Через пятнадцать минут после начала упражнения кажется, что потолок раскрылся и выглянуло весеннее солнце. В группе становится светлее и теплее. Радость настоящей встречи удивительна! Иногда я плачу от этой радости. И так встречаться умеют все! Но почему-то забывают об этом и в терапии и в жизни. Если терапия не приносит радости, это не очень хорошая терапия.

Сюда я добавил готовность к любому результату. Часто стараясь добиться определенного результата, терапевт и клиент напоминают парочки безумных, пытающихся открыть дверь не в ту сторону. Хорошее настроение для терапии: «Давай посмотрим, может быть, тут что-то есть? Хм, дверь?! Ты не помнишь, что с ней следует делать?» Шутка.

Смысл терапии – поддержать способность к саморегуляции клиента, а не зарегулировать его по усмотрению терапевта.

Присутствие. Сложно встретиться с тем, кого нет. Если ваше внимание на Луне или в соседней комнате, или еще где-то – вашему клиенту не с кем встречаться. Но нет нужды насиловать себя. Возможно, ваше внимание находится как раз там, где нужно. Возможно, вы отсутствуете как раз потому, что клиент не говорит ни о чем, действительно актуальном для себя. А может быть там, куда вы унеслись, кроется разгадка того, что происходит с клиентом.

Нет нужды насиловать клиента и кричать как удав из мультфильма: «Смотри мне в глаза!» Если клиент куда-то уносится – значит, ему это тоже для чего-то нужно. Важно узнать, куда отправляется его внимание и что оно там делает. Я понимаю присутствие в диалоге не как непрерывный контакт клиента и терапевта, а как осознанное присутствие во всех процессах, которые происходят во встрече. В том числе и в уходе от контакта.

Включенность. Под включенностью я понимаю способность следовать за своим интересом во встрече. Если вам не интересно то, о чем говорит клиент, ваш диалог не получится. Если то, что пытаетесь сказать вы не важно клиенту – терапия также не получится. Люди привыкли из вежливости демонстрировать свою заинтересованность. Терапия – не то место, где полезно это делать. Обычно врачи привыкли задавать кучу правильных вопросов. Но обратите внимание на то, с какой тоской собирают они все эти анамнезы. Почти каждый терапевт имеет истории о том, как он однажды включился и как это пошло на пользу терапии. Я не исключение.

Пример.

Я уже писал о том, что одно время работал в достаточно престижном санатории. Там было много клиентов «со статусом». Я старался вести себя с ними максимально почтительно и вежливо. Теперь я понимаю, что любая роль – разрушает диалог. Клиенты изображали «людей со статусом», я «почтительного терапевта». Сейчас я, возможно, предложил бы в это поиграть. Или еще что-нибудь. В те времена я был совсем беспомощным. Однажды мне попалась клиентка с выпадением волос. Минут через пятнадцать выяснилось, что она безумно стремится контролировать все. У нее на самом деле все было «схвачено». Единственными, кто смел ее не слушаться, были ее собственные волосы. На этом терапия застопорилась. Из почтительности я не смел ей ничего сказать правильно, а намеков она не понимала. На третий сеанс я не выдержал. Меня прорвало. Очень эмоционально я высказал ей все, что думаю и чувствую в ее адрес. Она ответила тем же! Людям, которые были за дверью кабинета, казалось, что мы ругаемся. На самом деле, мы наконец-то включились. К концу сеанса эта клиентка сказала, что я первый человек за последние несколько лет, с кем она поговорила прямо и чьи слова вызвали ее доверие. Для нее складывалось впечатление, что вокруг одни марионетки, которые говорят лишь то, что она хочет слышать. Конечно, так и было. Но она совсем не понимала того, что сама добилась такого результата.

Включаясь по-настоящему, вы рискуете сказать что-то неудобное для другого человека. Вы рискуете поссориться. Или влюбиться, восхититься, ужаснуться, поразиться. Быть живым. Не знаю, что опаснее. Если вы вырази-те свои мысли и чувства в чей-то адрес без обвинения, то у вас есть все шансы быть услышанным. Например, есть огромная разница между тем, чтобы наорать на другого человека и тем, чтобы сказать: «Я так зол на тебя, что готов наорать». Но может, у вас будут другие чувства. Есть огромная разница между тем, чтобы дать советы и рекомендации, основанные на хороших терапевтических идеях, и действительной примеркой опыта другого человека на себя. Это никогда нельзя сделать до конца. Но если вы примерите на себя чей-то действительно мучительный способ жизни, то заорать: «Это же невыносимо!», – будет самой естественной реакцией терапевта.

Австрийский психоаналитик Кохут[16]называл способность вчувствоваться одной из величайших творческих способностей человека. Без включенности терапия происходит на очень низких энергиях. Все плотины и заторы в жизни и организме клиента остаются на своих местах.

Пример.

Когда-то я вел учебную программу для врачей. Врачи учатся не включаться. Они учатся демонстрировать стандартное участие Айболита. Моей включенности было мало для этой группы. Я казался им психом, но что-то знающим и умеющим. Они хотели взять знания и техники, а все остальное выбросить. Но ведь без «остального» знания бесполезны. Тогда я пригласил на эту группу студентку из другого города. У нее была другая крайность. Она не умела не включаться. Если ей было грустно, она плакала, если смешно – смеялась, если ей что-то нравилось – она говорила «мне это нравится» и т. д. Вся детская непосредственность во взрослом человеке. Группу начало лихорадить. Джина выпустили из бутылки! Но кто-то из участников группы начал подозревать у нее психическое заболевание! Психотерапевт классический должен быть стандартно-учтивым. Да?

Уважение к феноменологии

Это положение я бы разделил на два:

– внимание к феноменам

– уважение к феноменам

1. Внимание к феноменам.

Все, что происходит во время терапевтического сеанса, потенциально важно. Любой жест, который делает клиент, любое его движение или ощущение могут быть важны для развития терапии. Я уже приводил в этой книге пример с движением рукой, которая делала моя клиентка, пытаясь отодвинуть свое женское начало. Метафора такая. Вы видите маленький хвостик, выглядывающий из-за стены. К чему привязан этот хвостик вы не знаете. На другом конце хвостика может быть слон, а может быть маленькая мышка, а может ничего и не быть. Ослик Иа, потерявший этот хвостик, уже находится в совсем другом месте.

Внимание к феноменам не значит непрерывное напряжение. Арни Минделл как-то сказал, что терапевт может быть настолько невнимательным, насколько ему нужно. Всю ценную информацию клиент все равно сообщит и будет сообщать до тех пор, пока вы ее не услышите или не заметите. Это называется: «Принцип сохранения значимой информации». В этот момент работа психотерапевта сильно отличается от деятельности детектива. Хвостик перед вашим носом, если он возник не случайно, будет маячить и маячить…