Травников был напряжен, но от этого ещё более сконцентрирован.

– Здорóво, – бросил он мощного краба своей пятерни, – как сам? Мусора сильно помяли?

– Да так, – Леха потер опухшее от затрещины ухо, – пару отцовских лещей…

– Бывает… – Травников оценивающе окинул Малыгина взглядом, – с адись в таз, переговорим. Бульдог, поляну секи!

В машине Малыгин рассказал Травникову о картине прошедшей ночи. Той части, которую пришлось ему пережить самому. Упомянул о том, что Харламов знал о готовящемся налете и хотел предупредить Травникова. Про вербовку оперативника Койнова и про его странный диалог с рубоповским начальником.

– Сука! – не выдержал, до сего момента молчаливо слушавший, Травников, – э то, подстава, нах! Чмошники синие!

Леха замолк, он до этого‑то всего видел лидера криминального мира, что называется, с галерки, а сейчас так близко, да ещё и на эмоциях.

– Не наша тема это! – зло выдал Травников, – уроды…

– Какая тема? – всё ж спросил Малыгин осторожно.

– С Косарем… – мощные кисти смяли оплетку руля, – ладно, не забивай голову… Ты молодчик, нормально держался. Харлам в тебе не ошибся, пока за него будешь.

– А с ним что? – наконец вспомнил о близком друге Леха, – опер молол, что надолго они его усадят…

– Патроны у него нашли, – тяжело вздохнул главный самбист области, – вроде как, той же серии, которыми Косаря на тот свет отправили…

Леха вспомнил пистолет, который он не раз видел у соседа по комнате. Боевой, с двумя магазинами, полными патронов. Иногда эта машинка для убийства хранилась в их общем шкафу, прикреплённая изолентой к нижней полке.

Видимо, что‑то такое прочитал Травников в его глазах, увидел испуг сомнения или ощутил мелкого труса в конечностях.

– Не при делах мы, – отпустил он наконец руль, – ни я, ни Харлам, никто из наших. Нам этот Косарь в хер не тарахтел… Может Фарид его понты козлячие терпеть устал… Ладно, давай до общаги докину. Отоспишься… Вечером, часам к шести, подходи к магазину «Восход», на Чайковского. Кто‑нибудь из молодых подскочит, заберут тебя. Я пока за город, там и поговорим поплотнее.

Леха согласно кивнул и открыл дверцу на выход.

– И это, – придержал его Травников, – на всякий случай прошмонай комнатуху вашу в общаге. Мало ли чего… Их хату с Ольгой мы подчистили, но вдруг что неправильного у тебя осталось… Скинь или заныкай. Потом разберемся.

Глава 21

После тяжелого дневного сна, прерываемого периодическим стуком в дверь и движухой в коридоре, с горем пополам умывшись, Леха отправился на встречу с Травниковым. До начала учебы оставался один день и студент планировал как‑то определиться по жизни. Единственным человеком, к которому он мог обратиться за советом, был Дима Харламов. Сидевший сейчас в следственном изоляторе по подозрению в убийстве. Поэтому у Травникова, пусть и опосредованно, запутавшийся охранник рассчитывал получить минимальную информацию по дальнейшему развитию событий.

Полую тумбочку Харламова и наполовину пустой шкаф Малыгин обыскал сразу по приходу. Так как Дмитрий съехал ещё в мае, то к сентябрю, скорее всего, к Лехе подселили бы соседа. Старшекурсник за символическую взятку договорился с комендантом общежития подержать комнату за собой. Никаких запрещенных вещей в мебели Леха не нашел. Только старая самбовка и изношенные борцовки в глубине шкафа. Когда же Леха отодвинул тумбочку, из‑под задней фанерной стенки вывалилась, очевидно застрявшая за полочками, цветная фотография. На ней совсем юный Харламов в расстегнутом маскхалате стоял рядом с молодым офицером, в «афганке» с лейтенантскими звездами. Оба были с оружием, в разгрузочных жилетах, лейтенант с автоматом, а Дмитрий со снайперской винтовкой и испачканной физиономией. Часть фона занимало глинобитное заграждение, за коим угадывались снежные вершины таджикских перевалов. На обратной стороне фотографии синела надпись. «Дима, не стреляй просто так… На память от замполита Олега Южанова». Леха вспомнил, что у Харламова была небольшая папка с документами, которую тот постоянно держал в тумбочке. Видимо, фотокарточка вывалилась оттуда при сборах на переезд. Её Леха внимательно рассмотрел и убрал в межстраничный схрон любимой книги «На западном фронте без перемен».

В назначенное время Леха прогуливался около магазина «Восход». Почти сорок минут ожидания и Малыгин, плюнув, побрел обратно в общагу. Прогоняя в голове различные варианты отмены встречи, подходя к крыльцу общежития, он наткнулся взглядом на замызганные «Жигули». В тех самых, где несколько часов назад общался с Травниковым. Вот только вместо него там сидело двое крепких парней. Один из них, смутно знакомый по ночным сменам в «Джеме», вывалившись из раскрытой дверцы, махнул Лехе рукой:

– Малыга! Ныряй в тачку!

Подивившись звучанию своего нового прозвища, Леха сел на заднее сиденье.

– Припозднились немного, братан, – коротко бросил пассажир, – делов много…

Водитель хмыкнул.

По деланным фразам и ухмылке водителя, Леха понял, что, скорее всего, травниковские бойцы проверяли не привел ли он за собой «хвост» и стоит ли ему доверять после жёсткой милицейской обработки. Однако маршрут поездки был не длинным. Через пять минут «шестерка» остановилась в, до боли знакомом Лехе, тупичке за трансформаторной будкой. Том самом, куда зимой его вытаскивали калечить друзья Юры Ермакова.

– Тебя Саня ждет в «Джеме», – вновь лаконично кивнул головой на выход пассажир, – зайдешь через кухню.

Травников сидел за служебным столиком в непривычно пустом зале. Напротив него с неестественно прямой спиной, на минимальном макияже, расположилась Ольга Фуштейн. Экс‑управляющая «Джема», а ныне заместитель директора филиала крупного совместного предприятия. Всё это было довольно странно. Ни тот, ни другая не имели никакого официального отношения к ночному клубу, чтобы так беспрепятственно сюда попадать. Она уже не имела, а Травников, вроде бы как, пока.

– А больше никого и не будет, – заметив, блуждающий по пустым пространствам, взгляд Малыгина сказал Травников, – и нтимный разговорчик у нас.

Оля невесело улыбнулась. Леха присел на край дивана.

– Процентщики наши в Москву перебираются, – Травников махнул растопыренной пятерней где‑то за головой, – в какой‑то банчишко вложились, хех, брокеры херовы.

Леха молча ждал. Ольга достала из клатча тонкую ментоловую сигарету, щелкнула зажигалкой.

Травников скосил на неё глаза, хмыкнул, всем своим мощным корпусом развернулся к Малыгину:

– Садись поудобнее, разговор будет долгим…

После ментовского налета клуб, естественно, с большими потерями закрылся. Как по экономике, так и по репутации. Ломанувшиеся к своей «крыше» хозяева‑ростовщики попытались озвучить претензии, но, уверенно плавающий в