— Это народное предание.

— Глупое предание. Как и всё в этой варварской стране. Кстати, сколько солдат было разуто?

— Тринадцать.

— Тринадцать? Ровно? Почему именно столько?

Обер-лейтенант пожал плечами и в разговор вступил личный адъютант полковника.

— Тут мы можем только гадать.

— И что же вы нагадали? — язвительно прошипел Рёпке.

— После получения этой информации я проанализировал её со всех сторон, и некоторые предположения могу озвучить уже сейчас. Конечно, звучать они, возможно, будут странно, но если задуматься, то все они будут вполне логичны.

Рёпке недовольно поморщился от столь длинного вступления, но не стал ничего говорить, посчитав, что, возможно, такая прелюдия необходима, раз столь опытный адъютант не сразу решил перейти к сути.

— Итак, сразу, как только мы слышим число тринадцать, на ум приходит сравнение с двенадцатью апостолами, где тринадцатым был Иуда. А ещё именно в пятницу 13 октября, 1307 года по приказу короля Филиппа IV был схвачен Великий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле и еще десятки рыцарей-храмовников.

— К чёрту ваших тамплиеров, Вольфганг! — прервал его полковник, не выдержав исторического экскурса. — Причём тут рыцари⁈ Вы хотите сказать, что в занюханной и богом забытой лесопосадке русские проводят древнийкульт тамплиеров? А дальше, что вы скажите? Что раз они, эти рыцари, всегда искали чашу Грааля, то она зарыта на том холме, который перепахала наша артиллерия? К чёрту мистификацию!

— Вы думаете? — задумчиво удивился адъютант, а затем, замотав головой, восхищённо добавил: — Это будет удивительное открытие!

— Не будет никакого открытия! К чёрту открытие! К чёрту мистификацию! Какое ещё открытие может быть в дебрях цивилизации? И причём тут эти чёртовы сапоги⁉ Они-то тут каким боком?

— Э-э, я не знаю, но можно подумать и предположить, что если рыцари тоже носили сапоги, то…

— К чёрту ваших тамплиеров, я сказал! Забудьте вы о них, как о страшном сне! Не об этом надо думать. Не о сапогах. А о наступлении! Выиграем войну, вы сюда вернётесь и займётесь разгадкой дела о тринадцати сапогах. А сейчас выкиньте этот бред из головы и сосредоточьтесь на главном! У нас наступление встало! Генерал Миллер в самое ближайшее время будет узнавать о результатах наступления, а я не буду знать, что ему доложить! И не смогу объяснить, почему до сих пор мои танки не могут проехать и сравнять с землёй позиции тринадцати русских! Почему наступление встало? Почему мы никак не освободим дорогу, и наши доблестные войска не прорвутся в этот проклятый Новск?

— Наши сапёры сейчас этим занимаются, и в самое ближайшее время дорога будет расчищена и свободна, — заверил адъютант.

— И долго они будут этим заниматься? Почему над этим проклятым городом не развевается наш флаг⁈

Понимая негодование командира, Вольфганг Зеппельт кивнул и также как, и Фишер, вытянулся по стойке смирно. После чего негромко произнёс:

— Господин полковник, если не обращать внимания на странности с сапогами и сосредоточится на анализе боя в лесополосе, то становится очевидным, что наши доблестные воины столкнулись с профессионалами высшей категории. И они…

— Ни черта не они, а вы! Вы профессионалы! Это вы со мной прошли весь путь через Францию, Чехословакию, Польшу и оказались здесь. Вы, а не они. Так почему же мы несём такие огромные потери⁈ Половина колонны горит, большая часть пехоты уничтожена и при этом вы мне говорите, что у врага есть потери в четыре человека? Да вы с ума, что ль, сошли⁈ Как так получилось, что они не несут боевые потери⁈ Почему их погибло в разы меньше чем моих солдат — солдат фюрера? Почему им в момент отхода не нанесли поражение? Наша артиллерия, что, не работала по тем координатам? Я же давал разрешение на открытие огня по этой проклятой лесополосе. Причём давал разрешение не единожды! Так что же получается, все артиллерийские налёты были впустую? Корректировщик давал для целей неправильные координаты⁈

От злости полковник ударил тростью по стенке окопа и зарычал:

— А сейчас немедленно соедини меня с артиллерией, — и обратился к обер-лейтенанту. — А вы, Отто, идите в госпиталь. Вам там окажут необходимую помощь.

Тот, отдав честь, ушёл. А адъютант, тем временем связавшись с артиллерией, позвал своего командира к трубке телефона. Как оказалось, артиллеристы готовы продолжать работу, но от корректировщика пока нет новых указаний.

— Заряжайте все стволы. Через десять секунд вы получите нужные координаты, — рявкнул полковник и, положив трубку, продолжил: — Вольфганг, немедленно соедините меня с корректировщиком! И прикажи хозяйственному взводу срочно построить виселицу, после боя мы этого дурака повесим перед всем строем!

Но как бы адъютант ни старался наладить связь, по какой-то непонятной причине ни с первой попытки соединения, ни со второй, ни с десятой корректировщик артиллерийского огня так трубку и не взял.

Глава 15

Не ждали? А я к вам!

Услышав, что наводчик в этой комнате не один, остановился, так и не миновав приоткрытую дверь. Первоначальный план, в котором я оглушаю корректировщика и беру его в плен, необходимо срочно подкорректировать.

«Их двое. Я один. С двумя мне совладать будет очень сложно. И даже если я их пленю обоих, следить за их действиями одному и в то же время смотреть за обстановкой будет практически невозможно. Я устал и, контролируя сразу обоих, могу проявить невнимательность, совершить ошибку, которая, скорее всего, станет для меня фатальной, да и не только для меня, но и для наших обороняющихся бойцов, у которых, если я погибну, не будет шансов удержаться. А значит, рисковать я не могу. И из двух немецких корректировщиков мне нужно будет выбрать одного».

Интересно, отрешённо отметил я, как же время в критические моменты замедляется и растягивается. Секунды, обычно пролетающие мимо стремительным птицами, сейчас замерли, позволяя немного обдумать происходящее, прикинуть обстановку и сделать из неё соответствующие выводы. И, вот так вот прикинув, я, что показалось мне совершенно логичным в тот момент, решил оставить в живых того, кто главный, кто командует и, собственно, корректирует артиллерийский огонь.

Положил винтовку на пол, достал из-за пазухи верный ТТ, из-за ремня вытащил финку и, взяв оба оружия в руки, протиснулся в дверь, стараясь максимально бесшумно подобраться к выбранным целям.

Как и ожидалось, целей этих было две.

Один — тот, кого я планировал оставить в живых, сидя на стуле, через выбитое в