Все время до появления Вона из комнаты для гостей — вымытого, свежевыбритого, в единственной своей смене чистого белья, джинсах и рубашке на пуговицах поверх футболки с длинными рукавами — Лайла находилась в кухне, раскладывая приготовленную еду: поджаренные рогалики, ломтики канадского лосося, коробочки со сливочным сыром, приправленным луком, и салатом из белой рыбы. По ярлыкам на снятой упаковке он заметил, что все это куплено в «Забарс»[45], и был тронут тем, что она не поленилась съездить в Вест-Сайд, чтобы купить его любимую нью-йоркскую еду.

Вон помогал сестре носить все это на стол, и, пока она расставляла тарелки и наливала кофе, постарался получше рассмотреть ее. Лайла казалась не просто обеспокоенной: во всем ее виде — в слегка прищуренных глазах, в складке плотно сжатых губ, в той твердости, с которой она ставила на стол каждый предмет, — чувствовалась какая-то отчаянная решимость, как будто она была готова расправить крылья и улететь. Единственной чертой, явно улучшившей ее внешность, помимо таких необходимых ей нескольких набранных килограммов, был новый независимый взгляд. В прежние времена идея независимости у Лайлы выражалась в том, что она надевала стильные джинсы в сочетании со сшитой на заказ блузкой или кашемировым свитером, которые дополнялись дорогими, но со вкусом подобранными драгоценностями. Ему было необычно, но приятно видеть ее сейчас в джинсах и кроссовках, без макияжа, со взъерошенными волосами и с единственным украшением — небольшим серебряным кулоном на шее. Вон воспринимал это как позитивный знак того, что Лайла отпускает свое прошлое, даже если сама она смотрит на все это иначе.

— Как Нил? — осведомился он, когда они сели за стол.

— Хорошо, — ответила Лайла и, немного помолчав, со вздохом уточнила: — Во всяком случае хотелось бы в это верить. Он всегда говорит, что у него все хорошо.

— Он по-прежнему ходит к тому психотерапевту? — Вон в свое время дал ей координаты специалиста, которого ему очень рекомендовал его друг-продюсер.

— Так было еще несколько недель тому назад.

— И что изменилось? — Вон старался сохранить непринужденный тон беседы.

Ему не хотелось, чтобы Лайла заметила, как он встревожен. Несколько раз поговорив с Нилом по телефону, он почувствовал, что у племянника возникли серьезные проблемы.

— Нил в этом не виноват, — пояснила она. — Просто я больше не могу позволить себе платить мистеру Голдману такие деньги.

Вон хмуро посмотрел на нее.

— Лайла…

Она всплеснула руками.

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Да, действительно, ради сына я с радостью готова спрятать подальше свою гордость и попросить тебя выписать нам чек. Но когда я предложила это Нилу, мальчик сообщил, что он в любом случае собирался покончить с этими визитами. Он заявил, что устал и его тошнит, оттого что — цитирую его слова — «какой-то психиатр постоянно ковыряется у него в мозгах своей бормашиной».

Вон поморщился.

— Опа.

— Я знаю. Я пообещала ему, что поговорю с тобой об этом, но он даже не захотел меня слушать.

— Наверное, мне нужно самому обсудить с ним это решение.

Лайла задумчиво кивнула и подула на свой кофе, прежде чем осторожно отхлебнуть из чашки.

— Это могло бы сработать, но тебе, вероятно, лучше побеседовать с Нилом лично, а он до начала каникул дома не появится. — Она бросила на Вона настороженный, но полный надежды взгляд. — Ты еще будешь здесь в это время?

Он неопределенно пожал плечами, чувствуя, что пока не готов поделиться с ней своими новостями.

— А как насчет тебя? Ты-то сама планируешь остаться в Нью-Йорке?

Лайла заколебалась, а потом без всякого энтузиазма ответила:

— Собственно, об этом я и собиралась тебе сказать. Я нашла работу.

Вон расплылся в улыбке.

— Эй, так это же прекрасные новости! Расскажи, не вдаваясь в подробности.

Впрочем, Лайла, похоже, не разделяла его оптимизма.

— Это не совсем то, на что я рассчитывала.

— И насколько это может быть плохо? — Вон понимал, что сейчас для сестры даже должность низшего уровня все равно была лучше безработицы.

— Да нет, там, конечно, есть свои преимущества, — произнесла она слегка насмешливым тоном. — Во-первых, предусмотрено жилье, поэтому мне, по крайней мере, не нужно будет беспокоиться о том, куда приткнуться.

— Интересно, какая работа в наше время может включать в себя предоставление жилья? Только не говори мне, что ты собираешься сбежать с бродячим цирком, — пошутил Вон.

— Нет, не собираюсь.

— Тогда что же это?

— Абби предложила мне работать у нее. — Лайла набрала в легкие побольше воздуха и с серьезным видом закончила: — В качестве домоправительницы.

Потрясенный услышанным, Вон откинулся на спинку стула.

— Вау! Так это же… ну, в общем, я не знаю, что сказать. — Он действительно такого не ожидал.

— Да, понимаю. Тебя, наверное, интересует то же, что и меня. Делает ли она это, чтобы унизить бывшую подругу, или ей до смерти хочется видеть меня рядом. — Лайла невесело усмехнулась. — Кто знает? Возможно, понемногу и того и другого. Я только знаю, что в моем положении перебирать особо не приходится. Альтернативы, похоже, нет.

— А Нил? Он будет жить с тобой?

Лайла выпрямилась, и в глазах ее сверкнула искра прежнего огня.

— Сын поедет со мной. Это часть нашего договора.

Вону хотелось хоть немного утешить сестру.

— Что ж, по меньшей мере у вас будет крыша над головой.

— Конечно, — согласилась Лайла. — Но при этом я окажусь бог знает где, в совершенно новом для себя месте. Ведь я не знаю там никого, кроме Абби. Да, забыла сказать: это находится в нескольких часах езды отсюда. — Она тяжело вздохнула, и взгляд ее скользнул к окну. — Хотя здесь меня тоже ничего особо не держит, только масса всяких воспоминаний.

Вон потянулся через стол и положил руку на ее ладонь.

— Не нужно слишком переживать. Это ведь только временно, пока ты не найдешь себе места получше.

Лайла кивнула и, сжав зубы, постаралась сдержать подступившие слезы.

— Да, я знаю. Просто не хотелось бы сейчас чувствовать себя такой неудачницей.

— Какая же ты неудачница? Ты боец. Посмотри на себя: после всего, через что тебе пришлось пройти, ты по-прежнему на ногах, по-прежнему отбиваешься.

Эти слова вызвали у нее слабую улыбку.

— Забавно, как все оборачивается в жизни. Когда мы с Гордоном поженились, я планировала вернуться в колледж и доучиться до степени магистра.