Марина, оставив Игама в компании мужчин, жадно слушавших песни бахши, пошла к невесте, сидевшей в окружении своих подруг и сверстниц. Жених тем временем, будто ни о чем не ведая, не показывался людям на глаза, скромно сидел у соседей: в «похищении» Айгуль ему участвовать не полагалось.

Невеста, кутаясь с головой в пуренджек – яркий халат-покрывало, молча сидела в углу, лишь тихо отвечая на вопросы своих товарок. Аульные женщины таращили глаза, будто бы видели Айгуль впервые, они демонстративно открывали ей лицо и, разглядывая, нарочито громко восхищались: «Ах, какая красавица! Не невеста, а фея! Вот Нуры счастье привалило!»

По обычаю сейчас должен был появиться мулла, но пришел председатель аулсовета Агали Ханлар, поверенный жениха. В присутствии гостей-свидетелей он спросил Айгуль, согласна ли она выйти замуж за Нуры, вступить с ним в брак по советским законам. Девушка, укрытая с головой в широкий халат, едва слышно ответила: «Да».

– Я не слышал, – улыбнулся Агали Ханлар, – туговат что-то на ухо стал…

– Да, согласна за Нуры! – Айгуль, нарушая все предписания адата и шариата, приоткрыла лицо и ответила ясно и громко.

Старики осуждающе покачивали головами: «Вот до чего докатились! Даже муллу не позвали. Позор!»

Судачили всякое, открыто, без обиняков.

– Не к добру свадьба… Мулла молитвой не освятил…

– А мулла-то, кто мулла? Агали… Не зря же его величают Ханлар! Дескать, родом из ханов. В насмешку прозвали, а прилипло…

– Какой он хан? У него штаны – латка латкой прикрыта, как шуба Кемине. Говорят, на шубе поэта было сто заплат, и каждая пришита рукой другой женщины…

– Нет, он и впрямь хан. Советский хан! Председатель аулсовета!

– Не робей, дочка! – весело подмигнул Агали Ханлар. – Придет время, когда жених и невеста будут на тое сидеть рядом, рука об руку… Невеста откроет лицо, станет со всеми есть, пить, ею все будут любоваться…

– Куда там! – выкрикнул Мурди Чепе, бывший секретарь «байской партячейки». – Нашел что сказать? Успокоил всех… Сначала лица приоткроют, потом остальные места… Слышали, люди? Туркменки будут ходить голоногими, как русские маруськи!

Айгуль вся сжалась. На Мурди Чепе зашикали.

– Да выбросьте вы отсюда байского прихвостня! – крикнул кто-то.

Агали Ханлар, спокойно достав толстую прошнурованную тетрадь, вписал туда фамилии молодоженов и дал расписаться Айгуль.

– Нуры после тебя распишется, – сказал председатель аулсовета. – Мы к нему сейчас пройдем… А ты, дочка, не горюй. Собака лает, а караван дальше шагает.

Гости, что побогаче и познатнее, отведав скромное свадебное угощение, расходились. Они недовольно качали головами: разве это свадьба? Им, богатым людям аула, не отвели, как бывало, отдельную комнату, не усадили их на почетное место, не подали особое угощение, собрали в один круг с голодранцами. Это было возмутительно. То, что зажиточным аульчанам не воздали подобающих почестей, они расценили за насмешку, за кровную обиду.

– Все это штучки Агали Ханлара и узбека… Как его? – зло ткнул клюшкой Атда-бай в сторону, где жили Бегматовы. – Игама и его рыжей лахудры. Смотри, наши женщины тоже засверкают голыми икрами, как русская лекарша… Ох, навели большевики порчу на наших людей! А какой был золотой народ! Как овцы. Куда вожак, туда и они.

Злобствуя, они расходились по домам и юртам. Не пойти на свадьбу, даже в бедном доме, – значит пренебречь традициями, обычаями. На такое баи и их приспешники не решались, боялись людского суда, надеялись хоть как-то сохранить свое слабое влияние в ауле. Они тешили себя надеждой: недолго осталось править голытьбе, скоро-скоро грянет из-за кордона несметная сила… И воцарятся в аулах прежние, желанные сердцу порядки. Богач, как предписано самой судьбой, будет богачом, бедный – бедняком.

А той шел своим чередом. В доме осталась одна молодежь, батрацкие и дайханские сыны. Молодые люди кличут жениха, требуют, чтобы тот поскорее шел к невесте.

– Иди к своей судьбе, – кричат наперебой гости. – Теперь у вас одна дорога, что у нитки с иголкой…

Упирающегося Нуры под веселый смех и шутки повели к Айгуль. Но прежде чем передать женщинам, окружившим невесту, жениха натуго подпоясали, затянув кушак мертвыми узлами, а в руки сунули камчу. И тотчас ликующие женщины, подхватив Нуры под руки, втолкнули в юрту невесты. Дюжие туркменки под веселый смех собравшихся раскатали тяжелый палас и накрыли им молодоженов. Женщины, кружа вокруг жениха и невесты, хором приговаривали:

– В синее, в черное ее не одевай, ячменным хлебом не корми…

– Жениха вручаем невесте…

– Невесту передаем жениху…

– Обоих вверяем Аллаху…

Под паласом Нуры отыскал руку Айгуль, почувствовав в ней легкую дрожь, крепко стиснул своими сильными ладонями и в нарушение всех обычаев расцеловал невесту раз, другой…

Когда с них сбросили палас, Нуры вспомнил о своей камче и стал гоняться за женщинами по юрте, шутливо хлестать их. Они, вопя, заметались по помещению, ища выхода, а товарищи жениха, гогоча и подбадривая его, держали дверь, никого не выпуская. По обычаю жених должен во всю мочь стегать женщин, чтобы доказать не только силу и превосходство мужчины, но и устрашить домового: пускай знает злой дух, что в этом доме теперь поселился решительный мужчина, с которым шутки плохи.

Средь шумного веселья незаметно появился Ашир Таганов, приехавший домой к матери и сестренке. Узнав о свадьбе Нуры, не мог усидеть дома и, войдя в юрту, приблизился к большой группе мужчин, увлеченных игрой в «Чеке-чеке» – «Колечко».

Завидев Ашира, кто-то позвал:

– Давай, Ашир, к нам! Не забыл ты еще, как играют?

В этой на редкость увлекательной игре могут участвовать все, но победителями выходят люди волевые, с крепкими нервами, умеющие повелевать собой, своими чувствами.

Игроки, а их было человек сорок, разбились по жребию на две равные группы – на кольцеобладателей и кольцеискателей. Хозяин дома Мовлям назначил эмина – судью, человека объективного, бесстрастного, и определил для победителей приз – барашка.

И вот игра началась. Предводитель кольцеобладателей с нарочито равнодушным лицом обошел сидевших на земле своих партнеров, полазил у них по карманам, засовывал руку с неприметно зажатым в ладонях кольцом им за пазухи. Он подошел к ним раз, второй, третий и незаметно для противной стороны оставил кому-то колечко – чеке. Следом за предводителем пошел судья, он заметил, у кого оно спрятано. Нередки случаи, когда во время игры кольцеобладатели ловчат и передают кольцо друг другу. А это уже не по правилам. Вот и следит зорко эмин, чтобы таких нарушений не было.

Наконец судья отошел в сторону и бесстрастным голосом подал команду начинать поиски. По одному подходят кольцеискатели к кольцеобладателям и ищут чеке по наитию, угадывая лишь по поведению своих противников; выворачивать или ощупывать карманы нельзя. Отыщут кольцо – и на тутовой палке делают зарубку в пользу команды. А если ошибутся и укажут на «пустого», то есть не на того, у кого спрятано чеке, то отметину получит другая сторона. Чтобы выйти победителем, надо набрать двенадцать зарубок на тутовой палке.