– А доживет ли наша экология до двадцать третьего века? К тому же почему ты думаешь, что парни из четырнадцатого или двадцать третьего века не задавались бы тем же вопросом? Почему именно сейчас? Я верю их объяснению, гиптиане хотят жить в своем настоящем, а не в чужом прошлом или будущем. Это стремление можно понять. Воспринимай это как данность.

– Слишком много приходится воспринимать как данность, – сказал Лева.

– А людям свойственно всегда и во всем сомневаться, – сказала Лена. – Что тебя еще беспокоит?

– Ну, понимаешь, – сказал Лева. – Ситуация вообще. Она как-то слишком напоминает сценарий очередной голливудской комедии типа «Марс атакует». Прилетают на вид безобидные и неуклюжие инопланетяне, только высаживаются почему-то не в пригороде Лос-Анджелеса, а в пригороде Москвы и хотят, чтобы им отдали Африку...

– Не отдали, а продали, – поправила Лена. – Они же готовы дать нам что-то взамен.

– Отдали, продали – суть не в этом, – сказал Лева. – Слишком уж анекдотично звучит. Кстати, почему они высадились в России? Логичнее было бы просить Африку у африканцев или у американцев на худой конец. Те все равно влезут.

– Потому что Россия – это тоже сверхдержава, – сказала Лена. – Что бы там ни говорили. И для России это шанс вернуть свои позиции на международной арене.

– А бегемотам с этого какой прок?

– Не знаю, – сказала Лена. – Возможно, они считает, что с американцами будет труднее договориться.

– Я не думаю, что с нами будет легко договориться, – сказал Лева.

– Но с тобой-то они уже договорились.

– Ага, – сказал Лева. – Только я все равно ничего не понимаю. Какой смысл в моей миссии?

– Ты же сам говорил: обеспечить заранее заведомо положительное отношение к инопланетным пришельцам.

– С их деньгами они могли бы нанять лучших имиджмейкеров, – сказал Лева. – Целый штат профессионалов.

– Ты и нанял целый штат профессионалов, – сказала Лена. – Так что они просто предпочли действовать через посредника.

– А если они используют меня для других целей?

– А они используют?

– Не знаю, – сказал Лева.

– А ты подумай, – сказала Лена. – Для каких целей тебя еще можно использовать?

– Разведка? – предположил Лева. Лена улыбнулась.

– Ты – простой парень с улицы, – сказала она. – Бога ради, скажи мне. чего же ты такого можешь разведать, чего они не могут узнать со своих спутников? Или с наших спутников?

– Тогда, быть может, речь идет о создании поведенческой модели потенциального противника, – сказал Лева.

– Если они обладают технологическим превосходством, от поведенческих моделей мало что будет зависеть.

Рассуди сам: если бы они хотели войны, для чего им вообще надо было показываться до прилета основных сил? Лучшее оружие – внезапность, а они ее как раз и лишились. С нашими средствами обнаружения мы заметили бы их, когда они промаршировали бы по руинам Кремля и Белого дома. По-моему, ты просто пессимист.

– Я – человек, родившийся и выросший в России, – сказал Лева. – Я привык ожидать самого худшего.

– Оставь в стороне местную политику, – сказала Лена. – У нас тут фантастический роман или политический триллер? Что на дискетах?

– Все, что я успел скатать, – сказал Лева. – История, начиная с феодального периода, некоторые науки типа физики и астрономии, планы по переделке африканского ландшафта под свои нужды. Не слишком много переделок, кстати. Думаю, их планета – одна сплошная Африка.

– О Гип-то вообще никаких данных?

– Только астрономическое положение, – сказал Лева. – Которое нам ничего не даст, поскольку наши ракеты туда не долетят.

– И ни слова о местной флоре и фауне? Об их жизненном укладе? Архитектуре? Обо всех этих бытовых мелочах?

– Ага.

– Интересно – почему?

– Мне тоже интересно.

– Может быть, у них есть такое, о чем мы, по их мнению, знать не должны?

– Ясен перец, есть, – сказал Лева. – Вопрос только, что?

– Пойми меня правильно, Юнга, – сказал Лева. Они прогуливались по саду занимаемого бегемотами особняка, курили и беседовали. – Наш план начал давать определенные положительные результаты...

– Твой план, – сказал Юнга.

– Хорошо, мой план, – согласился Лева. – Однако перед тем как перейти к следующей стадии его исполнения, я хотел бы получить ответы на некоторые вопросы.

– Ага, – сказал Юнга. – Вы, человеки, любите задавать вопросы. Но далеко не на все вопросы есть ответы в этой Вселенной. И далеко не все ответы понравятся вопрошающему.

– Именно это меня и тревожит, – сказал Лева. – Видишь ли, мне кажется, что в отношении меня вы проводите в жизнь концепцию шампиньона.

– Прости, я не до конца овладел вашими идиомами.

– Идиомы – это в английском. У нас это фразеологические обороты.

– Ага, – сказал Юнга, стряхивая пепел на куст орхидеи, за которую Ниро Вульф отдал бы желтое кожаное кресло из своего кабинета. – Я запомню. Так что же ты имел в виду?

– Некоторые особенности выращивания данного вида грибов в искусственных условиях для последующей реализации, – сказал Лева.

– И какие же?

– Держите их в темноте и кормите дерьмом.

– Тебе не нравится наша кухня?

– Не в буквальном смысле, – сказал Лева.

– А, – сказал Юнга. – Компостеры в ушах?

– И лапша в мозгах, – сказал Лева.

– Ты не прав, – сказал Юнга. – Тебе никто не врет.

– Молчание – тоже способ говорить неправду.

– Чушь, – сказал Юнга. – Молчание и есть молчание. Оно – золото.

– Я филолог и предпочитаю иметь дело с серебром, – сказал Лева.

– А разве не ювелиры...

– Нет, – оборвал его Лева. – Не ювелиры. Скажи, почему у меня нет полного доступа к вашей корабельной библиотеке?

– А на фига? – спросил Юнга. – Ты знаешь достаточно для выполнения своей задачи.

– Но недостаточно для того, чтобы решить, а стоит ли ее вообще выполнять.

– Опа, – сказал Юнга. – Интересный поворот событий, если учесть, что ты же уже согласился.

– Я свободный человек, – сказал Лева. – Могу и передумать.

– Ха. – Юнга задумался. – Это может создать нам непредвиденные проблемы. Что нежелательно.

– Тогда не проще ли ответить мне?

– Не знаю, что проще, – сказал Юнга. – Это не моя компетенция. Тебе бы с Капитаном поговорить.