слова. После этого не оставалось ничего другого, кроме как ждать, пока Кантарис займёт соответствующее положение в небесах, что, как сообщил старик, может произойти в течение десяти месяцев, каждый по двадцать восемь дней. Сколь долгий срок для ожидания! Конечно, книги в библиотеке помогали мне скоротать время и в погожие дни я выезжал на жеребце. Я получал от библиотеки массу удовольствия и прочитал часть каждого манускрипта в ней, хотя всё больше изумлялся наличию на свете такого множества мужчин, имеющих детей, но не знающих подобных способов их создания и даже не умеющих читать. Как-то раз я возблагодарил старика за его мудрость и умение собрать столько знаний, но он не стал претендовать на эту честь, ответив лишь, что рукописи собирал прежний хозяин замка, который немного прихрамывал.

Но я беспокоился. Я метнул кости и поставил всё на единственный бросок. Проходили дни, я терял уверенность и проклинал себя за то, что не воспользовался одновременно дюжиной волшебных способов воспроизведения. Несомненно, тогда можно было достичь благополучного исхода. С другой стороны, что мне делать, если все они успешно сработали бы и у меня оказалась дюжина сыновей, созданных одновременно? Кто стал бы будущим Властителем Корнуолла? А теперь оставалась лишь победа или проигрыш, успех или поражение. Ничего удивительного, что мне снились огорчительные сны, где Леонора насмехалась надо мной, соблазнительно кривя губки, полные поцелуев.

Наконец десять месяцев, по двадцать восемь дней каждый, закончились. Всё, что мне нужно было сделать — это открыть дверь и забрать маленького мальчика из пересекающихся треугольников. Я напомнил себе, что являюсь отважным последователем всех великих чародеев, но моя руки немного дрожали, когда я отворил дверь подземелья и пылающим сосновым факелом осветил тёмную комнату. На полу — никакого ребёнка! Лишь змея зашипела, щёлкнула на меня своим раздвоенным языком и укрылась в скальной трещине.

Провал! Абсолютный и полный провал! Месяцы ожидания, изнурительного ожидания и тяжёлых занятий, и лишь змея вознаградила мои страдания! Удручённый, я потащился вверх по каменным ступеням и плюхнулся в своё любимое кресло в библиотеке. Оказалось, что меня поджидал священник, его ноги украшали зелёные кожаные туфли.

— Приветствую, отец семейства! — вскричал он и его голос музыкально загудел по всему огромному покою.

— Ты ошибаешься, — горестно ответил я. — Все эти месяцы я корпел над магией, которая, казалось, почти наверняка удастся: вместо здорового мальчика я сотворил лишь маленькую ускользнувшую змейку, каких любой деревенский мальчуган может насобирать в лесу, деревянной рогулькой. Ба! Из-за тебя и твоих книг потрачен целый год моей юной жизни и я всё ещё бездетен.

— Мой дорогой Сесил, — серьёзно промолвил священник, дружелюбно положив руку на моё колено. — Я ни в коем случае не стал бы вредить тебе. Ты бестолков и единственный способ, которым ты можешь чему-то научиться — на своём собственном опыте. Несколько месяцев назад ты намеренно оставил свой замок и столь милую невесту, готовый и решившийся создать ребёнка с помощью фокусов. Если бы я не посоветовал иного, ты мог отправиться в Гоби. Возможно, ты поступил мудро, не признаваясь своей жене, ибо тебе пришлось бы почему-либо остаться. С женщинами всегда трудно уживаться, но порой угодить им тяжелее обычного. У тебя имеются свои маленькие причуды и ты пытался совладать с самой ужасной магией. Теперь, когда ты узнал свои пределы, то должен отправиться домой и озаботиться своими обязанностями перед Корнуоллом. Ибо у меня есть для тебя известия великой важности. Корнуолл, считая тебя погибшим, выбрал нового Властителя.

— Никогда такого не может произойти! — вскричал я, подскочив с кресла.

— «Никогда» — слишком громкое слово. Будь я на твоём месте, то поспешил бы назад и сам увидел истину. Ты глупец, что отсутствовал так долго.

— Может, я и глупец! — яростно заревел я. — Но я всё ещё в силах поднять мой двуручный меч, боевую палицу и десятифутовое копьё. Мой жеребец бывал в огне и поту битв. Я пойду и сражусь в поединке с этим самозванцем. Ввязалась ли в это королева? Верна ли она мне?

— Полагаю, это она и представила твоего преемника.

— Ничего иного я и не ждал. Такая уж слава у валлийских женщин. Может быть, она хотя бы долго ждала моего возвращения. Это ты дал ей тот жемчуг, которым она щеголяла передо мной?

Должно быть, мои гневные слова допекли его. По крайней мере, он исчез, словно туман на солнце. Я вздрогнул, заметив способ, каким он отбыл. Это было слишком, даже для меня. Опрокинув несколько стаканов эля в пересохшее горло, я упал на лежанку и, содрогаясь, принудил себя заснуть.

Три дня спустя я оказался достаточно близко от моих стад, чтобы начинать остерегаться. Я открылся дружелюбному крестьянину, которому помогал в прошлом. Оставив ему коня и доспехи, я одолжил у него немного старой одежды и сказал, что через несколько дней пришлю за жеребцом и боевым снаряжением. Мне повезло, что я замаскировался или меня легко бы распознала знать, как видно, собравшаяся со всего Корнуолла. Поскольку я был пешим, то мне пришлось любоваться этими выскочками на лошадях и в колесницах, не обращающих внимание на остальной народ. Я узнал королеву Броду в золотой колеснице с ирландскими жеребцами, которых погонял её муж, в то время, как она нянчила златовласого мальчика. Придворные возвестили о появлении короля Уэльса, принёсшего дары новому Властителю. О, его бы я с удовольствием порубил в капусту, ведь только-только высохли чернила на соглашении, которое мы с ним заключили! Но я следовал за толпой. Она вела себя так, словно все эти люди пришли на Майский Праздник, с песнями, цветами и непринуждёнными беседами. Например, — “О, это прекрасная королева!” и, — “О, какое счастье, что у нас новый Властитель!”

Наконец все мы добрались до замка. Я улучил возможность и проскользнул в библиотеку, окна которой обеспечивали прекрасный обзор внутреннего двора, заполненного избранными со всех концов нашего маленького мирка. К ним вышла моя жена, вероломная и лживая Леонора, женщина, которую влюблённый я некогда называл сладким именем Руфь. При виде её толпа разразилась приветственными криками и я увидел, что она ещё пленяет их своей гибельной красотой. Она выглядела печальной, но очень решительной.

— Люди Корнуолла! — по-королевски вскричала она и надо признать, что каждым дюймом и выглядела по-королевски. — Люди Корнуолла, и друзья из Ирландии и Уэльса, приветствую вас! Стойко и отважно вы хранили мне верность в те горестные месяцы, пока мой господин Сесил отсутствовал в Корнуолле. Он отправился в Гоби, по просьбе несчастливцев той страны, на поиски ужаснейшего Центрипедиуса, твари, столь