Сзади послышались шаги. Она резко обернулась — и ноги ее подкосились. Тимоти стоял перед ней в тех же джинсах, что были на нем при их первой встрече, и в той же майке. Волосы растрепаны, словно он только что встал с постели. И выглядел он от этого еще привлекательнее, чем обычно. От него прямо-таки исходили невидимые волны соблазна. Николь почувствовала их силу, и ее пробрал озноб.

От легкого головокружения она покачнулась. Ей пришлось сесть на диван, чтобы не упасть. Но она по-прежнему не сводила с Тимоти округлившихся от удивления глаз. Молчание затягивалось. Он улыбнулся и, подойдя ближе, встал на колени перед Николь. Она невольно отодвинулась, сбитая с толку происходящим, на всякий случай решив держаться подальше от этого непредсказуемого человека.

Тимоти взял ее похолодевшие руки в свои и принялся поглаживать тонкие запястья Николь.

— Что все это значит? — еле вымолвила она, чувствуя, что еще немного, и ее потрясенное сознание просто отключится от реальности. — Зачем ты устроил это представление?

— Не удивляйся, Николь. Знаю, ты считала, что я тебя так и не узнал. Но это неправда, — мягким голосом произнес Тимоти. — Конечно, это произошло не сразу. Меня ввели в заблуждение очки, да и весь твой новый облик. Но позже я прозрел. Помнишь инцидент с душем?

В памяти Николь мгновенно всплыл досадный случай, и она мучительно покраснела, чувствуя себя полной идиоткой. Тимоти все же узнал ее тогда, а она, так и не поняв этого, позволила ему играть с ней, как коту с мышью.

— Еще бы не помнить, — с горечью сказала Николь и опустила голову.

— Вот тогда я увидел тебя прежней и узнал женщину, которая свела меня с ума, — сказал Тимоти, целуя кончики ее пальцев.

Она не поверила ему, а потому не могла дольше слушать беззастенчивую ложь, с такой легкостью слетавшую с его языка.

— Я не желаю этого знать! Мне лучше уйти отсюда.

Николь попыталась подняться. Но Тимоти властно нажал локтями на ее колени, вынуждая снова опуститься на диван.

— Николь, прошу, выслушай меня. Тогда ты узнаешь, почему я вел себя так странно. А когда поймешь меня, может быть, найдешь силы простить то, что я натворил.

Она сильно сомневалась, что поведению Тимоти найдутся достаточно весомые оправдания, которые заставят ее забыть ту боль, которую ей пришлось испытать по его вине.

— Не прикасайся ко мне, — глухо сказала Николь и сбросила его руку со своих колен. — Я тебя выслушаю. Мне самой интересно узнать, почему ты так безобразно обращался со мной.

Обрадованный уже тем, что его готовы выслушать, Тимоти сел с ней рядом.

— Мы с тобой встретились в крайне тяжелый для меня момент, — признался он, глядя на стоящую перед ним скульптурную композицию из цветного стекла. — Аманда выставила мне ультиматум: или я женюсь на ней, или она продает принадлежавшую ей часть акций отеля. Тогда «Каскад» перестал бы полностью принадлежать нашей семье.

Он помолчал немного, давая Николь время переварить услышанное. Но она не видела в сказанном ничего, что могло бы оправдать Тимоти в ее глазах. При чем здесь она, если речь шла о деньгах и семейном бизнесе? Не дождавшись от Николь никакой реакции на свои слова, Тимоти вздохнул и продолжил исповедь:

— Этого моя мать не перенесла бы. Для нее наш отель очень много значит. Это то, что осталось после моего отца, своего рода память о нем. Я не знал, что предпринять, собрал кое-что из вещей и на несколько дней спрятался от всех в хижине на апельсиновой плантации. А как только все обдумал и принял решение, ты свалилась мне на голову.

Николь протестующе повела плечом, возмущенная нелестным описанием своего появления на плантации, и Тимоти торопливо поправился:

— Я хотел сказать — неожиданно ворвалась в мою жизнь. Не буду лгать, сначала я хотел только заняться с тобой любовью. Это неистовое желание мучило меня даже во сне. И утром я проснулся с намерением задурить тебе голову и еще хотя бы раз пережить то удивительное чувство единения с другим человеком, которое испытал только с тобой.

Лицо Тимоти приобрело мечтательное выражение. Он откинулся и положил руку на спинку дивана, рассчитывая минуту спустя опустить ее на плечо сидящей рядом женщины. Маневр не удался, и ему пришлось вернуть руку назад, на собственное колено.

— Перестань, мне больно это слышать! Мне и без того уже известно, что ты видел во мне только доступную женщину. Меня просто тошнит от твоих слов, — заявила Николь и прижала ладонь к желудку, словно он и в самом деле собирался вывернуться наизнанку.

— Да, — поспешно произнес Тимоти, — я говорю жестокие вещи, но ты должна знать все, что я тогда чувствовал и о чем думал, чтобы понять, как непросто мне было все это время.

— Ладно, продолжай, — сдалась Николь и без сил откинулась на спинку дивана. — Полезно узнать всю глубину твоей подлости.

Она закрыла глаза, на которые навернулись предательские слезы. Ей не хотелось, чтобы Тимоти их заметил. Но он не смотрел на нее, нервно сплетая и расплетая побелевшие от напряжения пальцы.

— Когда обнаружилось твое исчезновение, меня взяла такая злость, что я готов был разнести хижину в щепки. Я ведь не спросил ни твоей фамилии, ни где ты живешь. — Тимоти хрипло рассмеялся, вспомнив, как тогда метался из угла в угол, проклиная свою недогадливость. — Сам виноват! Не удосужился сначала получше с тобой познакомиться, а уж потом тащить тебя в постель. А без этих данных найти тебя было невозможно.

— Кто же мог подумать, что ты захочешь меня разыскать? — не выдержала Николь. — Мне такое и в голову не приходило. Наоборот, я считала, что ты будешь только рад избавиться от меня без лишних хлопот. Ты ведь поспешил откреститься от меня, едва остыли наши объятия. Разве не так?

— Это правда, я действительно испугался в тот момент. Мне было слишком хорошо с тобой, — вынужден был признаться Тимоти. — Поразмыслив, я решил, что твой отъезд был даже к лучшему. Мне предстояли невеселые дни, и твое присутствие только осложнило бы ситуацию. Я вернулся в Майами и сказал Аманде, что мне нужен год, чтобы привыкнуть к мысли о том, что вдова брата станет моей женой. Ей это не слишком понравилось, но она согласилась.

Имя Аманды заставило Николь вспомнить о пережитых ею муках ревности к ней и ко всем остальным женщинам. Она почувствовала, что сердце ее не выдержит, если Тимоти не прервется хотя бы ненадолго.

— Постой! Налей мне выпить, иначе я не переживу всех твоих откровений, — попросила она, приложив прохладную ладонь к пылающему лбу, чтобы немного прийти в чувство.

Тимоти достал из бара бутылку и налил в бокал белого вина. Сделав несколько глотков, женщина перевела дыхание и кивнула, чтобы он продолжал.

— Получив отсрочку, я принялся лихорадочно искать деньги, чтобы выкупить у нее акции. Но сделать это было не так-то просто. Продавать или закладывать имеющуюся у матери и у меня недвижимость мне не хотелось. Обращаться за помощью к сестрам я считал ниже своего достоинства. Тем более что недолюбливаю зятьев и нисколько им не доверяю. Зубастые бизнесмены, доставшиеся моим сестрам в мужья, легко могли сговориться между собой и обобрать меня до нитки.