– Ну что, Яков, чем сегодня нас удивишь? – спросил Петр и на мгновенье сквозь маску сурового и властного человека промелькнули юношеский задор и любопытство.

Брюс подошел к окну, выходящему в сад, и взмахнул рукой. Раздался страшный грохот. Зала озарилась светом фейерверка. Все замолчали, кто-то из дам испугано ойкнул. Подоспевшие слуги быстро загасили большую часть свечей и факелов, и в сгустившемся мраке зазвучала грозная и торжественная мелодия. Из центра зала повалил густой цветной дым, в воздухе растекся запах морской соли и пороха.

Вдруг нестройные клубы дыма заколебались и обрели очертания огромных парусных кораблей. Надулись под ветром паруса, затрепетали на ветру флаги с прямым крестом.

Изображение было настолько четким, что Глебу показалось, будто некто наложил на дымный колеблющийся фон видеозапись реальных событий. Неожиданно большие корабли окружили десятки более мелких и проворных с большим количеством весел. Сотни людей с целеустремленностью муравьев бросились на абордаж.

«Русский галерный флот против шведов», – определил для себя Глеб. И обернулся в поисках Брюса. Но кудесник пропал.

Между тем собравшаяся в зале публика, не избалованная телевидением и прочими чудесами ХХI века, смотрела на разворачивающееся действо, затаив дыхание. Юноша обратил внимание на тонкий, почти незаметный луч света, исходивший из-за одной из ширм.

За ней обнаружилось непонятное устройство: вращался огромный барабан с прозрачными картинками, изображающими морскую баталию, стучал странный механизм, двигалась в зажимах линза, испуская луч света, проецирующий на дымное полотно движущееся изображение.

«Киноаппарат?! – изумленно подумал Глеб – Эх, Динку бы сюда».

Наконец действо закончилось, дым рассеялся, и слуги вновь зажгли свечи. Гости потянулись к хозяину дома, чтобы выразить восторг многими колдовскими чудесами, свидетелями которых им довелось стать.

Брюс благосклонно кивал, что-то говоря о силе познания. Похоже, даже царь был впечатлен увиденным.

– Здоровья господину генералу Брюсу, в яви представившему нам славное Гангутское сражение! – провозгласил он, и гости, оглашая залу громким «Виват!», дружно потянулись за кубками и бокалами.

– Это еще не все, господа, – поклонился Яков Вилимович. – У нас веселая ассамблея, и танцы уже начались. А кто из искусных в сем приятном умении попробует переплясать моего танцора?

Публика было заколебалась, но тут царь обратил внимание на мужчину в углу.

– Господин боярин наконец-то пожаловали к нам. Уже более года вас не видели на ассамблеях, что заставило прийти сейчас?

Тот, казалось, готов был провалиться сквозь землю и начал мямлить о том, что счастлив исполнить приказ его величества. У царя в глазах заплясали чертики, и Глебу стало жаль необщительного боярина. Петр славился не только умом, смелостью, трудолюбием, но и порой безудержным своеволием.

– Тем не менее ты все же опоздал! – продолжил царь. – Штрафную чарку ты, боярин, пропустил, так за это спляши же нам против Яшиного танцора.

Гость стал было объяснять, что, дескать, немолод и в танцах неискусен, но Петр грозно выкатил глаза, лицо его сделалось бешеным, и боярин покорно поплелся в центр зала. Брюс трижды хлопнул в ладоши, лакеи распахнули двери, и в зал вошла девушка. Круглое лицо, несмотря на пудру и румяна, казалось мертвенно-бледным, а волосы, по мнению Глеба, смотрелись неестественно и более походили на парик.

Хозяин дома за руку повел ее к испуганному боярину и просто сказал:

– Танцуй!

Всплеснув руками, девушка быстро закружилась в танце, боярин, сначала кое-как поспевавший за ней, со временем вошел в раж, под одобрительные возгласы уже изрядно подвыпивших гостей пошел выкидывать коленца вокруг дамы.

Минуть десять спустя лицо пожилого мужчины уже стало красным, он стал задыхаться, но неизвестная танцовщица так и продолжала кружиться в причудливых па без малейшего признака усталости. Наконец не выдержав, боярин рухнул на пол, прохрипев:

– Прости, государь, не могу больше.

– Ах ты мошенник! – начал было царь, но Брюс остановил царя.

– Государь, боярин старался весьма, и вряд ли кто бы справился на его месте.

Яков Вилимович подошел к продолжавшей кружиться девушке и сказал «Стой». Она замерла мгновенно, не окончив танцевального движения.

– Смотрите же. – Брюс быстрым движением сдернул платье с ее плеча, и люди изумленно ахнули. В ярком свете множества свечей было видно, что рука у странной незнакомки выше локтя состояла из пружин и механических сочленений.

– Сие есть устройство искусное, механический человек, также автоматоном именуемый, – торжественно проговорил Брюс. – Не в силах живого человека справиться с ним, так же как ручная мельница никогда водяную не превзойдет. Ибо механизм неутомим, не нуждается в сне и отдыхе, но лишь в смазке и уходе.

И он повел плясунью к выходу из зала.

Тем временем Петр простил боярина, пожаловав его кубком вина размером с хороший графин, и вернулся к своему излюбленному месту у дверей, откуда было видно и входящих, и танцующих.

Когда Брюс вернулся, государь ухватил его за рукав и стал что-то шептать.

– Яков, мне нужны такие гренадеры, – услышал подошедший поближе Глеб, – не нуждающиеся ни в сне, ни в отдыхе, неутомимые и неуязвимые.

– Государь, – Брюс как будто не замечал горящего взгляда Петра, – механизм сей еще хрупок и несовершенен, на поле брани от него мало толку. Но я постараюсь.

– Постарайся! Обязательно постарайся! И тогда проси чего хочешь, – яростно прошептал царь. – С такими солдатами России никакой враг не страшен!

Тем временем гостей пригласили к новому увеселению. Пруд посреди сада, несмотря на летнюю жару, оказался замерзшим, и по нему можно было кататься на коньках, как зимой, а разговор Петра и Брюса свернул на более прозаические темы.

– Как там артиллерия твоя, Яков, когда ж увижу орудия, способные метать ядро на три версты? – спрашивал царь.

– Сие задача трудная, государь, рутина по артиллерийскому ведомству много времени съедает, и… – Брюс поморщился, как будто съел что-то несвежее, – мешкают много, да и воруют, мне помехи чинят, потому что лениться не даю. Вот чуть под суд не подвели.

Глаза царя сверкнули огнем.

– Я тебе, Яков, верю, но нужно, нужно нам это. Шведы, несмотря на смерть моего заклятого врага Карла, не унялись. Далее хотят воевать!.. А что со школой навигацкой, будущим флота нашего?

Глеб удивился, как разительно и мгновенно изменилось лицо Брюса. Оно как будто просияло, резкие черты разгладились, в глазах показались веселые огоньки.

– Со школой все хорошо, государь. Отроки весьма в морской науке прилежны, и многие ждут не дождутся, когда наконец попадут в свою стихию, на корабли русского флота.