восходила к Томасу Джефферсону и послужила основой для Нового курса. Он начал задумываться, не слишком ли далеко страна отошла от этой традиции. В течение десятилетий страна переживала неистовый процесс консолидации практически во всех отраслях. В секторах, где раньше царила конкуренция - авиация, банковское дело, фармацевтика, оборонные заказы, - внезапно стали доминировать несколько компаний-гигантов.

Даже когда Рид консультировал "Здравый смысл", он продолжал путешествовать с Джо Байденом. В самые мрачные дни предвыборной кампании, когда никто не верил, что Байден выиграет номинацию от своей партии, Рид шел рядом с Байденом по обледенелым центральным улицам Айовы. По пути он увидел, как Байден инстинктивно отшатнулся от монополии, причем по-своему. Радикализировать Байдена заставила услышанная им история о том, как франшиза сэндвичей Jimmy John's требовала от сотрудников, даже от тех, кто намазывал на хлеб холодную нарезку, подписывать соглашения, запрещающие им работать на конкурентов. Для Байдена это был вопиющий пример корпоративного издевательства. Для Рида это был симптом проблемы экономической концентрации. Поскольку за работников конкурировало такое небольшое количество компаний, у них были рычаги влияния на своих сотрудников, возможность заставить их согласиться на абсурдные ограничительные условия.

Сплоченность внутреннего круга Байдена может быть клаустрофобической, но она также позволяет идеям просачиваться через минимальные бюрократические трения. И Рид, и Клейн с энтузиазмом взялись за обуздание растущей власти монополий. Внешний мир ожидал совсем другого. Давние слуги Больших Технологий были разбросаны по всей администрации.

Но весной Байден назначил двух самых важных публичных интеллектуалов возрождающегося антимонопольного движения. В Федеральной торговой комиссии он назначил председателем тридцатидвухлетнего профессора права Колумбийского университета по имени Лина Хан. В свои двадцать с небольшим лет она опубликовала одну из самых читаемых статей в юридическом журнале за все время, в которой разоблачала монополистическую практику Amazon. В Национальный экономический совет Брайан Диз назначил коллегу Хан по Колумбийскому университету Тима Ву. Как и Хан, Ву называл себя современным наследником судьи Верховного суда начала XX века Луиса Брандейса. Ву озаглавил один из своих трактатов "Проклятие величия", позаимствовав его из книги, написанной Брандейсом в 1914 году. Назначение этой пары в администрацию свидетельствует о намерении вернуться к активному разрушению доверия прошлой эпохи.

Всю весну Ву при поддержке Рида работал над созданием исполнительного приказа, воплощающего дух прошлого в XXI веке. К 4 июля у него был готов проект указа, который он представил президенту . В нем под знаменем антимонопольного законодательства были объединены разрозненные политики - всего семьдесят две. Там, где антимонопольное ведомство десятилетиями обитало в правительственном захолустье, указом создавался совет под председательством президента, который должен был регулярно созывать секретарей кабинета и руководителей агентств, чтобы все правительство могло начать думать о развитии конкуренции в тандеме.

Приказ обещал разрушить сильно сконцентрированный рынок слуховых аппаратов, впервые разрешив продавать устройства без рецепта. Оно ограничило возможности авиакомпаний взимать с клиентов непомерные сборы. Она защитила фермеров от производителей оборудования, которые делали невозможным доставку сломанного оборудования в независимые ремонтные мастерские. Все это может показаться мелочами, но из них складывается портрет экономики. К тому же он сопровождался главным предписанием: Федеральной торговой комиссии предписывалось более энергично следить за соблюдением антимонопольного законодательства. Это грандиозное обещание, и оно пришло без подробных инструкций. Но оно обеспечило Лине Хан поддержку президента, когда она пыталась вдохнуть новую жизнь в старые законы.

Байден называет себя приверженцем исполнительных распоряжений. Он называет себя "человеком первой статьи", существом Сената, который (теоретически) предпочитает, чтобы Конгресс определял курс. Правительство по указке президента его раздражает. Поэтому с ручкой в руках он прочитал проект, который ему предоставил Ву, выискивая в нем фрагменты, которые, по его мнению, выходят за рамки конституции.

Но Рид провел столько лет, работая за плечами Байдена, что знал, как сформировать политику, чтобы избежать его придирок и как успокоить его тревоги, напомнив Байдену о тех деталях, которые имели для него наибольшее значение. Рид особо выделил положение, запрещающее соглашения о неконкуренции, которыми злоупотребляет компания Jimmy John's. Конкретные положения приказа, такие как снижение стоимости слуховых аппаратов, затронули политические инстинкты Байдена. Это послужило хорошим поводом для рассказа. Повседневные люди могли отнестись к этому с пониманием.

9 июля Байден подписал приказ, рядом с ним стояла Лина Хан. Байден объяснил его важность, используя огульную абстракцию, которая могла бы легко прозвучать из уст Элизабет Уоррен. " Капитализм без конкуренции - это не капитализм, это эксплуатация", - сказал он. Он также произнес фразу, которую Рид настоял на включении в речь, - фрагмент риторики, который мог показаться эзотерическим, но имел большое личное и идеологическое значение. " Сорок лет назад мы выбрали неправильный путь, на мой взгляд, следуя ошибочной философии таких людей, как Роберт Борк". Это была ссылка на покойного разговорчивого профессора права, чьи аргументы убедили президентов обеих партий почти никогда не применять антимонопольное законодательство.

Произнося эту фразу, Байден не упомянул о своей личной истории с Борком. В 1987 году, когда он был председателем судебного комитета Сената, Байден сорвал выдвижение Роберта Борка в Верховный суд, создав двухпартийную коалицию, чтобы противостоять восхождению правого юриста. Это был определяющий момент в биографии Байдена, когда он начал искупать свою вину после унизительного скандала с плагиатом.

Помешав карьере Борка, он теперь атаковал его наследие. Для его критиков Борк был теоретиком, открывшим эру безудержного капитализма, чьи аргументы оправдывали сокращение роли государства в экономике, позволяя беспрепятственно править крупным корпорациям. Именно эту эпоху Байден объявил своим завершением.

 

14.

Лицом к лицу

 

КОВИД был изолирующим событием. Так было даже в Белом доме. Во время предвыборной кампании Кейт Бедингфилд и Джен О'Мэлли Диллон были двумя самыми высокопоставленными помощниками, директором по коммуникациям и менеджером кампании. Однако они никогда не испытывали единения в дорожной поездке, когда для укрепления доверия закрывали бар в отеле, делили тарелки с жареной едой и бесконечно ждали в комнатах ожидания.

Когда они наконец поехали вместе, это был пятый месяц правления, первая поездка президента за границу. КОВИД нарушил и этот ритуал. Белый дом начал планировать свой первый европейский вояж только в феврале. А из-за позднего начала команда Байдена не смогла обеспечить себе лучшие условия проживания.

Дома, которые они арендовали в Корнуолле (Англия) для встречи "Большой семерки", находились в самом конце тупика. Бедингфилд и О'Мэлли Диллон делили ванную комнату с пятью другими коллегами. Каждое утро они получали горшок каши и пачку растворимого кофе, которые сотрудники делили между собой. Джо и Джилл Байден занимали собственный дом, но его гостиная выходила на общую зеленую территорию. Когда Бедингфилд