Кирилл подмигнул себе в зеркало. Провел тыльной стороной ладони вдоль щеки и недовольно поморщился: придется бриться.

Смешно, раньше он брился через день, перед сном, и это его вполне устраивало, светлой щетины на щеках практически не видно, зато теперь…

Каждое утро!

Едва проснется!

Кирилл усмехнулся: почему-то неловко встречаться с забавной рыжей девчушкой небритым. Невесть с чего не сомневался — она не потерпит в своем парне неопрятности, несобранности, разгильдяйства.

Кирилл раздраженно напомнил себе, что вообще-то девчонка с кошачьим именем пока его близко к себе не подпускала и к его физиономии не присматривалась.

Напротив, делала вид, что не замечает Кирилла. А если он вынуждал ее обратить на себя внимание…

О-го-го, тушите свет! Язвительности малышки позавидовал бы сам Жванецкий, а Галкин с Задорновым бросились бы к ней с просьбами подарить или продать им некоторые «репризы».

Кирилл таскался за Василисой тенью уже несколько дней подряд, и чего он добился? Ни одного доброго взгляда, ни одного доброго слова, а ведь она прекрасно понимает, почему он прилип к ней.

Кириллу хотелось надеяться, что понимает. И ценит хоть самую малость. И не принимает слишком серьезно его легкомысленный треп.

Интересно, Василиса догадывается, насколько ему нравится? Или все списывает на чувство вины? Кирилл же брякнул как-то, что присматривает за ней, исправляя собственные ошибки, — мол, черт его понес в тот злосчастный день угонять отцовскую машину!

Хотя какая она — Василиса?!

Васька в лучшем случае.

И ведет себя не как взрослая девушка, а как ершистая девчонка — школьница, ни разу в жизни не целовавшаяся с парнем, не говоря уже о чем-то более серьезном.

Впрочем, кажется, она в самом деле только что окончила школу, да еще жила в лесничестве, Лерка говорила — дыра страшная.

Тогда неудивительно, что она так… — э-э-э… неадекватно! — реагировала на некоторые его выходки. Другая бы девчонка таяла, выслушивая комплименты, а Василиса…

Ладно, хоть с кулаками не бросалась!

«Хорошо, моя сводная сестрица достаточно болтлива. — Кирилл хмуро брился. — Если бы не она, я не вытянул бы из Василисы ни слова, малышка упряма как…»

Он невольно улыбнулся, вспомнив колючий взгляд золотистых глаз, никогда раньше Кирилл таких не видел. У матери вроде бы карие глаза, но без света, без золота, вечно уставшие, потускневшие от времени, как старые монеты.

«А Лерка родственничка, что ли, во мне чует? — Кирилл невнятно выругался, порезавшись. Налепил на царапину полоску газеты, она почему-то лучше всего останавливала кровь. — Симпатизирует откровенно, хотя явно влюблена в горбоносого мальчишку, у паршивца еще молоко на губах не обсохло…»

Василиса несколько раз провожала сестру на свидания — незаметно от Леры, естественно, — так что парня Кирилл хорошо рассмотрел — жалкий самоуверенный сопляк, молокосос. Маменькин сынок и пижон, настоящий павлин, самозабвенно распускающий хвост перед молоденькой самочкой.

Кирилл угрюмо хмыкнул, вспоминая свою неожиданную то ли злость, то ли ревность, когда увидел сводную сестру с парнем явно кавказского типа. Внезапно понял: совершенно не хочет, чтобы глупая Лерка — сестра все-таки! — обожглась, наткнувшись по неопытности на подонка.

Кирилл не доверял себе подобным. Не сомневался — каждый второй парень слишком хорошо знает, что хочет от девчонки. Валерия же — настоящая ромашка, слепому видно — все лепесточки пока на месте, и ума — кот наплакал.

Желание подловить горбоносого, намять ему как следует бока, раз и навсегда запретив приближаться к наивной Лерке ближе чем на сто метров, оказалось сильным и мучительным.

Кирилл едва сдержался, чтобы не броситься на выручку сводной сестре сразу же, как сладкая парочка направилась в самостоятельное плавание по городским улицам. Если бы не Василиса…

Она не позволила Кириллу вмешаться, заявив, что голову снимет с любого, кто «сдаст» ее сейчас Лере.

Мол, Лера не знает и знать не должна, что за ней следят! И говорить о Рустаме Василиса тоже не собиралась, незачем зря пугать девочку.

Слегка помявшись, Василиса смущенно пробормотала, что Лера влюблена и мешать ей нельзя.

Будто Кирилл и сам не видел, что сводная сестрица влюблена, как кошка! Она смотрела на этого длинноносого типа такими глазами…

Кирилл успокоился, лишь сообразив, что горбоносый мальчишка влюблен ничуть не меньше. И его взгляд на девушку иначе как бараньим не назовешь.

Уже дома Кирилл попытался представить, что Василиса смотрит на него так же, но не смог. Видимо, фантазия оказалась слабовата. Да и объект его грез косился на Кирилла слишком уж злобно.

Кирилл взял крем после бритья и кисло подумал, что забавная девчонка по-прежнему не воспринимает его всерьез. И кажется, ни капли не верит, что она ему нравится. Считает, дурочка рыжая, — он бродит за ней только из чувства долга!

— Рискнуть, что ли, поцеловать ее сегодня? — лениво пробормотал Кирилл. — Интересно, как она отреагирует… — И вдруг захохотал так громко и заливисто, что в ванную заглянула мать и поинтересовалась, что случилось.

Кирилл машинально что-то соврал, но настроение внезапно стало прекрасным, и он нетерпеливо взглянул на часы: его дежурство у отцовского дома обычно начиналось не раньше восьми, когда родители Леры уходили на работу.

Василиса с досадой следила за сестрой: Лера и за завтраком обменивалась с Оскаром эсэмэсками. Омлет в ее тарелке совершенно остыл, кофе подернулся противной белесой пленкой, а она и не замечала. Торопливо набивала ответ на только что полученную от Оскара очередную глупость.

Стыдно признаться, но Василиса вчера вечером не выдержала. Уставшая и счастливая Лера дремала в ванной, оставив сотовый на столе у компьютера, — что удивительно, обычно она с телефоном не расставалась. И когда пришло очередное сообщение, Василиса из любопытства прочла его и насмешливо хмыкнула: Оскару явно нечем заняться, ведь только что расстались.

«Лежу с книгой, но не читается, все время думаю о тебе. Помнишь, как сегодня ты испачкала щеку мороженым, а я… убрал пятно? Твоя кожа пахла мятой, и у меня до сих пор кружится голова…»

Василиса решила на этом не останавливаться: а вдруг Лерка умнее? Дерзко прочла отправленное сестрой последнее письмо и поставила диагноз: оба больны на всю голову! Состояние влюбленности и слабоумие, видимо, одно и то же.

Лерка писала: «Все ужинали, а я с трудом втолкала в себя котлету, чтобы мама не решила — я больна. Мне тоскливо без тебя, представляешь? А до десяти утра еще целая вечность, я не доживу…»

— С ума сойти, — со злостью пробормотала Василиса. — Опять с самого утра за ними таскаться! — И покраснела, внезапно вспомнив, что скучать ей вряд ли придется. Странный лесной разбойник дежурил где-то у дома и, едва Василиса выходила на улицу, бесцеремонно пристраивался рядом.