«Нет, так не годится, — спохватился Алферов. — Я еще не видел тела, а уже выбрал и преступника, и способ преступления. Разумеется, я виноват при любом раскладе, и шеф будет прав, снимая с меня стружку, но без преждевременных выводов лучше обойтись».

Пашка был так ошарашен новостью, что лишь в машине, мчащейся к дому Петухова, произнес свой вердикт:

— Александр Владимирович, ну, откуда мы могли знать, что этот Петухов что-то видел? Он даже не намекнул. Что мы могли поделать?

— Приставить к Юрской «хвоста».

— А если это не она? И потом, «хвост» ведь не пошел бы за ней к Петухову на квартиру, правильно? Парня бы все равно убили. Ну, мы бы, правда, знали, кто это сделал, но мы и так узнаем.

— А, чушь, — раздраженно махнул рукой майор. — Легче всего придумывать себе оправдания. Убили бы, не убили бы… Все дело в том, что я недооценивал серьезность ситуации. Убийство из-за роковой красотки — есть в этом что-то нелепое. Чай, не в Бразилии живем. Это покушение на Юрского казалось мне нереальным, игрой. Тем более, фактически никто не пострадал. Я не мог представить, что один и тот же человек способен в умопомрачении от ревности подлить яду Юрскому, а потом с холодной головой предумышленно избавиться от свидетеля. Я просчитался в психологии, и вот результат. Или нет, дело куда хуже. Парня убили потому, что я заботился о сохранении хороших отношений с Юрским больше, чем собственно о расследовании. Вот так.

— Неправда! Вы делали то, что вам велели.

— В моем возрасте пора уже самому соображать, ты не находишь? — съязвил Алферов, беря себя в руки. — Ладно, хватит! Второй раз наступать на те же грабли я не собираюсь, и, пока меня не отстранят от расследования, буду обращаться с Юрскими, как сочту нужным. Доминдальничался! Слушай, а книжки ты мне сегодня не припас?

— Какой книжки? — опешил лейтенант.

— Агаты Кристи, какой же еще? Есть что-нибудь на очереди?

— Припас, — жалобно сообщил Пашка. — Но вам не понравится.

— Да? Все равно давай. Взятки, они затягивают, а коррупция в милицейских рядах растет. — Он взял тоненькую книжицу. — Ну-ка… «Десять негритят». Напомни, о чем.

— Ну, у нас ведь без Карповых и Юрского десять человек, так? И там тоже десять. Снова герметический детектив, герои находятся на необитаемом острове, где их всех убивают, по одному в день. Я ж не думал, что у нас тоже убьют…

— Боюсь, — усмехнулся майор, — по сравнению с Агатой Кристи жизнь у нас пока пресновата. Есть поле для прогресса.

Хотя, если честно, при виде тела несчастного Петухова он понял, что еще девяти подобных сцен ему бы пережить совершенно не хотелось. Особенно, когда дело дошло б до женской половины свидетелей… той же Леночки Бальбух он бы себе не простил.

Пока эксперты под присмотром Пашки занимались квартирой и трупом, она сквозь слезы рассказала, как примчалась сюда в обеденный перерыв, потому что… потому что… ну, потому что ей срочно надо было обсудить кое-что со Славиком. Она позвонила, никто не отозвался, но дверь вдруг сама открылась. Тогда она вошла и увидела… это. Вот и все.

— Тело лежало именно так? Вы ничего здесь не трогали?

— Нет, ничего! Вы же не велели трогать…

— И на столе ничего не трогали?

— Нет.

Труп лежал на полу в комнате, у обеденного стола, на котором стояла недопитая чашка кофе. Одинокая чашка и вазочка с конфетами. Вообще-то холостяки предпочитают есть на кухне или прямо за компьютером — по крайней мере, в отсутствие гостей.

— Вы бывали раньше у Петухова?

— Очень давно, лет десять назад. Еще когда мы все пели в клубе.

— Вы не знаете, он обедал на кухне или здесь, в комнате?

— Не знаю.

Леночка отвечала с такой готовностью, так жалобно заглядывала собеседнику в глаза, словно именно от него зависело, казнить ее или помиловать. Впрочем, тон его наводил на мысль о помиловании, и она постепенно приходила в норму.

— А почему вы искали Петухова здесь, а не на работе? — ласково осведомился майор. — У него сегодня что, выходной?

— Да. Он вчера так сказал.

— А что еще он вчера говорил?

— Ой, много! Про работу. Какие у него там успехи и перспективы. И как ему одиноко. То есть не на работе одиноко, а в личной жизни.

— А про покушение на Юрского?

— Не помню, — пожала плечами Леночка, окончательно осушив слезы и вернувшись к привычной живости манер.

— А про кого-нибудь из гостей? Про Свету Юрскую, или Лешу Вольского, или Снутко?

Лена снова пожала плечами.

— Но я его не очень внимательно слушала, — объяснила она. — Меня он не очень интересовал.

— В каком смысле? — изумился Алферов.

— Ну, он за мной ухаживал, но я его не поощряла, — лукаво улыбнулась Лена, придвинувшись поближе к собеседнику. — Я как бы предпочитаю не таких мужчин, как он, а которые постарше и посерьезнее.

Майор неожиданно разозлился, его сочувствие бедной девочке, по наивности влипшей в историю, улетучилось. Конечно, много мозгов женщине ни к чему, но одной извилины все же недостаточно! Эта Бальбух откровенно ухлестывала за Петуховым, из чего хотелось сделать вывод, что парень ей нравится… и вот через час после его гибели над едва остывшим телом она, все забыв, пытается захомутать милиционера. Интересно, находись сейчас рядом любое другое существо противоположного пола, она вела бы себя так же? Похоже, да. Кто, ей абсолютно безразлично. Как безразлично и то, что из-за вранья, которое она принимает за кокетство, преступник останется на свободе.

С неописуемым ужасом оправившаяся было Лена обнаружила, что приятный мужчина, который так явно проявлял к ней особый интерес, вдруг превратился в жестокого непреклонного судью, мечтающего засадить ее за решетку.

— Вы должны говорить правду! — неделикатно настаивал он. — Почему вы пришли сюда сегодня? Почему не позвонили по телефону?

Правда… Лена не любила даже думать о неприятном, а тем более говорить. Но сопротивляться было невозможно.

— Я хотела спросить Славика про Майю, — пролепетала она. — Он вчера… я хотела узнать, в Майю он влюблен или в меня. Я не могла об этом по телефону! Я же не знала, что он мертвый, понимаете? Я его не убивала!

— А что вас связывает с Карповым? Почему вы нервничали в субботу?

— Ничего! Честное слово… Я вовсе не нервничала.

Но майор посмотрел так страшно, что Лена в отчаянье произнесла:

— Да, я нервничала. Я боялась, подумают на меня. И подумали бы, а я ни в чем не виновата! Я же думала, не Юрский, а Игорь. А кто останется с Ксюшкой, когда меня посадят? Я ведь знаю, у Игоря нет врагов, никаких, одна я…

— Из-за чего вы стали его врагом?

— Я не стала, нет! Просто…