подготовке к тесту по его самому страшному предмету — математике. — Я знала, что ты справишься!

— Я просто воспользовался тем маленьким трюком, о котором ты мне рассказывала, и он сработал! — гордость в его голосе вызывает слезы радости на моих глазах, и в то же время печали от того, что меня не было рядом.

— Я же говорила, что все получится! Теперь иди готовься к бейсболу. Уверена, Джекс уже ждет тебя! — он смеется, говоря мне, что я права. — Обещаю, мы увидимся чуть позже на этой неделе, хорошо?

— Хорошо. Я Лего тебя.

— Я тоже Лего тебя, приятель!

Вешаю трубку и смотрю во внутренний дворик, где смех перекрывает грохот волн — годы дружбы рушат плохое настроение Колтона. Я так благодарна Бэккету за то, что он пришел. Слышу, как они снова смеются, и, как бы мне ни хотелось, чтобы я была той, кто в последнее время вызывал улыбку на хмуром лице Колтона, я просто благодарна, что Бэккет здесь.

Нищим не приходится выбирать.

Смотрю, как они чокаются горлышками бутылок с пивом за что-то, и шумно вздыхаю, желая, чтобы напряжение между мной и Колтоном ушло. Уверена, это потому, что мы оба сексуально не удовлетворены. Нуждаться, хотеть и желать, когда вы можете дотронуться до искушения, но не иметь возможности взять и поглотить — жестоко во всех смыслах этого слова.

И да, его более чем умелые пальцы принесли мне толику разрядки, в которой я нуждалась позапрошлой ночью, но это не то же самое. Связь была установлена, но не закреплена, потому что, когда Колтон находится во мне, буквально растягивая меня на все мыслимые глубины, я также образно полностью заполнена им во всех смыслах этого слова. Он дополняет меня, владеет мной, губит меня для кого-то еще.

Сейчас я чувствую себя к нему ближе — провожу с ним так много времени — и в то же время я далеко. И я ненавижу это.

Стряхиваю с себя жалость и думаю, насколько хуже все может быть, чем сейчас. Снимаю обувь и выхожу на террасу подышать свежим воздухом. Прохожу между шезлонгами Колтона и Бэккета и сажусь в свое, лицом к ним.

Из-под солнцезащитных очков смотрю на вид, открывающийся передо мной, и я знаю, что в мире нет другой женщины, которая сейчас не хотела бы быть на моем месте. Оба мужчины расслаблены, одеты в шорты, бейсболки и солнцезащитные очки. Позволяю глазам лениво бродить в одобрительной оценке по линиям их голых торсов и борюсь с улыбкой, пытающейся растянуть уголки моих губ.

— Итак, это ли не Флоренс Найтингейл? — протяжно говорит Бэккет своей медленной, ровной интонацией, поднося бутылку к губам.

— Ну, если бы я была мисс Найтингейл, я бы сказала своему пациенту, мистеру Донавану, что ему, вероятно, не стоит пить алкоголь со всеми этими обезболивающими, находящимися в его крови.

— Больше похоже на сестру Рэтчет. — Колтон фыркает, глядя на меня из-под тени козырька, зеленые глаза бегают по моим ногам, вытянутым на шезлонге. Быстрый выпад его языка говорит мне, что он хочет сделать гораздо больше, чем просто смотреть.

— Сестра Рэтчет, значит? — спрашиваю я, скользя одной ногой вверх и вниз по икре другой ноги, стараясь не чувствовать себя оскорбленной.

— Ага, — говорит он, поджимая губы и глядя на меня поверх своей пивной бутылки. — Если бы она дала мне то, что я действительно хотел, я бы смог восстановиться намного быстрее. — Он поднимает брови, совет в его глазах поглощает меня.

— Вот дерьмо, — ругается Бэккет, — я то пытаюсь снова свести вас вместе, то, нахрен, пытаюсь разлучить.

— Нахрен, — тянет Колтон на манер Бэккета, — хорошее слово.

Бэкс лишь фыркает и закатывает глаза.

— Определенно хорошее.

Колтон впервые прерывает наш зрительный контакт и наклоняет голову, чтобы посмотреть на своего старого и лучшего друга.

— Будь уверен, брат, когда док меня выпишет, ничто — и я говорю серьезно — ничто не встанет между мной и Райли очень нахрен надолго, за исключением, может быть, смены простыней.

Мои щеки краснеют от его откровенности, но тело сжимается от обещания его слов. И мне все равно, что Бэккет только что услышал, потому что я сосредоточена на словах «очень нахрен надолго».

— Отмечено, — говорит Бэкс, еще раз прикладываясь к пиву.

— Мне надо отлить, — говорит Колтон, вылезая из шезлонга. Как я научилась делать за последние дни, заставляю себя оставаться на месте, в то время как Колтон мгновение борется с отсутствием равновесия и внезапным головокружением, которое, как я знаю, находит на него. Через несколько мгновений он кажется спокойным и идет, чтобы поставить свою бутылку на стол. Примерно в метре от стола Колтона подводит его правая рука, и бутылка с грохотом падает на террасу.

Глаза Бэкса мгновенно взлетают ко мне, сквозь них пробегает беспокойство, прежде чем он смеется и делает вид, что ничего не заметил.

— Вечеринка не удалась! — смеется он. — Думаю, сестра Рэтчет была в чем-то права, говоря про смесь лекарств с алкоголем.

— Отвали, — бросает он через плечо, поворачивая к дому. — Только за это я захвачу еще одну! — смотрю, как Колтон входит в кухню, и когда он думает, что никто не видит, он смотрит на свою руку и пытается сжать ее в кулак, прежде чем покачать головой.

— Как у него дела?

Я поворачиваюсь к Бэксу.

— Приступов головных болей все меньше и меньше, но он расстроен. Он продолжает тут и там замечать мелочи, которые не может вспомнить. И чувствует себя ограниченным. — Я пожимаю плечами. — А ты знаешь, какой он, когда чувствует себя ограниченным.

Бэккет громко вздыхает и качает головой.

— Он должен вернуться на трассу как можно скорее.

Смотрю на него, раскрыв рот.

— Что? — соскальзывает с моих губ, чувствуя укол предательства от его слов. Это же его лучший друг. Разве он не хочет, чтобы он был в безопасности? Сохранить ему жизнь?

— Ну, ты говоришь, что он чувствует себя ограниченным… трек — это единственное место, где он всегда был свободен от всего, — говорит Бэкс, удерживая мой ошеломленный взгляд. — Кроме того, если он не сядет за руль в ближайшее время, он позволит этому страху съесть его, засесть в голове и, черт возьми, парализовать, он будет думать, что когда действительно сможет вернуться за руль, станет опасен для себя.

Я умный человек, и, возможно, если бы я не была удивлена первыми словами Бэккета, я бы действительно услышала, что он говорит — увидела всю картину — но я этого не делаю.

— О чем ты говоришь? С тех пор как