правомочным (хотя и не в срок созванным) Синедрионом, во главе которого стоял Анан, и затем побит камнями в 62 г. н. э.[282] За восемнадцать лет до этого тезка Иакова, сын Зеведея, был казнен по приказу иудейского царя Агриппы.[283]

Вопреки многочисленным свидетельствам о полномочиях Синедриона выносить и приводить в исполнение смертный приговор, теология упрямо отрицала тот факт, что евреи имели какую бы то ни было власть в период, когда был казнен Иисус. Есть очевидные причины для подобного заявления: только так распятие Иисуса римлянами можно было совместить с тезисом о том, что именно евреи несли фактическую вину за эту насильственную смерть. Синедрион вынес приговор, но у еврейских властей не было полномочий осуществить его.[284]

Евангелие от Иоанна является ненадежным источником для подтверждения мысли о том, что Синедрион был вынужден передать право свершить кровавую расправу в руки римлян: «…возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого» (Иоан. 18, 31). Судя по данному отрывку, римский прокуратор полагал, что у Синедриона было право выносить смертный приговор. Неужели евреи должны были давать этому человеку какие-либо инструкции, касающиеся распределения полномочий в оккупированной Иудее? Гогуэль пишет:[285] «Крайне неправдоподобно, что евреи были вынуждены напомнить Пилату о том, что римское правительство лишило их права рассматривать дела, в которых мог быть вынесен смертный приговор. Единственная цель подобного аргумента – подчеркнуть, что Пилат взялся за это дело вопреки собственной воле». Тенденциозность Иоанна проявляется вновь, когда он предполагает, что Пилат посоветовал евреям применить римский способ казни: «…возьмите Его вы, и распните…» (Иоан. 19, 6).

Книга Деяний приводит более достоверное в историческом плане объяснение этого момента. Там, по крайней мере косвенно, подтверждается правомочность Синедриона в вопросах вынесения смертных приговоров и их осуществления. Спустя тридцать лет после смерти Иисуса апостол Павел был заключен в узы прокуратором Фестом. Возникла проблема: подлежит ли он, будучи евреем, юрисдикции Синедриона, либо же его, как римского гражданина, следует судить в суде императора? Павел настаивал, чтобы его дело вынесли на императорский суд. Его просьба исходила из того посыла, что Синедрион, если бы он признал его виновным, мог приговорить его к смерти и казнить: «Иудеев я ничем не обидел, как и ты хорошо знаешь. Ибо, если я неправ и сделал что-нибудь, достойное смерти, то не отрекаюсь умереть; а если ничего того нет, в чем сии обвиняют меня, то никто не может выдать меня им. Требую суда кесарева» (Деян. 25, 10–11).

Часто встречающееся утверждение о том, что Понтий Пилат просто вынужден был «подтвердить» смертный приговор, вынесенный Синедрионом, настолько же вводит в заблуждение, как и само повествование Иоанна. Эта теория, разработанная йенским теологом и юристом Иоганнесом Штельтером в 1674 году,[286] возможно, является более поздним развитием тезиса о коллективной вине евреев. Но это не означает, что всякий, кто поддерживал эту теорию впоследствии, непременно стремился доказать коллективную вину еврейского народа.[287] Вероятно, действительно существовало предписание о том, что прокуратор должен был подтвердить любой смертный приговор, вынесенный Синедрионом, перед приведением его в исполнение. Очевидно, власть оккупантов не могла дозволить Синедриону казнить тех, кто мог быть полезен Риму, или тех, кто пользовался его расположением. Смертный приговор, вынесенный и приведенный в исполнение в случае со Стефаном, должно быть, был одобрен прокуратором. Тем не менее в деле Иисуса теория о санкции неуместна. Если бы прокуратор одобрил приговор еврейских властей, вынесенный Иисусу за богохульство, его должны были бы побить камнями, как это предписано в Книге Левит (24, 16), а не распять на римском кресте.

Невмешательство в гражданские и уголовные судебные процессы было неотъемлемой частью повсеместной римской политики невмешательства во внутренние дела оккупированных территорий. Официальной резиденцией римского областного правителя был не Святой город, а морской порт Кесария. Прокуратор приезжал в Иерусалим как гость на несколько дней или недель. По сравнению с другими римскими провинциями, Палестине были дарованы особые привилегии. Можно привести два примера. Иосиф Флавий пишет, что евреи были освобождены от воинской повинности и от них не требовалось поклоняться императору. В контексте этой privelegia judaica римляне вели себя довольно почтительно в том, что касалось еврейских религиозных дел: они уважали религиозные взгляды в целом и не заостряли вопрос о чьем-либо вероисповедании. Каждый мог жить в соответствии с собственным религиозным убеждением. Полиция вмешивалась в «чуждые суеверия» (superstitio externa) только в том случае, если видела в них прямую угрозу государственной религии.[288]

Нет сомнений в том, что областной правитель обладал деспотической властью преследовать, судить и казнить любого, кого пожелает. Гиббон пишет:[289] «Его власть не была ограничена судом или юридическими разбирательствами, а казнь сразу же следовала за его приговором, который не подлежал обжалованию». Однако не известен ни один закон, юридическая норма или случай из практики, где римский военный правитель в Иудее одобрил бы или осуществил смертный приговор в отношении еврея, обвиненного еврейским судом. Напротив, хорошо известно, что римляне не желали вмешиваться в конфликты между самими евреями, а тем более в их религиозные споры.

Мнимый бунтовщик

Римляне применяли казнь через распятие преимущественно в отношении бунтовщиков в оккупированной ими Палестине, в надежде, что это послужит наиболее мощным средством устрашения. Великий еврейский праздник, когда толпы паломников стекались в Иерусалим, лучше всего соответствовал намерениям римлян, избравших этот день для казни. Если кому-то больше нравится предположение, что именно еврейские власти были главным образом заинтересованы в том, чтобы устранить Иисуса, тогда трудно найти очевидные причины, по которым все было сделано так быстро. Если причиной было приближение Пасхи, почему Иисуса просто не арестовали и не держали в заточении до окончания праздника, чтобы потом судить его уже не в спешке? Заключенный Иисус, в конечном счете, представлял бы собой не большую угрозу безопасности, чем мертвый Иисус.

Евангелия изображают события, развивающиеся невероятно быстро: Иисус арестован поздним вечером, в так называемый Великий Четверг. Посреди ночи его приводят в дом первосвященника. Тот, в свою очередь, созывает остальных из семидесяти членов[290] Синедриона, большинство из которых, судя по всему, особенно крепко спали после вина, выпитого во время Седера.[291] Далее следует суд. После этого Иисуса доставляют римлянам; происходит формальное разбирательство перед Понтием Пилатом; раздаются крики толпы (должно быть, людей перед этим специально разбудили и привели в состояние готовности). Суд перед Понтием Пилатом прерван – Иисуса переводят в царский дворец Хасмонеев, в