Сморщившись, Тодол взял третий кувшин и, уже не пользуясь ложечкой, плеснул изрядную часть его содержимого в чашу.

Какое-то время ничего не происходило, а затем над чашей вспучился радужный пузырь. Уразумев, что переборщил с последним ингредиентом, Тодол приподнялся.

Пузырь бесшумно лопнул, выплюнув клуб густого дыма, окрашенного во все цвета радуги. Призрачные голоса стали громче, пахнуло так, что маг отпрянул.

Разноцветный дым поднялся к потолку, над чашей опять вспух и лопнул пузырь, новая волна густых миазмов распространилась по спальне. Из глаз Тодола потекли слезы, и маг отступил от стола. Над чашей поднялся третий пузырь.

И лопнул. Призрачные голоса звучали все громче, со злобной радостью. На стенах возникли серые кривляющиеся тени, словно отбрасываемые теми невидимыми потусторонними существами, которым принадлежали голоса.

Сморщив нос, Бардо Тодол что-то забормотал. Над чашей вспучилась полусфера, за ее радужными стенками угадывалось сумбурное движение. Призрачные голоса хихикали и мерзко ругались на непонятном человеческому уху тайном наречии.

Четвертый пузырь лопнул.

* * *

Весь мокрый, Эб выбрался из колодца. Остальные были уже здесь: Гагра, наклонив голову, прыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, Кастелян фыркал и отряхивался, Блюмкин снял куртку с рубашкой и пытался отжать их.

Путешествие под водой оказалось недолгим – нырнув, Эбвин ощутил, как сильное течение подхватило его, закружило, пронесло мимо темной подводной стены и, в конце концов, выбросило на поверхность – уже в другой пещере.

Нет, не в пещере. Скорее это была темная ниша, скрытая в недрах Иглы. По одну сторону колодца в стене виднелась узкая дверь, а по другую с потолка свисал широкий сталактит, мерцающий мягким белым светом.

– Где мы? – спросил Эб. В серебряном мешке собственный голос показался ему необычным. Вылетев изо рта, слова звучали резко, пронзительно и тут же обрывались, будто срезанные острым ножом.

– Хорошее место, а? – Кастелян самодовольно оглядел озаренные молочным светом стены.

Сняв пальто, Эб уселся на неровный холодный пол и стал расшнуровывать сапоги.

– Гагра, займись, – приказал Кастелян, продолжая отряхиваться.

Эльф потянулся к двери.

БАБАХ!

Между его руками и дверью мелькнула вспышка. Возникла смутная фигура – кто-то толстый, с остроконечными ушами. Существо, смахивающее на эльфа, но чернокожее, широко размахнулось, ударило Гагру по уху и тут же исчезло, будто его и не было. Хотя, судя по дрожащему, чуть мерцающему воздуху у двери, страж все еще был где-то здесь, рядом, готовый в любой момент появиться вновь и отвесить тумака любому непрошеному гостю.

Вскрикнув от неожиданности, Гагра с громким плеском упал в воду.

– А! – сказал магопес, подбегая к нему. – Я забыл, забыл совсем!

Надо водой показалась голова с прилипшими ко лбу мокрыми волосами. Гагрантюа выбрался обратно и, потирая ухо, спросил в полном недоумении:

– Кто ударил Гагру?

– Никто, никто не ударил. Это просто охранное заклинание. Так-так-так… – Кастелян медленно прошелся под дверью. – Обычное заклинание, его снять – раз плюнуть, но только…

– Что – только? – спросил Эб.

– Но только за десять лет я как-то подзабыл, что именно надо сказать.

* * *

Четвертый пузырь лопнул, и комнату заволокло разноцветным дымом. Бардо Тодол присел, не прекращая бормотать. Тени на стенах становились все отчетливее, изгибались в диком танце, призрачные голоса визжали и стонали в приступе безумного веселья.

Бардо наконец закончил заклинание. Третий кувшин сам собой приподнялся, подплыл к чаше и наклонился, выливая в нее свое содержимое.

Раздался очень громкий – и в то же время бесшумный – хлопок, словно невидимый великан с размаху сомкнул гигантские ладони. У Тодола заложило уши. В звенящей тишине смолкли призрачные голоса, многорукие и многоногие тени перестали метаться по стенам. Разноцветный дым рассеялся и исчез, запах тоже пропал. Тени со стен так и не исчезли и напоминали теперь обои с темным рисунком, застывшими фигурами полузверей-полулюдей. Тодол шагнул к столу.

На нем в густых лужах валялись черепки кувшинов; по поверхности серебряной чаши пробежала паутина трещин. На столешнице растекалась масляная лужа, в которой что-то копошилось.

Опыт удался: в луже на полусогнутых задних лапах стояло семь пищащих серых зверьков. Бардо Тодол оскалился и ласково произнес:

– Крысятники…

Существа подобрали копья-иголки и, подтягивая штанишки, выстроились в ряд. Тодол забормотал, они навострили уши, а затем, уяснив, что от них требуется, один за другим соскочили со стола и бросились вон из спальни.

* * *

– Ты должен сказать волшебное слово?

– Ну… вроде того. Вообще-то это называется волшебной формулой. Пароль. Чароплетство, короче говоря. Стойте и молчите, дайте подумать…

Чтоб не мешать, Эб обошел вокруг светящегося сталактита и обнаружил, что с другой стороны в стене на высоте пояса имеется узкий лаз. Эб нагнулся, заглядывая в него, – совсем темно. Лаз был такого размера, что человек через него пролезть не смог бы, только ребенок или существо размером с собаку.

БАБАХ!

Возле двери призрачная чернокожая фигура возникла и тут же исчезла, успев отвесить Гагре тумака. Прозвучал короткий вопль, Эбвин оглянулся. Гаргантюа лежал на спине возле колодца, дрыгая ногами.

Эбвин снова просунул в лаз голову, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-нибудь.

БАБАХ!!!

Теперь звук был громче, а вспышка ярче. Рядом с Эбом на пол упал эльф. Полежав немного, он встал, с задумчивым выражением лица отряхнул шубу и двинулся обратно к двери.

– Ну как? – произнес Эб вслед, но Гагра не ответил, зато из-за сталактита донесся голос Грюона Блюмкина:

– Получается. Наш дорогой Гаргантюа уже почти научился летать.

Эб опять заглянул в лаз. Нет, ничего не видно, хотя теперь ему показалось, что откуда-то далеко, из самой глубины, доносится приглушенное шуршание, будто там кто-то ползет. Эб послушал немного, но шуршание смолкло. Пожав плечами, он вернулся к остальным.

Магопес хлопал себя лапой по лбу и что-то бормотал.

БАБАХ!!!

Гагра встал и с обреченным видом потопал к двери.

– Есть! – произнес Кастелян и, поднявшись на задние лапы, что-то забормотал. Остальные попятились, возникла очередная вспышка, но на этот раз бесшумная. Раздался щелчок, и дверь открылась.

Заглянув внутрь, Эбвин разочарованно вздохнул.