вышел на позицию и начал сброс охотников. А если вспомнить, что мобильные базы класса «Титан» вдобавок несли не меньше десятка «глубинников», сейчас, наверняка уже готовых сбросить подпространственные бомбы, едва крейсера начнут «покидать поверхность» для скачка в гипер… Конечно, шансы и теперь были на стороне федералов — но со столь ценным грузом подставлять борт «Орла» под выстрел Стрельников не собирался. И пользуясь тем, что крейсеры и эсминцы не сильно уступали в скорости рейдерам, конвой начал отступать в сторону второй точки перехода. К тому же расположение планет тоже играло на руку земным экипажам: в отличие от противника мощности их реакторов хватало, чтобы, не снижая скорости, «скользнуть» по поверхности газового гиганта и «закрывшись» его атмосферой исчезнуть с радаров противника.

Именно на такое поведение противника и рассчитывал адмирал Консулата. Едва сила притяжения огромной, вдвое больше Юпитера, планеты захватила корабли конвоя фелдералов, как по ним ударили орудия невидимого до этого линкора. Заставили замедлиться и начать манёвры уклонения. Враг словно знал, что превосходный во всём «Орёл» имеет один недостаток: он не сможет резко набрать скорость в столь сильном поле притяжения планеты. Станет добычей для врагов, от которых легко оторвался бы в любом другом месте.

Ни секретность миссии, ни отвага экипажей не помогли. Слишком точно была организована засада, слишком неравны были силы… Корабли эскорта отчаянно кидались на врага, стараясь спасти лидера, инженеры крейсера заставляли двигатели сделать невозможное и вырваться из ловушки. Но раз за разом их оттесняли всё глубже и глубже в гравитационное поле. Когда «Орёл» после очередной пробоины потерял ход, стало ясно, что до высадки абордажной партии осталось совсем немного. Но и Консулату груз не достался. Едва к неподвижному кораблю двинулись десантные боты, как на месте крейсера вспухло облако взрыва: сразу как отчалил последний спасательный катер, Пётр запустил механизм самоликвидации. Бешеное термоядерное пламя унесло с собой в Небытие и Инвертор, и счастливую улыбку полковника, сиявшую на его лице в последние мгновения жизни. Они смогли — всем наперекор, у них всё-таки получилось уничтожить это древнее чудовище.

***

Гибель «Орла» обрушила немало карьер, как в армии, так и в Службе. Вот только начальник СБ Порховского сектора был слишком далёк от политических игрищ столицы. Марка не слишком волновало, кто из генералов или чиновников получит назначение в столицу, а кто угодит в опалу и немилость. Президенты приходят и уходят, сменяются республики и империи. Но правительство лишь символ, а он служит Человечеству — в этом смысл и долг каждого надевшего погоны или севшего в кресло губернатора планеты и сектора. И сегодня долг Марка выяснить, кто забыл свою совесть и присягу, кто продал Родину за новые тридцать сребреников, передав Консулату столь важные сведения. Ведь даже о самом плане «Анчар» знали очень немногие, не говоря уже о подробностях маршрута и составе конвоя.

Генерал готовился к нудной и кропотливой работе, долгим неделям ожидания, когда аналитики и следователи по крупицам будут собирать информацию. Ко всему тому, что завершится захватом врага — лишь это увидят обыватели и журналисты. Но к удивлению, следствие длилось меньше недели, предатель почему-то даже не постарался замести следы. Так не бывает, и Марк ещё несколько дней нещадно гонял сотрудников, пытаясь определить: не скрылся ли за ложным следом истинный враг. Ошибки не было — и едва рассеялись последние сомнения, у старого генерала потемнело в глазах. Раздав необходимые приказы, он ещё больше часа сидел в кабинете, вперив взор в одну точку. Этот человек не мог стать предателем! Вот только собранные доказательства не допускали иного вывода… Когда адъютант доложил, что все готово, Марк велел подать машину, которая должна была отвезти его в правительство сектора. Там ему предстоял очень неприятный разговор.

Губернатор Павел стоял у огромного, во всю стену, окна кабинета, вглядываясь в городские улицы. Конечно, можно было бы включить проекцию, сымитировав взгляд с любого этажа или с крыши — но Павел никогда так не делал. Здание правительства сектора, к тому же построенное на холме, было самой высокой точкой столицы Порхова — и потому отсюда, с двадцать пятого этажа, город был словно на ладони: здесь не было высоченных небоскрёбов, которыми славилась метрополия. И когда позволяло время, старик любил смотреть на квадраты парков, на утопающие в зелени ниточки улиц… так не похожие на сухие степи Тарсы, где он родился и вырос. Павел глядел на маленькие коробочки машин, крохотные точки прохожих, воображал их судьбы, мысли и желания. В такие мгновения ему нравилось ощущать, что город тоже живой. Странным, необычным существованием целого — и одновременно судьбой каждого из составляющих его людей.

Павел так и не обзавёлся семьёй. Но сейчас, когда его годы подошли к закату, не жалел об этом ни секунды: его детьми стали города и планеты, а столица сектора — самым любимым сыном. Глядишь на него и хочется гордиться: какой он вырос большой, красивый. Успешный, сильный. Счастливый — ведь каждый из его жителей счастлив. Именно поэтому Павел, став губернатором, и выбрал себе кабинет на одном из верхних этажей. Хотя Марк не раз его отговаривал. Слишком трудно здесь обеспечивать безопасность главы правительства. Но Павел, даже пережив три покушения, сменить место отказывался.

Из динамика прозвучал голос секретаря:

— Господин губернатор, к вам региональный координатор Службы Безопасности. Говорит, по срочному вопросу.

Павел оторвался от зрелища за окном с трудом, но Марк никогда не умел ждать, пока его позовут. И, наверняка, уже подходит к кабинету. Хорошо хоть, став генералом, предупреждает секретаря от входа. А не открывает, как по молодости, дверь кабинета пинком. Всегда неожиданно и с воплем: «Оторви зад, крыса канцелярская! Срочное дело есть!» Наверное, оба они стареют. Стареют… потому что всё чаще заменяют живые слова и чувства формальностями да общественными нормами.

Губернатор успел отойти от окна едва на пару шагов, как в кабинет вошёл координатор. Вошёл непривычно тихо, после чего аккуратно притворил за собой дверь и молча встал напротив Павла. Марк смотрел на старого друга, и в глазах застыли смертная боль и тоска. Наконец он решился нарушить тишину и с каким-то надрывом произнёс:

— Почему? Я пришёл сам, чтобы спросить — почему?

Павел ответил не сразу. Несколько секунд он молчал, а потом провёл рукой по седому ёжику волос и неторопливо ответил:

— Мы проигрываем. Не важно, что говорят там, — он показал рукой на выпуск новостей, беззвучно идущий в большом настенном экране, где на фоне карты длинноногая блондинка рассказывала про очередную победу. — Но ты ведь