— Лед? — с недоверием уставился на него Гаральд. — Я же видел, как эти твари камень раскалывают своими световыми лучами! Лед...

— Делайте, как я сказал! — рявкнул человек в белом, сжав кулаки, и его властный голос прозвучал как удар молота, перекрывающий бушевавший вокруг него хаос. Затем его суровое лицо смягчилось. — Делайте, как я сказал, ваше высочество, — добавил он, и мрачная полуулыбка искривила его губы.

И перед Гаральдом встало давнишнее воспоминание. Джорам был тогда надменным, горячим юношей...

— Красивые слова! — гневно ответил Джорам. — Однако ты весьма охотно откликаешься на «вашу светлость» и «ваше высочество»! И что-то я не видел, чтобы ты наряжался в грубые крестьянские лохмотья. И не видел, чтобы ты поднимался до рассвета и трудился на полях до полного изнеможения — пока твоя душа не задрожит, как сорняки, которые ты вырываешь! — Джорам указал на принца пальцем. — Здорово у тебя все выходит на словах! Болтун ты, и все! Со своими красивыми нарядами, блестящим мечом, шелковыми шатрами и колдунами-телохранителями! Вот что я думаю о твоих словах! — Джорам сделал непристойный жест, коротко рассмеялся и повернулся, чтобы уйти прочь.

Гаральд быстро вскинул руку, схватил юношу за плечо и развернул к себе. Джорам вырвался. С искаженным от гнева лицом юноша ударил принца кулаком изо всех сил. Принц легко увернулся, перехватив руку Джорама за запястье. Уверенным, хорошо заученным движением Гаральд выкрутил Джораму руку, заставив юношу опуститься на колени. Скрипнув зубами от боли, Джорам попытался вырваться и встать.

— Прекрати! Драться со мной бесполезно! С моей магией я одним словом мог бы вообще оторвать тебе руку! — спокойно сказал Гаралъд, крепко удерживая разъяренного юношу.

— Будь ты проклят, ты... — Джорам грязно выругался, обозвал принца непристойными словами. — Пошел ты со своей магией! Если бы у меня был мой меч, я бы... — Он лихорадочно заозирался, выискивая взглядом свое оружие.

— Я дам тебе твой проклятый меч, — мрачно сказал принц. — И можешь тогда делать все, что захочешь. Но прежде ты выслушаешь меня и запомнишь мои слова. Чтобы как следует исполнять свой долг в этой жизни, я должен одеваться и вести себя так, как приличествует моему положению в обществе. Да, я одет в красивую одежду, я регулярно моюсь и расчесываю волосы. И я намерен проследить, чтобы ты научился делать то же самое, прежде чем отправишься в Мерилон. Почему? Потому что этим ты покажешь, что тебе не безразлично, что думают о тебе другие люди. А что касается титула — меня называют «милордом» и «вашей светлостью» из уважения к моему положению в обществе. Но я очень надеюсь, что в этом есть также и уважение ко мне лично. Как по-твоему, почему я не заставлял тебя обращаться ко мне как положено? Потому что слова для тебя — пустой звук. Ты никого не уважаешь, Джорам. Тебе все безразличны, тебе ни до кого нет никакого дела. Ты ни о ком не заботишься. Даже о самом себе!

— Боже мой! — прошептал Гаральд. — Этого не может быть! Не может...

— Ты — Джорам! — Мосия пробился сквозь толпу и стоял теперь, глядя широко раскрытыми глазами на человека в белом. Впервые в жизни Симкин не наврал!

— Значит, миру и правда конец, — прошептал он.

— Поверьте мне, ваше высочество, — настаивал человек в белом.

Гаральд пытался рассмотреть лицо собеседника, но для него это оказалось мучительным и слишком терзало нервы. Отведя взгляд, он посмотрел на бледного, потрясенного Мосию, затем вопросительно глянул на кардинала, который только пожал плечами и возвел глаза к небу.

Вера в Олмина? Это хорошо, но ему нужна была вера в себя, в свои инстинкты.

— Отлично, — выдохнув, внезапно сказал Гаральд. — Мосия, передай всем, мы окружаем эту крепость ледяной стеной.

Мосия всего мгновение помешкал, глядя на человека, который рассматривал его с печалью и сожалением, затем послушно повернулся, чтобы передать приказ.

Скорее всего, было уже слишком поздно. Маги — даже вышколенные Дуук-тсарит и Дкарн-дуук — казались слишком выбитыми из колеи, чтобы действовать сообща. Те, кто еще не поддался панике, действовали как бог на душу положит и сражались, как их обучили. Паря над стеной, они бросали огненные шары. Но огонь совершенно не вредил железной чешуе монстров. Разве что привлекал их внимание к самим колдунам. Незрячие глаза поворачивались в их сторону, вспыхивали лучи, и маги падали на землю, как сухие листья.

Остальные бешено работали, пытаясь заделать брешь в каменной стене. Вызывая камни из земли, они торопливо обрабатывали их, чтобы те могли встать в дыру. Но железные чудовища разносили камни вдребезги прежде, чем маги успевали обработать их, и вскоре все, кто стоял перед брешью, отступили перед гудящими зловонными тварями.

Но один маг действовал четко по приказу Гаральда. Это был один из тех, кто схватил Джорама в роще Мерлина. Это была колдунья — глава ордена Дуук-тсарит, та, что сразу же узнала его. Когда Джорам убрал в ножны Темный Меч, колдунья сумела при помощи своего искусства чтения разума порыться в мозгу Джорама. Хотя она мало что поняла из увиденного там, она узнала достаточно об этих тварях, чтобы понять, что именно он намерен сделать. Пробираясь сквозь толпу, говоря спокойно и убедительно, она собрала вокруг себя Дуук-тсарит, которые находились поблизости. Все колдуны беспрекословно подчинялись — некоторые из привычки повиноваться ей, большинство же потому, что среди этого кошмара она представляла собой островок реальной власти.

Колдунья созвала каталистов и те, пробормотав свои молитвы, взяли от мира долю Жизни и послали ее в тела колдунов, магов, даже чародеев, которые, как и Мосия, сбились в эту крепость из разбитых отрядов. Сосредоточившись на одном-единственном заклятии, маги подняли сверкающую ледяную стену, полностью окружившую крепость. Почти тут же лучи смертоносного света погасли. Бойня прекратилась.

Колдуны в изумлении смотрели на открывшееся им зрелище. Морозное дыхание льда было видно в теплом воздухе. Клубясь у ног магов, оно окутывало их разгоряченные тела, охлаждало кипящую кровь, привносило спокойствие и порядок туда, где всего мгновение назад царили паника и хаос. Внутри крепости воцарилась тишина, и все моргали, полуослепшие, глядя на сверкающий на солнце лед.

Луч света пробился сквозь лед, но ударил он бесцельно и ушел в никуда. У тварей не было цели, и хотя они продолжали стрелять лучами, большинство их пронзало пустой воздух.

— Сработало, — ошеломленно проговорил Гаральд. — Но... как? Почему?

— Танки — или, как вы их называете, твари — убивают, фокусируя свое лазерное оружие — «взгляды» — на всем, что движется или испускает тепло, — ответил человек в белом. — Так они наводятся на цель. Теперь они не чувствуют, что в крепости кто-то есть.

Прикрыв глаза от солнечных лучей, принц сквозь лед уставился на тварей.

— Значит, мы спасены. — Он облегченно вздохнул.