* * *

Даже днем кружить по переулкам Сохо было не так-то легко, а ночью они превращались в настоящий опасный лабиринт. Джем держал посох наготове. В этот поздний час навстречу ему попадались исключительно пьянчуги и жрицы ночи. Улицы воняли отбросами, под ногами хрустело битое стекло, мостовую покрывал разнообразный мусор лондонского дня.

Джем подошел к магазину на Уордур-стрит и постучал. Ему открыли два молодых вервольфа. Ни один из них при виде гостя не удивился.

Вулси Скотт меня ждет.

Они кивнули и повели его через пустую и темную лавку, где торговали лентами и пуговицами, и дальше, через заднюю дверь. По ту ее сторону оказалась слабо освещенная, но со вкусом обставленная комната. Вулси Скотт растянулся на низком диване. Напротив него сидела Леопольда Штайн, окруженная еще полудюжиной вервольфов. Она выглядела спокойной и собранной и даже прихлебывала чай из чашки.

– А, Карстерс, – сказал Вулси. – Вот и вы, наконец. Я уже думал, мы вас всю ночь прождем.

Спасибо, что присмотрели за ней для меня.

– Это было нетрудно, – ответил Скотт, подбородком показывая на Леопольду. – Как тебе хорошо известно, она прибыла сюда несколько недель назад. Мы присматриваем за ней с тех самых пор. Правда я не думал, что она рискнет зайти так далеко, как этой ночью. Нельзя, чтобы она втягивала глупых простецов в игры с демонами – из-за этого-то нас, нижнемирцев, и начинают преследовать.

Леопольду его слова, кажется, ничуть не оскорбили.

– Ты сказал, что хочешь сначала поговорить с нею, – продолжал Вулси, подымаясь на ноги. – Предоставить тебе решить этот вопрос?

Да, сказал Джем.

– Хорошо. У меня назначена встреча с одной потрясающей бутылкой красного. Думаю, с Леопольдой проблем больше не будет, правда, дорогая?

– Ну, конечно, – отозвалась та.

Скотт кивнул, и вервольфы все как один вышли из комнаты. Колдунья подняла на Джема глаза и улыбнулась.

– Как приятно снова тебя видеть, – сказала она. – Нашу прошлую беседу так некстати прервали.

Ты скажешь мне, что тебе известно о Тессе.

Леопольда потянулась за чайником, стоявшем на низеньком столике, и налила себе еще чаю.

– Жуткие твари, – сказала она, кивая на дверь. – Так грубо со мной обращались. Я хотела бы немедленно покинуть это место.

Ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь мне то, что я хочу знать.

– О, я расскажу. Твоя Тесса… она же была твоя, правда? Твоих глаз я, может, и не вижу, но у тебя все написано на лице.

Джем заледенел. Он давно уже не был тем мальчишкой, что хотел жениться на Тессе… любившим ее со всей силой, на какую только было способно его молодое сердце. Он и сейчас любил ее, но уже перерос это чувство, отодвинув того юношу в прошлое, а вместе с ним и его человеческие чувства – как он отложил в свое время скрипку. Все это были инструменты для другого времени… другой жизни.

И все-таки радости от столь жестокого напоминания было мало.

– Полагаю, силы ее велики, – заметила Леопольда, помешивая чай. – Я ей завидую. Аксель был… так горд.

Воцарилась тишина, лишь ложечка постукивала по стенкам фарфоровой чашки. В глубине своего разума Джем различил бормотание других Безмолвных Братьев, но оставил его без внимания. Это было только его дело.

Расскажи мне об ее отце.

– Кровь, – сказала Леопольда. – Сначала ты дашь мне кровь. Совсем немного.

Этого не будет.

– Неужели? – удивилась она. – Знаешь, я ведь всего лишь скромная дочь демона-ветиса, но вот твоя Тесса…

Она замолчала, наблюдая, какое впечатление это произведет на Джема.

– О, да, – продолжала она. – Я знаю все. Ты дашь мне руку, я возьму немного крови и расскажу тебе все, что ты хочешь знать. А потом я уйду. Так мы оба останемся довольны. Уверяю тебя, я дам гораздо больше, чем прошу взамен. Это сделка высшего порядка.

У тебя нет преимуществ, в которых ты так уверена, Леопольда Штайн, сказал он. Я знал, что ты здесь, с того момента, как нога твоя ступила на эти берега. Я знал, что ты друг Мортмейна. И я знаю, что кровь тебе нужна для того, чтобы продолжить его работу. Ты ее не получишь.

Она изогнула губы в улыбке.

– Но ты все равно добр и тем знаменит, – сказала она. – Ты не причинишь мне вреда.

Посох Джема заплясал, крутясь, у него в руках, потом замер, чуть покачиваясь, между ним и Леопольдой. Он знал сотню разных способов убить ее этим оружием. Для начала можно сломать ей шею.

Тогда я был Сумеречным охотником, сказал он. Я уже убивал этим посохом, хотя и предпочитаю такого не делать. Ты либо скажешь мне то, что я хочу, либо умрешь. Выбор за тобой.

Выражение ее глаз сказало ему, что она поверила.

Скажи мне то, что я хочу узнать, и я верну тебе твою жизнь.

Леопольда тяжело сглотнула.

– Прежде всего поклянись мне твоим Ангелом, что дашь мне уйти живой.

Клянусь Ангелом.

Леопольда улыбнулась долгой лисьей улыбкой.

– Ритуал, сотворивший твою Тессу, был великолепен, – сказала она. – Во всей славе его… Я представления не имела, что можно сделать такое: спарить Сумеречного охотника с демоном…

Не тяни.

– Отец Тессы был величайшим из демонов-эйдолонов. Самое прекрасное создание во всех преисподних, ибо у него тысяча обликов.

Из великих демонов? Этого-то Джем и боялся. Неудивительно, что Джеймс мог превращаться в дым, а сама Тесса – принимать любое обличье, в том числе и ангельское. Соединение двух родов – нефилимов и великих демонов… Невозможное создание, неизвестное истории. Но даже сейчас он не мог видеть в своих друзьях новых поразительных существ, обладающих невероятными силами: они были просто Тесса и Джеймс – люди, которых он любил без меры.

Так ты хочешь сказать, что отец Тессы был из великих демонов?

Конклав не должен знать об этом. Нельзя им рассказывать. Сердце у него упало. А самой Тессе – ей можно? Что будет лучше для нее: знать… или не знать?

– Я хочу сказать, что это был один из Князей Ада, – произнесла Леопольда. – Это огромная честь – родиться от него! Рано или поздно, Джеймс Карстерс, кровь возьмет свое, и этот город озарит сияние прекраснейшей силы…

Она поднялась.

Величайший из эйдолонов? Мне нужно больше. Скажи мне его имя.

Она покачала головой.

– Имя стоит крови, Джеймс Карстерс. И если ты не заплатишь цену – ее заплатит другой.

Она резко выбросила руку из-за спины и швырнула в него пригоршней порошка. Если бы его глаза не защищала магия, он был бы уже слеп. Но даже и так Джем отшатнулся и дал ей возможность промчаться мимо, к двери, рывком распахнуть ее…