Кстати, о Чебе. Подувшись на Саню ещё недельку, он снова позвонил ей и как ни в чём не бывало завёл старую песню о главном: хочу чаще видеться с дочерью.

– Да видься, ради бога, кто тебе мешает, – наконец устало сдалась Саня. – Только заранее обговаривай время своих визитов. У неё сейчас опять школа началась, так что мы не всегда свободны. Хочешь, приезжай в выходные.

– У меня идея получше! – радостно сообщил он. – Поедем ко мне на дачу? На лыжах и на санках покатаемся, у печки посидим, чай из самовара пить будем… Хотите – переночуете, а нет – так я вас тем же вечером домой отвезу.

Это было весьма неожиданно, но при этом заманчиво. Саня и забыла, когда в последний раз была за городом. Но что-то в этом предложении не давало ей покоя… так и чудился какой-то подвох.

– А глубокоуважаемая Виолетта Эдуардовна тоже там будет? – осенило вдруг её.

Чеба заметно смутился.

– Да, но… она вовсе не против, если вы приедете.

– Ах, она не против! – язвительно повторила Саня. – Как это любезно с её стороны…

– Да прекрати ты, Сань, – миролюбиво произнёс Чеба. – Мама нормально к тебе относится… и сама хотела бы наладить отношения с внучкой.

– Было бы, что налаживать… – пробормотала Саня ворчливо, но окончательного ответа пока так и не дала, попросив пару дней, чтобы подумать.

Первая школьная неделя после каникул далась Ляльке тяжело.

Она никак не могла привыкнуть к новому классу и незнакомой учительнице, визжала, выла и истерила каждое утро, когда Саня привозила её на учёбу. У той сердце обливалось кровью всякий раз, когда, впихнув ребёнка в класс, она торопливо сбегала вниз по лестнице, но даже оттуда продолжала слышать Лялькины жалобные вопли. Саня потом брела до остановки и сама ревела, не в силах успокоиться и смахивая слёзы варежками.

Впрочем, переживала не только она одна – в родительском чате стояли всеобщие стенания и дружная скорбь.

“Как ваши дети ходят? Моему категорически не нравится”.

“Мой тоже недоволен, с утра истерики, хотя раньше в класс аж вприпрыжку бежал”.

“И моя плачет… Ну ещё бы, такой стресс!”

“А я вчера поехала своего забирать – весь грязный как поросёнок, как будто на полу валялся! Я учительницу спрашиваю, в чём дело, а она мне: “Детям надо энергию выплёскивать!” Представляете?”

“Ужас!”

Саня добиралась до дома и вместо того, чтобы отдыхать или заниматься своими делами, тенью бродила по квартире, трогая Лялькины игрушки и переставляя их с места на место.

– Я скоро за тобой приеду… – бессознательно шептала она. – Потерпи, моя девочка…

Когда же Лялька видела маму после окончания уроков, глаза её становились огромными, недоверчивыми, несчастными и счастливыми одновременно. Она неслась к Сане, обхватывала руками и прижималась так крепко, что невозможно было оторвать её даже клещами. Дочка всхлипывала и дрожала всем телом, как будто боялась поверить в реальность происходящего. Саня в такие моменты чувствовала себя ещё хуже, чем по утрам. Неужели Лялька думала (в той степени, конечно, в которой она в принципе могла это делать), что Саня оставит её тут навсегда и не придёт за ней больше?

К концу недели она совершенно измучилась сама и понимала, что ребёнок тоже измучен. Возможно, поездка за город и в самом деле пошла бы на пользу им обеим… Ляльке нравились игры в снегу и свежий воздух. Так почему бы, действительно, и не согласиться на предложение Чебы?

Да, присутствие бывшей свекрови заранее портило настроение, но с другой стороны – глубокоуважаемая Виолетта Эдуардовна не рисковала открыто “кусать” Саню в присутствии сына, обычно все эти гадости проворачивались у него за спиной, исподтишка. Так что, если повезёт, в этот раз всё может обойтись и без крови…

Опять же, Сане так было спокойнее – в присутствии матери Чеба едва ли полез бы к ней с домогательствами, а то что-то он уж слишком озабочен в последнее время… Не то, чтобы Саня боялась, что он её изнасилует – просто не хотелось лишний раз провоцировать, а потом выслушивать обвинения из серии “возбудим и не дадим”.

Чеба позвонил в пятницу днём.

– Ну так что? Ты подумала насчёт дачи?

– Подумала и согласна, – решилась наконец Саня.

– Супер! Так я, быть может, прямо сегодня вечерком за вами и заскочу?

– Нет, с ночёвкой мы точно не поедем, – отказалась Саня. – Давай лучше завтра с утра. До вечера успеем наотдыхаться… Ты же обещал отвезти нас домой сразу же, как только мы захотим, помнишь?

– Да помню я, помню, – насупился Чеба, немного расстроенный тем, что затащить их на дачу с ночевой не получится. – Ладно… как скажешь. Значит, завтра в девять. Пойдёт?

– Пойдёт.

– Добро пожаловать! Сколько лет, сколько зим! – свекровь стояла на крыльце и улыбалась так фальшиво и неискренне, что Саня всерьёз обеспокоилась, как бы у бедняги не свело челюсти от натуги.

– И правда – сколько! Мне даже подсчитывать страшно, – откликнулась Саня ей в тон. – Когда вы в последний раз Ляльку-то видели? Кажется, когда ей два года исполнилось? Да-да, точно, аккурат на её день рождения.

Свекровь замешкалась на мгновение, но тут же взяла себя в руки и вновь расцвела неестественной приторной улыбкой:

– Ох, ну к чему теперь об этом… Кто старое помянет – тому глаз вон.

– Что-то вы всё пословицы сегодня цитируете, Виолетта Эдуардовна, – кротко заметила Саня.

– Люблю фольклор, – тут же нашлась она.

Подоспевший вовремя Чеба просёк ситуацию и тут же мастерски разрядил обстановку: обнял Саню за плечи, болтая о какой-то ерунде, мимоходом чмокнул мать в щёку, затем взял Ляльку за руку и повёл в дом. Лялька, за последнее время уже успевшая немного привыкнуть к появлениям отца в своей жизни, послушно протянула ему ладошку и дала себя увести. А вот на бабушку она покосилась с опаской – очевидно было, что глубокоуважаемая Виолетта Эдуардовна ей категорически не понравилась.

– Постарайся не злиться, – шепнул Сане на ухо этот самозванный миротворец. – Поверь, маме тоже сейчас нелегко… Но она изо всех сил пытается всё исправить.

Она пожала плечами, ничего не ответив. Пусть себе пытается… Саня не собиралась ей в этом мешать, но и помогать наладить контакт тоже не намеревалась.

Впрочем, денёк и в самом деле выдался неплохим, она не могла не признать этого. Лялька-то уж точно была в полном восторге! Сначала Чеба затеял массовое катание на санках с горы, плавно перешедшее в валяние в снегу, потом лепил с дочерью снежную бабу, и Лялька собственноручно воткнула ей еловую шишку посреди условного “лица”. Виолетта Эдуардовна хлопотала у самовара, Чеба занялся шашлыком, а Саня помогала накрыть на стол – ну прямо-таки идиллическая картинка семейного счастья и благополучия! Впрочем, если не особо придираться, в целом всё было вполне пристойно и даже мило – не считая того, что сближения бабушки и внучки так и не произошло. Свекровушка косилась на Ляльку с опаской, точно на какую-то неведомую зверушку, и не решалась с ней заговаривать или играть, а Лялька… Лялька и вовсе игнорировала совершенно не интересующую её тётку.