– И как это работает?

– В такое агентство приходят обычные горожане. Платят деньги за те дела, за которые не берутся обычные дознаватели. Мэри сказала – это бизнес-идея! Я… правда не знаю, откуда она все это взяла, – смешался Феб и опустил взгляд в пол. – Иногда у меня такое ощущение, что Мэри родом не из Эрлая, а откуда-то с другого мира или другой планеты! Настолько она странная.

– Никогда о таком не слышал, – Джон мотнул головой. – Хотя многих дознавателей знаю по всему Эрлаю! Может, и правда, Мэри родом не из нашего королевства? Навести бы справки, вдруг что…

Джон осекся под взглядом Феба. Ой. Он тут, кажется, о великой любви к Мэри распинался? А Джон уже чуть ли не в шпионки заморские ее записал? Неприятненько вышло. Так что Джон решил замять тему. И усевшись в кресло, какое-то время просто вспоминал с Фебом старые дела и интересные истории, в которые они ввязывались вместе.

Только когда чай уже был допит, Джон смерил его внимательным взглядом. Отблески огня играли на лицах. От этого кожа Феба казалась еще более бледной, как у фарфоровой куклы.

– Как ты после ритуала? Отходишь? – Джон с подозрением нахмурился, зная, что этот паршивец может врать о своем прекрасном здравии даже в умирающем состоянии. – Я думаю, завтра с утра мы можем поехать в дом Чейза. Но если тебе нездоровится, лучше поеду один. Не хочу потом тащить тебя оттуда полутрупом.

– Да щас! Еще чего, чтобы я тебя отпустил одного! Вместе поедем! – вскинулся Феб на кресле и случайно перевернул чай.

Смутился под взглядом Джона, когда по лакированному дереву столешницы растеклось мокрое пятно. Феб достал платок и начал застенчиво тереть стол, пытаясь скрыть следы преступления. Чашка упала со стола путем этих стараний и покатилась прямо под ноги Джону. Пришлось сползти с кресла и, почти на коленях стоя перед хозяином дома, искать закатившуюся под кресло чашку. Благо, хоть не разбилась! Но все равно было стыдно. А Джон внимательно наблюдал, не понимая, откуда такая неуклюжесть. Раньше за Фебом такого не замечалось.

– Кстати… – неловко начал он, шаря рукой под креслом, пытаясь отвлечься одной стыдной темой от другой, все еще стоя на коленях, в неудобной позе перед Джоном. – Помнишь, тебе Кристина мазь какую-то делала? В прошлый раз, когда у меня мигрень разыгралась, ты мне виски ею натер, и стало легче… У тебя осталась еще эта мазь? А то после ритуала голова раскалывается… А у тебя просто волшебные руки. Даже без магии.

Феб посмеялся над собой и наконец-то достал чашку, поставив ее на стол.

– Садись, сейчас принесу! Моя сестра вечно снабжает меня чем-то лечебным, – Джон с усмешкой махнул рукой. – Лучше бы мазала голову своему мужу Джеймсу, это у него самое слабое место в организме. Вечно ввязывается в какие-то сомнительные предприятия. Недавно собирался закупить у приезжих якобы дорогих пряностей с островов и предложить местным аристократам. И знаешь что? Ему подсунули каких-то сушеных лопухов, нарванных на пустыре за городом. Ох, как потом эти торгаши у меня в камере распинались, что хрен – тоже приправа, а я просто ничего не понимаю в кулинарии!

Джон с усмешкой покачал головой, открывая шкаф у стены. Об очередных великих замыслах Джеймса можно было говорить вечно. Ведь заканчивались они неизменно тем, что оставляли его в дураках. И чудом, что не с голым задом. О, а вот и мазь! Достав ее, Джон подошел ближе к Фебу. Но давать в руки не стал. Баночка была стеклянная, разобьет еще. А это средство хорошо помогало от головных болей… кхм, весьма определенного характера, после веселого вечерка в таверне. В общем, самому нужно! Так что Джон сам мазнул пальцами по вискам Феба, уже откинувшегося на спинку кресла и прикрывшего глаза. Похоже, неслабо ударил по нему тот ритуал.

***

Феб тихо рассмеялся, ощутив прохладные пальцы Джона с мазью на своих висках. И прикрыл глаза, падая в блаженство. Боль потихоньку отступала. И вправду чудодейственное средство! Вот только почему так трещала башка, оставалось непонятным. Феб не был к такому склонен! А сейчас у него даже слегка плыло перед глазами. И тянуло на всякие разговорчики, словно в чашке оказался не просто чай.

– А знаешь, мне ж всегда Кристина нравилась! – вдруг начал откровенничать Феб. – Еще когда только с тобой познакомились, помнишь, как Кристина влетела в участок. Она тогда начала возмущаться, что медведи из леса сожрали весь мед в вашей старой усадьбе? А ты побледнел и начал ругаться на нее, что она подвергает себя опасности и погрозил, что закроешь ее в камере, чтобы не лезла в лес одна. К медведям, пока они ее не разорвали на части. Кристина тогда молодая еще была, глупая, и расплакалась. А тут пришел я, увидел такую красотку и принялся утешать. Ты тогда ворчал на меня, что весь воспитательный эффект псу под хвост. Мне потом твоя Кристина три ночи подряд снилась! И я шастал вокруг вашей усадьбы под предлогом, что буду охранять ее от медведей, чтобы не нарвалась она снова на неприятности. Надеялся встретиться с твоей сестрой снова. Эх, может, тогда и жизнь бы сложилась иначе, если бы не остался холостым, а на Кристине женился?

Феб вздохнул, понимая, что несу ерунду всякую. И откуда она взялась в голове, непонятно. Казалось, что-то путало мысли, даже само время, заставляя переплетаться прошлое и настоящее слишком причудливо.

«Чувства к Кристине – то ведь дело десятое! Они давно в прошлом. А если бы я на ней женился, то не встретил бы Мэри. И не влюбился. А если бы встретил и влюбился? Ой-ой, было бы, что с той, другой, все забываю я? Брачные обеты, клятвы… Нет. Я никогда не буду подлым изменником…» – Феб сам не понимал, что на него нашло.

Он не стал озвучивать эти мысли Джону, чувствуя, как от мази становится легче минута за минутой. И рассмеялся:

– Так что, Джон, хотел бы меня в родственники? А не Джеймса? Я точно не устраивал бы у тебя на заднем дворе ферму с розовыми свинками! Помню, как Джеймс однажды попросил тебя присмотреть за этими поросятами и привел их зачем-то к тебе в городской особняк. На задний двор. И поросята развалили тебе стену