По их возвращении, на реку Самара весной были посланы два земснаряда, которые пятикилометровым каналом соединили через два шлюза реки Самару и Камыш-Самапку, приток Урала. Проявился прямой водный путь, соединивший Уральский и Волжский бассейны. Урал в нижнем течении летом теряет много воды и практически несудоходен, а выше по течению – вполне судоходная река. Конечно, это требовалось сделать заранее, но получилось немного наперекосяк.

Зато ликвидация Яицкого городка уменьшила количество нападений на суда в Каспии и на Волге. Плюс наблюдался перелов красной рыбы. Цена на нее значительно упала последнее время, и исчезновение с нерестов большой группы браконьеров пойдет на пользу осетровым рыбам. Вся красная рыба попала под новые правила ловли и разведения. Обязал все компании, получившие патент на вылов такой рыбы, строить рыбзаводы и разводить ее, выпуская мальков в реку. Проект рыбзаводов и подробную инструкцию по разведению каждой породы я давно взял на таких заводах в Астраханской области и в районе Кеми. Проект доработали до местных условий и попробовали на нескольких северных реках. Рыбу окольцевали, и мальки семги вернулись через семь лет. Несколько сложнее ситуация с белугой: рыба крупная, очень сильная, сложно выловить и еще сложнее разводить, так что с ней требуется просто быть осторожнее. Ее нерестилища находятся в районе Жигулевских гор, следовательно, ни одно из гидросооружений не должно строиться ниже этого места. Для создания в этих местах гидроэлектростанций применять отводные каналы, а само русло перегораживать запрещено.

Недовольные политикой Выборга, правда, по привычке это называлось Москвой, казаки ушли на Ишим, где устроили головомойку местным скотоводам и охотникам. Часть двинулась глубже в Сибирь, уходя от порядка и прогресса. Ну, да, они не всем нравятся.

Задал вопрос по Степану Разину, но внятного ответа не получил: уходил с ватагой на Яик, пока не возвращался, его судьба оставалась неизвестной.

Запуск нового завода был пышным праздником в Туле. Туда съехались члены госсоветов. Из Магнитогорска приехал Винниус, теперь – можно, пусть учится. Большие домны, высотой двадцать восемь метров по самой печи, оборудованы горячим дутьем с четырьмя последовательными рекуператорами, механизированной подачей всех компонентов наверх к колошнику. Объем – тысяча триста кубиков. Сами домны запустили две недели назад, но первая плавка – очень медленный процесс.

Как раз к концу плавки все и собрались. Еще есть полчаса, поэтому вокруг сплошной шум. Морозов привез шампанское по этому поводу. Много речей, затем мне предоставляется право пробить отверстие в летке. Укладываю бур в направляющие и ногой подаю его вперед. Он довольно медленно вгрызается в огнеупор, но ногой чувствую, что сверло идет, и с хорошей скоростью. Прошел, из небольшого отверстия начинает выливаться жидкий чугун, заполняя желоб до разделительной плиты – здесь расходится чугун и шлак. Рабочий следит за заполнением ковшей и чуть перекрывает спускной желоб для того, чтобы подали новый ковш после заполнения, затем струя горячего чугуна начинает литься в следующий ковш. И так до тех пор, пока не иссякнет поток чугуна из домны. Затем заделывающая машина забивает пробитое отверстие, и в домне начинает накапливаться следующая партия металла. И так безостановочно до регламентного ремонта. Мы же следуем за ковшами в сталеплавильный цех. Там стоят конвертеры, из ковшей в них переливается чугун. Конвертер по форме напоминает реторту, подвешенную на поворотные цапфы, выливается четыре ковша в каждый, конвертеры принимают вертикальное положение, и из их горла начинают вылетать какие-то отдельные искры, а иногда и целый каскад. Минут десять – двенадцать они стоят вертикально, за это время увозят «чугунные» ковши и подвозят «стальные» или подводят желоба, которые направят сталь непосредственно к литейным формам. Конвертер наклоняется, и из него начинает вытекать жидкий металл, еще более ослепительно белый, чем красноватый чугун. Мне в руку вцепился Винниус.

– Государь, да как же так? Десять минут не прошло, и уже сталь! Жидкая сталь! – Хороший металлург может по цвету определить, что перед ним.

– Обратил внимание, что ее не грели?

– Да, она сама нагрелась.

Во второй конвертер вместе с чугуном засыпали легирующие материалы, и эта плавка шла чуть дольше. Сталь имела немного другой оттенок.

– Что это?

– Жаропрочная сталь для катков твоих прессов. Ты их еще не заказывал, но они уже изготавливаются.

Я замахал руками, показывая всем гостям на выход. Здесь очень жарко, и мы мешаем людям работать. Теперь в три смены и без выходных этот гигант будет давать нам металл. Каждая из домен по четыреста тысяч тонн металла в год.

Вернулись в Москву, тут все члены Госсовета заупрямились и решили меня в тронный зал провести, дескать, вы с царицей Татьяной туточки еще не бывали, на троне не сиживали, а мы пир горой решили закатить, себя потешить и тебе показать, что жизнь бьет ключом. Мы ж понимам!

Налоговый приказ справочку мне уже давно предоставил, что капиталы членов Госсовета возросли, некоторые из них и сами теперь хотят заводики иметь, не понимают, что время сверхприбылей закончилось, сейчас цены на металл и прокат быстренько покатятся вниз. Такое количество стали пока не переварить, и требуется укрупнять и развивать машиностроение, как тяжелое, так и остальное.

На пир мы пошли. Кремль еще охраняют, Большой Дворец тоже под охраной, но требуется стрельцов сменить на гвардейцев. Это же все теперь государственное. Губернатор Москвы князь Буйносов-Ростовский, под шумок и пьяные песни, начал о своих планах рассказывать. Ему землечерпалки нужны.

– Строй завод машиностроительный, под это землечерпалки дам. По-другому не получится. Зданий в Москве много, но основное количество их – деревянные строения. А ну как полыхнет? Вот этим займись, кирпичными заводами. Нашли же для Кремля кирпич? Еще и в Смоленск его возили. Обяжи все гильдии перестроить свои хибары в каменные. Да с умом строй, не просто так, а по плану.

– План есть, но государь, деньги…

– Но у тебя деньги собранные не все отнимают, кое-что ты имеешь, и не мало.

– Дык, государь, все как есть использую! Цены растут!

– А если Выборг проверит и комиссию пришлет?

Тут хитрющий боярин понял, что сейчас накличет беду на свою голову, и переключился на то, для чего ему землечерпалки нужны. Хочет канал имени Москвы делать, дескать, удобнее из глубинки таскать по реке и на санях, чем все отдавать Выборгу на железную дорогу. Здесь я с ним согласился, что не все выгодно возить вагонами и на платформах, баржи и самоходные суда тоже имеют свой фрахт – несрочные грузы и урожай. То есть массовые и навалочные.

– Уговорил, боярин. Толику малую выделим, но не более трети. Или чуть больше, а ты объяви о стройке и выпусти акции на Выборгской бирже, глядишь, и деньги найдутся.

– Вот этого не хотелось бы, государь, тут вишь како дело, не все желают этого канала, не понимают выгоды своей. Те, которые на западе и северо-западе живут, так им канал нужен, а тем, которые юго-восточные, он и даром не нужен. У них Ока и Москва-река есть, и свою монополию оне терять не желают. Гадить начнут!