– Ага.

– Вам необходимо отвлечься! И вы не волнуйтесь, мы не много денег запросили, уверен, скоро вы будете дома.

Катя закрыла глаза, и слезы, обгоняя друг друга, потекли по щекам. «Егор, Егор, где ты? Совсем близко, я знаю…. Ты ни за что бы меня не бросил, даже если бы папа не попросил, ты бы не бросил… Папочка, только сильно не переживай и не сердись…»

– Вы опять не отвечаете, – в голосе врага промелькнуло беспокойство. – Старайтесь дышать ровно, это иногда помогает…

– Мой папа вас убьет, – злорадно ответила Катя. – Он всегда так поступает, когда меня кто-нибудь обижает. У нас есть загородный дом, а за ним кладбище – из пятнадцати могил, я каждую хорошо помню. Учитель истории – он мне тройку во второй четверти поставил, учитель физкультуры – он все время понижал мою самооценку, учительница по географии – из-за Колумба она порвала контурную карту, учительница по домоводству – сама напросилась, выбросила мой лимонный пирог в мусорку, даже не попробовав, форма у него, видите ли, была не идеальная. Потом препод по высшей математике, это уже институтские жертвы пошли, потом…

– Подождите, Екатерина, вы же шутите?!

– Не-а, – мотнула головой Катя, – мой отец в гневе страшен! И вообще, не мешайте думать.

За дверью наконец-то воцарилась тишина, но ненадолго.

– Извините, а о чем вы думаете?

– Об одном замечательном мужчине. Он скоро придет и спасет меня.

– Не хочу, чтобы вы питали ложные надежды, извините, но ваш жених сегодня вернется в Москву, хм, мы позаботились об этом…

– Жених?

– Парень, с которым вы сюда приехали.

Ах, вот о ком он! Но о Сергее Романенко она вообще не вспоминала, будто и не было такого человека в ее жизни. Сейчас ей даже трудно детально представить его внешность. Высокий – да, симпатичный – да, мужественный… нет.

Катюшка нахмурилась, не желая воскрешать в памяти последние дни. Этот «роман» – ее самая большая ошибка. Пустота какая-то, глупость. Папа был прав, она с готовностью признает его правоту и теперь будто стала самой собой, вот только цена за прозрение оказалась высокой…

– Ну и пусть уезжает, – ответила Катюшка, не раскрывая карты. Незачем им знать про Егора.

А он придет и спасет.

И худому похитителю точно врежет по физиономии!

Получи, гад, получи! Будешь знать, как вонючие тряпки в лицо совать!

– А сейчас как ваше сердцебиение? – донесся заботливый голос похитителя.

– Частое, – улыбнулась Катюшка и, протянув руку к пакету, вынула обсыпанную маком светлую сушку. Она будет думать только о Егоре, будет мысленно звать его, и он услышит, почувствует и придет. Как он ее обнимал, целовал… Больше ни с кем и никогда ей не будет так хорошо. И никому и никогда она не позволяла так много. – Когда ты меня спасешь, – спокойно и тихо произнесла Катя, – я сама тебя поцелую. Ага.

* * *

– Бабушка!

– Я здесь совершенно ни при чем.

– Ты знала!

– Поверь, ничего конкретного.

– «Кружат вороны».

– Образное выражение, не более того. И потом они всегда кружат!

– Бабушка!

– Я здесь совершенно ни при чем.

Люба негодующе хлопнула ладонью по столу и пристально посмотрела на хитрую старую Раду. Но в этот момент «волшебный» стеклянный шар помутнел, затуманился, а затем неторопливо стал набирать бордовый цвет, чем переключил внимание на себя. Тяжелая мраморная подставка мгновенно поймала яркие блики и тускло засветилась, обманчиво демонстрируя силу – вот, мол, я какая, тоже могу.

– Наглый шар, – фыркнула Люба и вновь посмотрела на бабушку.

– Ничего не наглый, – заступилась Рада. – Он всегда такой, когда ты влюбляешься или гневаешься.

– Я влюблялась при нем только однажды.

– И он был бордово-красный, да?

– Откуда ты знаешь, тебя же рядом не было? – Люба прищурилась, теперь ее взгляд стал лукавым. – И вообще, эта штука работает от розетки!

– Поначалу – да, но потом я решила экономить на электричестве и выдернула…

– Бабушка!

– А зачем платить, если он и так фурычит.

– Откуда ты взяла это слово?

– А сегодня ко мне слесарь приходил: начальницу свою давно любит, а взаимности нет.

– О-о-о… – Люба дотронулась длинными тонкими пальцами до виска, театрально возвела глаза к потолку, сделала несколько шагов к окну и устало опустилась в кресло. Немного помолчала, дождалась, когда шар успокоится (интересно, если поднять край скатерти, что она увидит? Неужели и правда эта штука давно работает без всякого электричества? Нет, лучше не проверять). – Ты знала, – строго повторила Люба и замерла, требуя ответа.

– Ничего конкретного, – упрямо повторила старая Рада.

– Девочку похитили, Петр измучился… А я ничем не могу помочь!

– Можешь. Будь рядом, этого достаточно. Как часто люди не понимают элементарных вещей и мало что ценят. Все образуется.

– Ожидание невыносимо, – выдохнула Люба.

– Не ты одна сейчас ждешь.

Старая Рада многозначительно приподняла брови и тяжело села за стол. Прошептав набор странных магических слов, она вдруг улыбнулась, а затем коснулась «волшебного» шара. Тот вспыхнул зеленым и погас.

– …она отказывается от того, что уже невозможно отдать, ей не потерять своего и не найти чужого. Давно пересеклись пути, но стрелки часов были неторопливы, они ждали того самого часа, той самой минуты…. Он пойдет по следу, злой, опасный, он возьмет то, что принадлежит только ему… – тихо произнесла Люба фразы, которые накрепко засели в душе.

– Ну да, как-то так, – нехотя подтвердила Рада. Седая прядь выбилась из пучка, но она не стала заправлять ее. Это Шурыгин не сможет вспомнить, не сможет расставить по Полю Судьбы имена, а Люба – других кровей, она и сама могла бы отодвигать завесу тайны, вот только выбрала для себя обычную жизнь.

– По следу идет Егор Кречетов.

– Да? – «проявила любопытство» Рада. – А! Точно! Вспомнила! Хорошее имя, мне нравится.

– Петр…

– Не вмешивайся.

– Почему?

– Это ничего не изменит, и ты это знаешь.

– Я должна как-то помочь, – с болью в голосе произнесла Люба.

– Он пойдет по следу, злой, опасный, он возьмет то, что принадлежит только ему… – ответила Рада и добавила: – Егор Кречетов уже совсем близко – на расстоянии вытянутой руки.

Теперь он не позволял себе неторопливой походки, не брал лишних минут на раздумья, да и красоты Валдая проносились мимо. Мысли выстраивались в четкие схемы, а интерес распространялся только на то, что хоть как-то могло быть связано с Катюшкой. Она уверена: он рядом, ищет, не отступит и не свернет. Она надеется…