Особенно тоскливо становилось по вечерам, поздней осенью или зимой. За окном темно и холод. Уставшие родители смотрят телевизор, молча. Марина пытается дозвониться до подружек, чтоб хотя бы просто поболтать. Или сходить в гости.

– Ее нет дома…

– Мариш, она к Вадику убежала…

– Нет ее, не знаю, когда будет…

– Только что вышла. Сказала – до десяти.

На разный манер раздавалось из трубки. И почему-то хотелось плакать. Ведь эти темные холодные молчаливые вечера могли быть совсем другими.

Марина хорошо училась. Отчасти потому, что это было индульгенцией к ее «одиночеству»: якобы ей не до романов и прочих глупостей. Кроме того, нужно было поступать в институт. Если в первый же год после окончания школы приличная девочка никуда не поступила – вот это был позор, ни с каким одиночеством не сравнимый. Парня ведь можно найти и в институте. А провал на вступительных экзаменах был клеймом на всю жизнь – неуч, зря промотала школьные годы и так далее.

Но здесь Марина преуспела. Она поступила сразу после школы в престижный вуз, получив высокий проходной балл.

Мама ей очень гордилась. Обзвонила всех родственников, сообщила радостную новость, даже не пытаясь скрыть чувства превосходства:

– Да-да… поступить очень сложно… такой конкурс… готовилась много, сама, все сама… ну какой блат? Откуда?.. А ваш?.. мммм… ну ничего… жаль, понимаю… но что ж теперь, не у всех получается, да…

Потом они поехали за новым гардеробом. Мама сказала: «Ты теперь студентка, должна хорошо одеваться». Купили, кажется, все что можно. От пальто и обуви до нижнего белья. На цены не смотрели.

Дома продемонстрировали обновки отцу. Он спокойно наблюдал дефиле дочери и кивал.

– Ну? Ну, скажи, здорово! Какая вещь! – ерзала на стуле мама.

– Да.

– Что – да?

– Хорошая.

– А пальто?

– Да.

– Что – да?

– Тоже хорошее…

– Тоже! О чем ты думаешь вообще? Ты где летаешь опять? – взвилась она.

– Да нигде… здесь я…

– Да я вижу! – снова страх, боль, бессильная ярость в голосе.

Марина благодарила Бога, что вещей для показа больше не осталось, быстро все собрала, поцеловала маму в щеку – «Спасибо, мамуль!» – и ушла в комнату.

Минут двадцать через дверь доносился монотонный гул маминого голоса, отчитывающего папу, а в ответ – тишина. Наконец замолчали оба.

На курсе Марины, как специально, собрались две категории студентов – те, кому учеба давалась очень легко и он мог обойтись без зубрежки по ночам, оставаясь при этом отличником, и те, кому было просто все равно. Вторые учились явно «для корочки» или «косили от армии».

Марина оказалась четко по центру. Предмет изучения ее интересовал постольку-поскольку: все равно уже выбирать не приходится, поступила же, а образование должно быть и должно быть приличным. Никаких талантов или тяги к определенной области до конца школы в ней так и не нашлось, оставалось овладевать профессией, которая сможет прокормить.

Хотелось, конечно, быть отличницей, но знания укладывались в ее голове с большими усилиями. Приходилось учить дольше, чем все, читать больше, не пропускать лекции, переписывать конспекты, оставаться на дополнительные занятия, ходить на консультации к педагогам. Очередная установка от родителей – «если берешься за дело, делай хорошо либо никак» – легла на благодатную почту честолюбия: оказаться в числе отстающих равносильно первому поражению на карьерном пути. Хорошее начало же очень важно, задает тон. Значит, надо стараться.

Кроме отличных оценок еще больше хотелось танцевать в клубах, ходить в гости на вечеринки и крутить романы. Совмещение одного с другим приводило к недосыпам и зубрежке по ночам. Но Марина не жаловалась. Молодой организм легко справлялся с такой нагрузкой. Иногда на первой паре случалось провалиться в дремоту, но это только добавляло чувства радости оттого, что ты живешь полной жизнью, такой насыщенной, что даже времени на сон не хватает.

Если учеба и клубная жизнь были налажены, то вот с личной какое-то время был серьезный пробел.

Довольно долго Марина пополняла ряды самых старых девственниц вуза, а вскоре и вовсе оказалась единственной обладательницей этого титула. К счастью, вопрос удалось решить быстро, пока ситуация не стала критической. Приятных воспоминаний не оставил (ту историю про ужин с фирменной серой курицей в кастрюле она несколько лет вспоминала с содроганием), но, по крайней мере, можно было смело смотреть подругам в глаза и быть на равных.

Карьеру Марина начинала, как по учебнику, с самых низов.

– Правильно. Наберись опыта. Надо с чего-то начинать… – поддерживала мама, когда узнала, что дочь устроилась ассистентом отдела по работе с клиентами в банк. – Жизнь длинная, впереди еще будут разные работы и должности.

– Нет, мам, разные работы мне не нужны. Здесь наберусь опыта и потом смогу пойти в крупный банк. Хочу сделать карьеру.

– Зачем она тебе?

– Как зачем? Чтоб расти, чтоб работа нравилась, хорошо зарабатывать, путешествовать, ни от кого не зависеть, чтоб состояться и реализоваться в жизни.

– Чтоб реализоваться, как ты говоришь, чтоб жить хорошо и счастливо, карьера совсем не обязательна. Тем более – женщине.

– Ой, мам… ты говоришь, как… прошлый век, в общем! Босая, беременная, на кухне? Нет уж, спасибо.

– Найди мужа хорошего, не будешь босая и на кухне. Или ты не хочешь семью?

– Хочу. Но потом. Одно другому не мешает.

Рабочей группой, в которую входила Марина, руководила довольно молодая начальница, недавно занявшая свой пост. Ей было лет двадцать пять, не больше. Естественно, нацеленная как минимум на такой же карьерный рост Марина при первой же возможности разузнала у старожилов, как такое случилось?

Словоохотливые коллеги с радостью воспользовались возможностью перемыть кости руководительнице, которую открыто недолюбливали. Оказалось, что эта Аня пришла в банк на должность секретаря.

«Подавала кофе и на звонки отвечала», – презрительно подметила старший специалист Люба.

Но видимо, умение правильно подать кофе – залог успеха, ибо именно студентку филологического вуза («Да-да, то есть даже не профильного! Выскочка!») довольно быстро приблизил к себе самый главный босс. Брал на переговоры, доверил свое личное расписание, нагружал важными поручениями.

Аня, забыв про все на свете, исполняла все указания руководства.

Коллеги посмеивались над ней:

– Интересно, почему ты, молодая девка, сидишь в офисе до девяти вечера? Заняться больше нечем?

Аня поджимала губы и холодно чеканила:

– Мне всегда есть чем заняться. Я занимаюсь тем, что мне нужно.

– Иди погуляй, на свидание сходи хоть. За тебя кто-то другой документы подготовит…

– Если кто-то попробует забрать у меня мою работу – зубами выгрызу!

Эта фраза про работу, которую «выгрызу зубами», сразу вошла в местный офисный фольклор и