Соня открыла глаза. Вгляделась. Да, лицо стало ухоженным, отсвечивало глянцевым блеском. И прическа красивая. Но… было, было еще что-то в лице… в глазах… А! Ну да, конечно же. В зеркале – та самая Соня Оленина. Теперь уж – точная копия портрета над камином…

– Вам нравится? – ласково спросила симпатичная блондинка в желтом фирменном фартучке.

– Да. Нравится. Спасибо.

– Идемте, я вас провожу… Марк Анатольевич вас в машине ждет…

Марк смотрел на Соню, не отрывая глаз, пока она шла к машине. Не шелохнулся. Не улыбнулся даже. И опять внутри у нее ожило это странное чувство – будто ее обволокло теплым куполом. Теплым, но крепким. Непробиваемым.

Она села в машину и улыбнулась, по-дурацки пожав плечами: мол, вот и я…

Будто встрепенувшись, Марк улыбнулся в ответ:

– Ну что, теперь в магазин?

– В какой магазин? Зачем?

– К такой прическе необходимо платье, Сонечка. Красивое платье. Джинсы и майка тут… Уж прости, не вписываются. Ты позволишь мне самому выбрать тебе платье?

– Что ж… Платье так платье! Мне уже все равно, куда лететь.

– Что? Почему – лететь?

– Да это я так… Неуместная аллегория, не обращай внимания. Если надо платье, пусть будет платье.

– Спасибо, Сонечка. Тогда заглянем-ка вот сюда…

Магазинчик был небольшой, но с претензией. Кронштейнов с одеждой немного. Тут же выпорхнула откуда-то продавщица, глянула на Марка с почтительным обожанием:

– Вам моя помощь нужна, Марк Анатольевич?

– Нет, Анечка, сгинь. Не мешай.

И впрямь – сгинула. Будто и не было никакой Анечки. Соня тайком от Марка глянула на первый попавшийся ценник, и глаза полезли на лоб. Божечки… Такие деньги за шелковую цветную тряпочку! Да как такое на себя надеть-то можно?

Марк сосредоточенно перебирал платья на кронштейне. И Соне вдруг стало ужасно смешно от его сосредоточенности. Как будто он трудную задачу решал. Быть или не быть? Вот в чем вопрос. Смешно…

– Я думаю, вот это… – Он выудил наконец что-то длиннополое, сиреневое с примесью терракоты. – Примерь, Сонечка…

Она молча взяла платье, пошла в примерочную. Опять глянула на ценник – и почувствовала, как у нее опустились руки… Он что, с ума сошел? Вот же вляпалась в непонятные игрища…

О, еще один сюрприз! У платья спина голая. То есть лифчик уже не наденешь. Нет, ну что это такое? Может, ему все-таки не мешало бы и у нее спросить, захочет она в таком ходить или нет, поинтересоваться ее предпочтениями. Ну не умеет она носить такие наряды, непривычно ей без лифчика! Здесь же особая сноровка нужна, из другой жизни, из богатой, чтобы с молоком матери ее впитать!

Хотя сама Соня всегда полагала, что одевается дорого и со вкусом. Зря, наверное, полагала. Ее принцип «дорого и со вкусом» обозначается вполне конкретной формулировкой – «чтобы не стыдно было из дому выйти». А с голой спиной куда пойдешь? Уж точно не в судебный процесс!

Ладно. Черт с ним, решила она. Попробуем без лифчика. Хотя, в общем… Ничего… Очень даже ничего! Сразу фигура по-другому смотрится… Женственно и трогательно. И никакая особая сноровка не понадобилась…

Соня повернулась и глянула на себя с другого боку. Нет, надо же… Сидит как влитое. Как это Марк угадал размер на глаз? И цвет ей идет… Хотя – стоп! Чего она так удивляется? Это же он не для нее платье подобрал, а для Сони… Сони Олениной… Что ж, тогда любуйся на свою Соню! Плиз, пожалте, дорогой Марк Анатольевич!

Она отдернула занавесь примерочной, вышла босиком, на цыпочках. Не портить же такую роскошь старыми кроссовками!

– Боже мой, прелесть какая!.. – пролепетала вернувшаяся на свое место продавщица Анечка. И ручками всплеснула. И опять уставилась на Марка с почтительным вопросом-обожанием, будто ждала одобрения.

А он опять молчал. И смотрел жадно, не отрываясь. Впрочем, не было в этой жадности ни капли хамоватого мужицкого вожделения – Соня бы его учуяла, наверное. Вот если б учуяла – все, конец его глупым игрищам…

– Можно переодеваться? – переступив босыми ногами, улыбнулась она Марку.

– Переодеваться? Зачем? – удивился он. – Оставайся так, пожалуйста! – И продавщице, сменив тон на более снисходительный: – Анечка, заверни там… Что осталось… В пакет.

– Марк! Но как же? Я что, в платье и кроссовках пойду?

– А ты не пойдешь. Я тебя до машины донесу. На следующей улице, через квартал, хороший обувной бутик есть.

Соня даже не успела ответить – он шагнул к ней и легко подхватил на руки. Она ойкнула, уставилась на него испуганно, уперлась ладонями в грудь. Но черт возьми! Как элегантно он все это проделал! Донес до машины, осторожно опустил на сиденье. Анечка спешала следом, неся пакет с ее вещами.

– А в обувной ты меня тоже на руках занесешь? – повернулась к нему Соня с вопросом, когда они отъехали от дверей магазина.

– Нет. Я тебе сам туфли куплю. Ты посидишь, я принесу.

– Но ты же не знаешь размер…

– Тридцать шесть с половиной.

– Ну да… А откуда?.. Что, у Сони тоже был такой размер, да?

Марк не ответил. Только чуть дернулись желваки на щеках. Не понравился вопрос, что ли? Ну, хорошо, если так… Ей-то, по сути, все равно…

Припарковался он в тени, выскочил из машины, бросив на ходу:

– Я быстро…

Соня откинула голову на спинку сиденья, вытянула ноги, обвела глазами пространство. Тихая улочка, чистый, мощенный белой плиткой тротуар. Солнце в листве пляшет. Редкие прохожие идут, никуда не торопятся… Вон две женщины прошли, окинули ее завистливыми взглядами. Да уж, колоритно, наверное, она со стороны смотрится… В красном кабриолете, в платье с голой спиной. «Не завидуйте мне, женщины. Обманная картинка-то. Я – это не я вовсе… Это покойная Соня Оленина…»

Она выпрямилась на сиденье, испугавшись своих мыслей. Надо поосторожнее с ассоциациями-то. Черт, как ее в эти дурацкие игры занесло! Прямо мороз по коже прошел…

А Марк уже шел по тротуару к машине – с коробкой. Глянул на нее, спросил встревоженно:

– Что-то случилось, Сонечка?

– Нет. Нет… Все нормально.

– Вот, примерь…

Туфли пришлись впору, как родные. Изящные, легкие, с открытым носком. Соня, приподняв подол платья, вышла из машины. Королевна, мать твою… Хмыкнула. Посмотрела на Марка.

– Что-то не так, Сонечка?

– Да все так… Непривычно просто. Каблук высокий. На таких каблуках далеко не убежишь.

– А тебе приходится бегать?

– Бывает… Когда в процесс опаздываю.

– Куда?!

– В процесс. Я в адвокатской конторе работаю, Марк.

– А… Понятно. Садись в машину, поехали.