

Его губы и язык продолжали исследовать ее рот, а рука гладила ее грудь, следуя от мягкого основания к твердому соску, который он видел теперь сквозь легкую ткань лифа. Когда он слегка потер сосок, Сибилла закрыла глаза и откинула назад голову.

Ее бедра интуитивно прижимались к нему, и он чувствовав их женственную округлость. Он любовался ею, целовал ее, смотрел, как ее прекрасное лицо преображается от его ласк, и переместил свою руку от ее груди к шнуровке корсажа.

Ее глаза открылись. Он начал развязывать шнурки, но Сибилла подняла руку и накрыла его пальцы.

Почувствовав, что она отстраняется, Саймон снял руку с ее груди, но продолжал держать ее за талию.

Ее глаза весело сверкали.

– Мы должны вернуться, – хрипло произнес он, удивляясь тому, что не может владеть собственным голосом. – Здесь слишком опасно.

– Да, опасно, – прошептала она. – Теперь я прекрасно понимаю, почему вы опасались за себя и за то, что мой отец отпустил нас на прогулку одних. Он и правда не должен доверять вам.

– Я не говорил этого! – воскликнул он с негодованием таким же хриплым и низким голосом.

Сибилла не ответила, но ее глаза смеялись.

Если бы кто-то сказал ей, что она встретит человека, который заставит ее так реагировать на один-единственный поцелуй, она бы недоверчиво рассмеялась.

Ей было комфортно идти рядом с ним по тонкой тропе между сосен. Они легко говорили о делах, важных для каждого из них, вместо того чтобы обмениваться традиционными фразами о погоде и о красотах местности, как обычно это делают едва знакомые друг с другом люди.