Многие из детей на этих фотографиях скорее случайные, нежели специально выбранные жертвы: вот этот малыш один отправился в уборную; эта девочка пропала по дороге домой из школы, а вот ту родила женщина, немало пострадавшая в детстве, – уязвимая, неуверенная в себе и одинокая, она ошиблась в выборе спутника жизни.

А вот еще одна стена улыбающихся лиц под табличкой «найдены». Заметив ее, ты радуешься, представляя себе картину воссоединения ребенка с семьей. Но тебе тут же объясняют: «найдены» означает всего лишь, что местонахождение этих детей было установлено, и их вернули родителям. Однако это не обязательно означает, что их нашли и вернули живыми. Национальный центр пропавших и подвергающихся эксплуатации детей – частная некоммерческая организация, созданная в 1984 году по указу того года о пропавших детях. Центр сотрудничает с отделом Министерства юстиции США, занимающимся несовершеннолетними преступниками и предотвращением правонарушений, и имеет филиалы в Калифорнии, Флориде, Нью-Йорке, Южной Каролине и Виргинии. В 1990 году центр слился воедино с Центром спасения детей имени Адама Уолша, основанным Джоном и Ривой Уолш после того, как их шестилетнего сына похитили и убили во Флориде в 1981 году. Сегодня, как говорится в одном из проспектов НЦППЭД, эта организация «в национальном масштабе координирует действия по розыску и возвращению пропавших детей, учит, как предотвратить похищения и растление детей, а также их сексуальную эксплуатацию». С помощью детского фонда имени Адама Уолша организация оказывает помощь семьям пропавших детей, способствует проведению законодательных реформ, которые обеспечили бы защиту детей, ведет обучение и побуждает близких и заинтересованных лиц лично принимать участие в защите детей нашей страны.

Поскольку не существует федерального закона, по которому полиция обязана была бы сообщать о случаях пропажи детей в НЦППЭД, а клеймо, связанное с этими преступлениями, считается особенно позорным, все это вместе со страхом и стыдом жертв приводит к тому, что в нашем распоряжении имеются лишь обрывочные сведения об истинных масштабах этой проблемы в стране. По оценкам Национального комитета по предотвращению насилия над детьми, в 1995 году в США было известно о 350 тысячах случаев противоправных половых сношений с детьми, 90 процентов которых совершили люди, хорошо знакомые с этими детьми, – обычно члены семьи. За первые десять лет работы «горячая линия» НЦППЭД, номер 1-800-THE-LOST, принял более 900 тысяч звонков от людей, которые хотели заявить о потерянных и сексуально эксплуатируемых детях. Приблизительно за то же время центр помог найти и вернуть более 28 тысяч детей.

Лучший способ защитить детей – знать их врага. Из-за своей работы и всего, что мне пришлось повидать, я, вероятно, бросался в крайности, когда речь шла о защите Пэм и моих детей, но я твердо знаю: важно быть начеку. Чаще, чем в случае других насильственных преступлений, люди спрашивают меня: какой человек мог это сделать? Какое чудовище способно похитить, растлить и/или убить невинного ребенка? Поскольку теперь нам известно, что большинство насильников и похитителей детей не соответствуют образу зловещего незнакомца в плаще, как нам узнать их? Как и лица, совершающие преступления другого рода, эти люди выдают себя поведением – и до, и после преступлений: благодаря этому и можно раскрыть их тайну.

Начнем с сексуальных хищников, которых даже в среде преступников считают стоящими на самой низшей ступени человеческой лестницы. Точно так же, как существуют различные типы насильников (так называемый «насильник-джентльмен», садист, насильник, жаждущий самоутверждения), существуют и разные типы лиц, покушающихся на растление малолетних. Особый агент Кен Ланнинг, мой давний коллега по Квонтико, один из ведущих специалистов мира по преступлениям против детей, долго изучал этот «предмет» и опубликовал немало работ. Он приводит определение лица, покушающегося на растление малолетних, с точки зрения правоприменения – «лицо, которое совершает противозаконные сексуальные действия по отношению к детям». Детьми при этом считаются лица, не достигшие восемнадцатилетнего возраста в момент совершения преступления. Определение это широкое. Другие же эксперты, в том числе Кен и доктор Парк Эллиот Дитц, выдающийся судебный, психиатр, долгое время работавший консультантом в моем отделе, выделяют различные категории преступников, совершающих противоправные действия по отношению к детям.

Во-первых, есть истинные педофилы – люди, которые предпочитают секс с детьми и делают их предметом своих фантазий. И, во-вторых, лица, сексуальные влечения и фантазии которых направлены в первую очередь на взрослых, но они прибегают к сексу с детьми ради осуществления какой-то потребности: например, чувствуют себя неполноценными, чтобы приблизиться к истинному предмету своих желаний, и потому используют детей в качестве замены. Дитц и Ланнинг классифицируют эти два типа преступников как растлителей детей по предпочтению (истинных педофилов-растлителей) и ситуационных растлителей детей (для которых ребенок – скорее случайная, нежели выбранная жертва). Педофил может за всю жизнь не прикоснуться к ребенку, даже вступить в половую связь со взрослым, удовлетворяя свое влечение другими способами: представляя себе секс с детьми, мастурбируя с куклами, а может выбрать взрослого партнера, в некотором отношении напоминающего ребенка. Например, его любовницей может стать плоскогрудая миниатюрная женщина или же женщина, которая, к примеру, любит «говорить по-детски», лепетать чепуху, ребячиться. В этих действиях нет никакого криминала. Педофил может также предложить взрослой проститутке подыграть его фантазиям. Опять-таки при этом дети не становятся жертвами и не подвергаются эксплуатации. Как и в случае с фетишистами, пока любовница фетишиста не отказывается ходить на высоких каблуках, красить ногти на ногах и так далее, это никому не причиняет вреда.

Но, как замечает Кен, большинство таких людей увлечены порнографией с участием детей: фотографиями, видеофильмами, журналами. Они коллекционируют детское порно и обмениваются им, как дети коллекционируют открытки со звездами бейсбола. По собственным исследованиям и опыту я знаю, что многие преступники покупают и коллекционируют порнографию, в особенности связанную с проявлениями садомазохизма. Именно такого рода продукцию мы обычно ищем среди прочей, готовя обоснования для разрешений на обыск в жилище насильника-садиста или подозреваемого убийцы. Но я не подчеркиваю, что порнография распаляет желания тех, у кого прежде не возникало подобных влечений. Я часто наблюдал, как преступник инсценирует события, о которых он уже где-то читал или видел – например, как Тьен По Су, убивший Делиану Хенг в Канаде. Но так или иначе, все это происходит при наличии желания. Большинство же людей, покупающих и читающих порнографию, вовсе не опасны и не совершают антиобщественных поступков. Речь идет лишь о горстке мужчин, которые подкрепляют порнографией свои насильственные, вызванные женоненавистничеством выходки.

Но детская порнография – совсем другое дело. Преступлением является уже сам факт ее существования. Рассматривая эту продукцию или передавая ее другим, педофил совершает преступление против ребенка и, следовательно, эксплуатирует его – неважно, был ли сам педофил на месте преступления. Подобно убийцам Полу Бернардо, Биттейкеру и Норрису, Лейку и Энджу, многие растлители сами занимаются изготовлением детской порнографии, бережно хранят свидетельства своих противозаконных сексуальных действий, чтобы вновь и вновь воскрешать воспоминания о них. Другие втягиваются в так называемые «секс-кружки», где один или несколько взрослых (обычно давних друзей, но не родственников жертв) подвергают насилию и эксплуатации несколько жертв-детей, которыми могут быть и мальчики, и девочки. И хотя детская порнография рассылается по почте, а не лежит на витринах, каждый человек, кто только собирает ее, при этом ни разу в жизни не прикоснувшись к ребенку, виновен в его эксплуатации, Это – все равно, что фотографировать взрослую жертву насилия.