Джонатан кивнул. Револьвер был маленький, но у Джонатана наконец взыграл адреналин.

– Делайте так, будто от этого зависит ваша жизнь, – прибавил Том. – Может, так оно и есть.

Телохранитель вернулся из вагона-ресторана, на этот раз быстрым шагом. Том находился слева от итальянца. Неожиданно Том схватил его за грудки, отпихнул в сторону, чтобы их не было видно из вагона-ресторана и ударил в челюсть. Вслед за тем он ударил итальянца в живот, а Джонатан треснул его револьвером по затылку.

– Дверь! – мотнул головой Том, пытаясь удержать валившегося на пол итальянца.

Тот не потерял сознание. Он слабо шевелил руками, но Джонатан уже открыл дверь, и первым побуждением Тома было вытолкнуть тело, не тратя ни секунды на то, чтобы нанести еще один удар. Неожиданно с грохотом застучали колеса. Они вместе принялись выталкивать телохранителя за дверь, осыпая его пинками и ударами. Том потерял равновесие и вывалился бы, если бы Джонатан не схватил его за полу пиджака. Дверь снова захлопнулась.

Джонатан пригладил растрепавшиеся волосы.

Том знаком дал ему понять, чтобы он встал на другой стороне площадки, откуда просматривался проход. Джонатан занял указанное ему место. Том видел, как Джонатан пытается взять себя в руки, стараясь вести себя так, словно ничего не случилось.

Том вопросительно поднял брови, и Джонатан кивнул. Том быстро зашел в туалет и закрылся на задвижку, надеясь, что у Джонатана хватит ума еще раз постучать, когда можно будет выйти. Марканджело лежал скрючившись на полу, головой к основанию раковины. Его бледное лицо посинело. Том отвернулся от него, услышав шум открывающихся дверей снаружи, – то были двери вагона-ресторана, – а потом в дверь туалета дважды постучали, чего он ожидал с нетерпением. На этот раз Том лишь приоткрыл дверь.

– Похоже, все в порядке, – сказал Джонатан.

Том распахнул дверь туалета, задев ею ботинки Марканджело, и жестом показал Джонатану, чтобы тот открыл вагонную дверь. Но прежде чем полностью открыть эту дверь, надо было приподнять Марканджело, что они и проделали совместными усилиями. Дверь все время закрывалась, поскольку поезд продолжал движение. Они вытолкали Марканджело в дверь головой вперед. Пытаясь ударить его напоследок ногой, Том так до него и не дотянулся – тело уже упало прямо на шлаковый отвал, который казался так близко, что Том мог разглядеть каждую частицу золы, каждую травинку. Том держался за правую руку Джонатана, а тот крепко схватился за дверную ручку.

Тяжело дыша, Том потянул на себя и закрыл дверь в туалет. Он постарался успокоиться.

– Возвращайтесь на свое место и сойдите в Страсбурге, – сказал он. – В поезде никого не оставят без внимания.

Он нервно похлопал Джонатана по руке.

– Удачи, дружище.

Джонатан открыл дверь в вагон. Том смотрел ему вслед.

Том хотел было войти в вагон-ресторан, но оттуда как раз выходила компания из четырех человек, так что ему пришлось отступить, пока они с разговорами и смехом неспешно преодолевали расстояние между двумя дверьми. Наконец Том вошел в вагон-ресторан и занял первый же свободный столик. Он сел лицом к двери, в которую только что вошел, ожидая, что в любую минуту появится второй телохранитель. Подвинув к себе меню, он стал его просматривать. Шинкованная капуста. Салат из языка. Gulaschsuppe[72]… Меню было на французском, английском и немецком языках.

Идя по проходу вагона, где находилось купе Марканджело, Джонатан столкнулся лицом к лицу со вторым телохранителем-итальянцем, который, проходя мимо, грубо его задел. Джонатан был рад тому, что находился в состоянии какого-то оцепенения, иначе этот физический контакт вывел бы его из себя. Машинист поезда дал гудок, за которым последовали еще два, более коротких. Что это означает? Джонатан вернулся на свое место и сел, не снимая пальто и стараясь не смотреть ни на одного из своих попутчиков. Его часы показывали 17.31. Ему казалось, что прошло больше часа с того времени, когда он смотрел на часы в последний раз, а ведь тогда было минуты две шестого. Джонатан поежился, закрыл глаза, откашлялся, представляя себе телохранителя и Марканджело, которых колеса поезда разрезали на куски. А может, они и не попали под колеса. Да и был ли телохранитель мертв? Может, его спасут, и он точно и подробно опишет его и Тома Рипли? Почему Том Рипли ему помог? Да и можно ли назвать это помощью? Что Рипли хочет с этого получить? Джонатан понимал, что теперь он у Рипли на крючке. Но Рипли, вероятно, нужны только деньги. Или следует ожидать худшего? Шантажа, например? Шантажировать можно по-разному.

Что лучше – полететь вечером самолетом из Страсбурга в Париж или переночевать в Страсбурге в гостинице? Что безопаснее? И кого больше опасаться – мафию или полицию? А что, если кто-то из пассажиров смотрел в окно и видел, как из поезда вываливается одно тело, а может, увидел и оба? Или же тела упали слишком близко к поезду, так что их не было видно? Если бы кто-то что-то и увидел, поезд все равно бы не остановился, но разговоры бы пошли, подумал Джонатан. Он с тревогой ждал появления в проходе железнодорожных охранников, но никого не было, так же как не наблюдалось ни малейших признаков волнения.

Тем временем Том, заказав гуляш и бутылку «Карлсбада», смотрел в газету, которую прислонил к горчичнице, и жевал булочку. Время от времени он с улыбкой поглядывал на встревоженного итальянца, который терпеливо стоял возле запертого изнутри туалета до тех пор, пока, к его удивлению, оттуда не вышла какая-то женщина. Телохранитель вторично заглянул в вагон-ресторан сквозь две стеклянные двери. Затем вошел, по-прежнему стараясь сохранять хладнокровие, и стал искать глазами своего шефа или приятеля-головореза, или обоих вместе. Он прошелся по всему ресторану, словно надеялся найти Марканджело лежащим под одним из столов или болтающим с шеф-поваром в другом конце вагона.

Когда итальянец проходил мимо, Том не поднял глаз, но почувствовал на себе его взгляд. Том рискнул оглянуться через плечо, как это мог бы сделать человек, который ждет заказ, и увидел телохранителя – блондинистого, кудрявого типа в темном костюме в белую полоску, с широким фиолетовым галстуком, – который разговаривал с официантом в другом конце ресторана. Официант отрицательно качал головой и пытался протиснуться мимо итальянца с подносом, давая ему понять, что занят. Телохранитель заторопился назад. Пройдя между столов, он вышел из вагона.

Тому принесли красный, как паприка, гуляш и пиво. Том был голоден, поскольку легко позавтракал в гостинице в Зальцбурге. На этот раз он остановился не в «Золотом олене», потому что в этой гостинице его знали. Том прилетел не в Мюнхен, а в Зальцбург, ибо не хотел встречаться с Ривзом и Джонатаном Треванни на вокзале. В Зальцбурге он нашел время, чтобы купить Элоизе зеленый кожаный пиджак с зеленой драповой отделкой. Покупку он решил припрятать до ее дня рождения в октябре. Элоизе он сказал, что собирается в Париж на день-другой, чтобы посетить художественную выставку, а поскольку Том время от времени ездил с такой целью, останавливаясь в «Интерконтинентале», «Рице» или «Пон-Рояле», то Элоиза не выразила удивления. Том вообще менял гостиницы, так что Элоиза не стала бы волноваться, если бы, позвонив, скажем, в «Интерконтиненталь», не нашла его там. Билет он купил в Орли, а не в туристическом агентстве в Фонтенбло или Море, где его знали, и использовал свой фальшивый паспорт, который получил в прошлом году от Ривза: Роберт Фидлер Макей, американец, инженер, родился в Солт-Лейк-Сити, не женат. Тому пришло в голову, что, постаравшись, мафия сможет заполучить список пассажиров поезда. Интересно, попал бы он в список тех, кто может заинтересовать мафию? Том не решился приписать себе такую честь, хотя, возможно, некоторые члены семьи Марканджело и встречали его имя в газетах. Не из тех, кого можно привлечь в ряды мафии или сделать жертвой вымогательства, но все же человек, балансирующий на грани закона. Между тем телохранитель-мафиозо не удостоил Тома такого же долгого взгляда, каким уставился на крепкого молодого человека в кожаной куртке, сидевшего по другую сторону прохода. Что ж, это уже неплохо.